Вестник в старом мире (СИ) - Беркутов Роман Вадимович "Revan" (лучшие книги TXT, FB2) 📗
Через неделю пути перед отрядом пошли первые деревеньки, и вскоре показался Оренбург. Город-крепость на берегу реки. Знаменитый противостоянием с Емельяшкой Пугачевым и статусом ссыльной губернии.
— Ефим, продай лошадей и получи зарплату, а я поеду домой, — горло Вадима больше не хрипело.
— Конечно, ваш благородь, только можно спросить?
Вадим кивнул. Они проезжали рядом с внешним посадом из одноэтажных домов.
— Я ведь честно, честно хотел броситься спасать вас, как увидел, что стреляют. Думал, что потерял. Не ел, не спал, — в голосе старика пробилась горечь.
— Знаю, видел и не виню, — сухо сказал подпоручик.
— И на атамана не сердитесь, коли бог вас спас, то не держите зла на нас грешных.
— Не переживай, как будешь зарплату получать, так скажи Марченко, что я не сержусь. Все, мне ехать нужно, — Вадим остановил трофейную кобылу Ефима, выбрал себе шашку посолиднее из вещей и хлестнул жеребца. Он несся по шумным улицам в сторону северной дороги.
Ефим перекрестил его в спину и поехал дальше.
Глава 1
Прошли те времена, когда город подвергался штурму и осадам, давно никто не сжигал здесь посад. Богатые люди селились в пригороде, строя роскошные дома подальше от суеты. Вот и Вадим выехал на большую дорогу к крепкой усадьбе с яблочным садом. Слуги выбежали встречать гостя, но, распознав всадника, подняли шум.
На крыльцо дома вышел молодой темноволосый парень с впалыми щеками. Он перегородил дорогу Вадиму.
— Нам сказали, что тебя убили.
— Слухи о моей смерти преувеличены, Брат, — сказал Вадим и оглядел его, как если бы увидел в первый раз и пробовал звучание имени на вкус, — Сергей.
— Отец занят, и ты ещё в таком виде, — Сергей указал на распахнутый синий казачий мундир. На нем ещё оставались плохо выстиранные пятна крови.
— Стерпит, — шагнул Вадим на крыльцо, ступеньки надрывно заскрипели.
Сергей протянулся захлопнуть дверь, но получил звонкий шлёпок по руке, и отступил.
Беркутов Борис Владимирович сидел за огромным дубовым столом. Широкий во лбу и плечах отец из-под бровей смотрел на ворвавшегося к нему сына. Потомственный дворянин, выходец из казаков, оставивший традиции ради женитьбы.
— Что, наигрался в своих солдатиков?
Вадим выпрямился.
— Молчишь? — Борис Владимирович достал из ящика стола пачку бумаг, — Здесь, документы для твоих похорон.
— Без тела?
— А здесь, — не обращая внимание на сына, Борис Владимирович достал другие бумаги, — Здесь контракт на найм отряда, чтобы найти тело или выкупить тебя.
Он встал и прошёл к комоду. Скрипнула деревянная дверь. Отец дрожащими руками достал графин с рябиновой настойкой. Бокал выпал из ослабевшей ладони, но не разбился, покатившись по ковру к сапогу Вадима. Вадим нагнулся и подал отцу бокал.
— Что у тебя с глазами?
— Головой ударился.
— Уходи.
Вадим закрыл дверь в кабинет и замер. В коридоре дул прохладный ветер из открытого окна с видом на цветущий сад. Пахло зеленью и яблоками. Вадим глубоко вдохнул и потрогал лицо.
— Ещё не зажило, — он говорил с комом в горле. Одеревеневшие мышцы не реагировали на эмоции.
У крыльца зашумели слуги, в поместье пришли гости. Вадим вышел к прохожей застав там денщика Ефима в компании двух молодых подпоручиков. Красный от жары как вареный рак — Максим Петрович Горшков и бледный утонченный Василий Германович Ярмак.
— Максим Петрович, плесните мне святой водой в глаза, я вижу призрака! — воскликнул Василий и обнял ошалевшего Вадима, — какой твердый призрак, почти как живой.
— Ага, только болтливый выше меры, — Максим Петрович скинул пыльные сапоги и подошёл, чмокнув друга в щеку, — Мы, право слово, обрадовались, когда увидели твоего Ефима. В доме уважаемой Аннет нас уже ждут.
Более пышный Максим протер толстую шею промокшим от пота платком.
