Ледяная Королева (Трилогия) - Ахмедова Майя Саидовна (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Так началась эта эпопея, вошедшая в историю под названием «Девичник с последствиями». Первые солнечные лучи только-только начали робко трогать пряди ажурных облачков, пугливой стайкой приникших к самой линии горизонта, когда наша дружная компания полусонных, зевающих девиц была где-то на полпути к заветной цели.

Зрелище мы представляли вполне живописное. Впереди на угольно-черной с белыми «чулками» кобылице — Альниола в черном замшевом костюме с бахромой; пепельно-русые волосы, стянутые по обыкновению в два «хвоста», переброшены на грудь. За ней на рослом сером в яблоках жеребце восседает невозмутимая, как всегда, Джанива. Ее волосы цвета воронова крыла по-походному заплетены в косы, достающие пушистыми концами до задней луки седла; поверх огненно-алой блузы с широкими рукавами — длинная кожаная безрукавка, украшенная множеством серебристых заклепок. За спиной — колчан и лук, на поясе и за голенищами высоких сапожек — полный метательный комплект.

Следом — я на своем караковом иноходце. Сижу несколько неуклюже, поскольку не привыкла к дамскому седлу (на него пришлось-таки согласиться под угрозой транспортировки в карете), но еду, закрыв глаза и отпустив поводья, поскольку полностью доверяю интуиции, выучке и опыту Агата. Я с удовольствием вдыхаю свежий утренний воздух и раскидываю руки; прохладный ветерок развевает распущенные волосы, треплет бахрому на фигурных вставках замшевой безрукавки, забирается в распахнутый ворот и расширенные книзу рукава изумрудной блузы, отчего по коже начинают усиленно галопировать мелкие мурашки…

Мне весело, приятно и совсем не холодно, поэтому я не обращаю внимания на укоризненное ворчание бдительной Тиальсы. Верная «подруга дней моих суровых» едет за мной на флегматичном гнедом жеребце, кутаясь в легкий, но плотный плащ, и успевает между отчаянными, с подвыванием зевками высказывать упреки неосмотрительной мне и переговариваться с Гисой. Предводительница самого многочисленного клана горных шушек сидит в седле впереди нее, вцепившись в длинную гриву коня, довольно щурит свои огромные дымчато-хрустальные глаза и с интересом обозревает живописные окрестности, поскольку темнота ей в этом вовсе не помеха.

Замыкает шествие Эльорина верхом на родном брате сестричкиной Тучки. Она тоже одета в замшу, только в зеленую, и ведет в поводу вьючную лошадь со всем нашим скарбом и припасами для пикника. По сторонам время от времени мелькают в густом подлеске два черно-рыжих силуэта, иногда вырываясь далеко вперед: повыше, потемнее и помассивнее — Линга, рядом ее племянница Дильна. Геройская тетушка взялась обучать юную надху непростому ремеслу телохранителя, проявляя при этом недюжинный педагогический талант. Впрочем, неудивительно, ведь обоих своих сыновей, которые последние несколько лет охраняют самого повелителя их древнего племени, воспитывала и наставляла она лично.

Яркие лучи дневного светила, показавшего краешек ослепительного диска над зубчатым горным хребтом, растворили притаившуюся под пологом леса темноту, спугнули пряди струившегося из ущелья тумана и согнали остатки сонливости с нас. Мы как-то разом встряхнулись, оживились и заговорили, весело подкалывая друг друга по поводу несколько нетоварного спросонок вида. Наш громкий смех и лошадиное ржание привлекли стайку пестрых голосистых пташек, и они теперь сопровождали нашу процессию, звонко чирикая и пересвистываясь.

Когда же с гребня невысокой горы открылся вид на озеро, еще слегка подернутое пеленой утреннего тумана, я не утерпела и пустила коня вскачь. Остальные со свистом и гиканьем ринулись вслед, но догнать меня им удалось только на берегу, возле трех старых берез, растущих немного на отшибе. Я сбросила в густую траву седельную сумку и соскочила следом сама, смущенно потупив глаз в ответ на укоризненный взгляд бдительной Тиальсы.

Следующие полтора-два часа все были при деле: устраивали на отдых лошадей, собирали дрова, разводили костер, натягивали плотный полог между замшелыми стволами — словом, обживали облюбованный уголок природы. Альниола успела пристроить в котел рябчиков, добытых по пути Джанивой, и теперь хлопотала у сумок с провизией. Надхи, обойдя дозором берег, волоком притянули сломанную зимней бурей березу, на которой выросла приличная колония съедобных древесных грибов — что-то вроде наших вешенок, только лилово-полосатых. За них взялась Гиса, оживленно переговариваясь на своем шелестяще-подсвистывающем языке с островитянками.

Я с ходу окунулась в прозрачную воду, теплую как парное молоко. По песчаной отмели уже бродила Тиальса, вооруженная маленьким сачком и авоськой, сделанной из обрывка рыбачьей сети. Мы вместе занялись добычей моллюсков, которых особенно много было на той стороне, где в наше озеро впадала мелкая, но быстрая речушка. Процесс был несложным: нащупать ногой в рыхлом песке на дне ребристую шершавую раковину, подцепить ее сачком, прополоскать и бросить в авоську. Моллюски здесь расплодились в огромном количестве, и можно было себе позволить брать не все подряд, а выбирать самые крупные.

С водорослями было еще проще. Ближе к середине нашей бухточки у самой поверхности колыхались плотные серо-зеленые шарики размером от боба до среднего яблока, образуя причудливые по форме скопления. Мы не стали сразу вытаскивать их из воды, а пригнали пару таких «туч» к берегу и оставили до поры до времени. После недолгой варки в подсоленной воде шарики уплотнялись и уменьшались в размерах, приобретая вкус, практически неотличимый от орехов кешью, что сразу сделало меня одной из ярых поклонниц этого «озеропродукта», благо недостатка в нем не было.

Пока все это варилось и пеклось, мы распотрошили корзину с фруктами, наскоро перехватили по многослойному бутерброду и запили предусмотрительно припасенным холодным напитком на меду. Потом успешно распугали рыбу плеском и хохотом, устроив шумную возню и беготню на мелководье, наплавались и нанырялись до зеленых чертей в глазах и облазали ближайшие глыбы и уступы в поисках лучшего места для принятия солнечных ванн. В последней затее, правда, я участия не принимала, поскольку загорать не собиралась, а устроилась у самого берега по шею в прогретой воде и, умостив голову на плоском замшелом камне, бездумно смотрела в ярко-синее высокое небо, наблюдая за причудливыми перемещениями легких белоперых облаков…

Из блаженно-расслабленного состояния меня вывела неугомонная Дильна, притащившая очередной трофей. Им оказался краб размером с тарелку — зеленовато-бурый с черными крапинами, колючий и перепуганный вусмерть. Я всегда была неравнодушна к этим забавным существам, поэтому немедленно умилилась, глядя в попеременно моргающие глаза на длинных стебельках, и попыталась погладить его по массивной суставчатой ноге. Он же категорически отказался отвечать мне взаимностью: распластался на мокром песке и, зажмурившись от собственной наглости, слегка щипнул меня клешней за палец. Потом, втянув глаза и ноги, замер, изображая не то глубокий обморок, не то скоропостижную кончину. Я чмокнула в холодный нос надху, смущенную невоспитанностью своей добычи, поднялась и пошла к огню, неся краба перед собой за бока.

Остальные тоже вспомнили, что уже скоро полдень, а мы еще ни в одном глазу, и стали подтягиваться к нашему импровизированному столу, выглядевшему очень даже привлекательно. Совмещая оживленную болтовню и шутки с поглощением разных вкусностей, я пыталась убедить краба в своих добрых намерениях, но несговорчивое членистоногое продолжало изображать сломанную игрушку, даже моргать перестало. Впрочем, когда ему предложили кусок политой вином сочной мякоти печеного моллюска, он оживился и заработал клешнями, отщипывая малюсенькие кусочки и деликатно засовывая их в рот. Оставив гостя на попечение Гисы, я активно включилась в бурный дележ последней кисти винограда и отвоевала ее в неравной борьбе. Правда, позволила всем желающим по разу от нее отщипнуть.

Время летело незаметно. После трапезы мы вздремнули в тенечке под охраной бдительных рысьих очей, потом снова купались, играли в прятки в лесу и в догонялки на отмели, кормили с рук странных длинноклювых и хохлатых птиц, которые случайно залетели на озеро и устроили в нашем лагере настоящую ревизию. Не знаю, что именно пытались они отыскать с усердием озабоченных карьерой таможенников, но после того, как их угостили сыром и хлебом, прониклись к нам доверием и не стали настаивать на выворачивании карманов. Они еще немного поговорили с нами на своем курлыкающем языке, позволили погладить переливчатые крылья, а потом вспорхнули, подобно порыву радужного ветра, покружили над озером и, протяжно перекликаясь, улетели вверх по течению реки, оставив на память блестящее оливково-черно-золотистое маховое перо.