— Ты же простишь нам эту смелость? Если поедем сейчас, то застанем всех ещё трезвыми.
— Так ещё же обед, — Вадим выдавил из себя поднятую бровь.
— Когда нам это мешало? — Василий схватил Вадима под руку и потащил к дверям.
— Я совсем не накрашен, — пошутил Вадим, вырвав руку, — Ефим, что у тебя?
Денщик стоял у прохода в коридор с глупой улыбкой.
— Вашблогородь, атаман Марченко, подал прошение о вашем повышении в чине и наградой орденом за проявленное мужество.
— Ещё один повод к нашему маленькому празднику, — весомо заявил Максим, обуваясь.
— А платье тебе по дороге подберем, что-нибудь под настроение, — хихикнул Василий.
Друзья приехали на карете, на ней же и отправились за покупками в город. Дом модных платьев, как его называл Максим, порадовал Вадима новомодным двубортным фраком из чёрного сукна, черным жилетом из шелка, рубашкой, синим галстуком и цилиндром. Не все же в мундире ходить.
— Ваша милость, возьмите аксессуар — пропел от счастья заработать продавец, протягивая деревянную трость с набалдашником из желтого металла.
— Спасибо, — задумчиво протянул Вадим, разглядывая себя в зеркало, — я возьму пенсне. Вот это с двойным стеклом.
Он взял аккуратное пенсне в серебряной оправе с цветными открывающимися линзами. Остекленевший взгляд не проходил. Вадим потянулся за кошельком, но Максим его остановил, покивав продавцу. Культурный центр города, если не считать парки кадетское училище, молодежь обходила за пару часов, но как представители высшего света друзья проехали на карете вниз по улице до салона, где готовили празднество.
Салон мисс Аннет стоял в центре города и в приличные дни служил клубом любителей литературы. Старое здание облагородила нынешняя хозяйка, она проводила званые вечера и балы. Сейчас же в большом зале мягкую мебель расставили вокруг составленных вместе столов. На белые скатерти слуги вносили сладкие, рыбные, капустные пироги. Хозяйка в чёрном приталенный платье с большими серьгами из янтаря лавировала между отдельными группами гостей, напоминая о себе. Она подцепила со стола еще дымящийся блин с красной икрой. Их сначала готовили на чугунной сковороде с кусочком сала из перемолотых овсяных хлопьев, потом складывали в стопку, чередуя слои с кусочком сливочного масла. В блины заворачивали икру, форель и творог.
Первым в салон заскочил Василий, он старательно мял в руках котелок и строил печальную мину. Разговоры по группам затихли. Анна расправила черное траурное платье.
— Дорогие друзья, с нашим общим знакомым случилось непоправимое, — Василий театрально замолчал, — он недопустимо трезв!
Под смех в салоне, Вадим зашел в двери, скрестив руки на груди, как и полагается покойникам. За ним переваливаясь прошел Максим, вытирая пот со лба.
— Василий, у нас приличный клуб, — сквозь смех сказала Анна.
— Подайте мне кубок! — Вадим изобразил замогильный голос и протянул трясущуюся руку к графину с вином.
Из-за стола вскочил парень из недавних выпускников гимназии и подал наполненный до краев фужер. Вадим выпил залпом и громко выдохнул.
— Теперь и жить можно. Чего такие грустные? Умер кто? — смеясь, он подошел и чмокнул руку Анне.
— Живой, живой, — ответила хозяйка и обратилась к гостям, — вот и празднуем.
Заиграли музыканты. Легкая мелодия, исполняемая на духовых и шикарном пианино, дополнила атмосферу застолья. Василий подсел к девушке в пышном розовом платье и нашептывал ей на ухо. Зеленоглазая Анна отвечала каждому, уделяя одинаковое время. Отдельно она пускала томительные взгляды Вадиму, который рассказывал похабные анекдоты про поручика.
После застолья молодежь расходилась по группам. Отдельно сидел Максим Петрович, опершись на руку. Ему на ухо нашептывал управляющий Анны. Дождавшись кивка от Максима управляющий удалился с поклоном.
— Ты меня балуешь.
— Приятно, когда можешь порадовать спасшегося из мясорубки друга. В письмах, которые к нам пришли, говорили, что тебя раздавило конем.
— И вот он я, цел. А ты сидишь повесив нос, — Вадим замер, отслеживая реакцию друга, и не прогодал: Максим бросил полный раздражения взгляд на шумного франта, сидящего через два стола в компании прихлебал.
