Диагноз: женщина (СИ) - Чернова Ирина Владимировна (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Леди, вы же должны были рассмотреть во всех деталях тех мужчин, которые стояли на лестнице за леди Мирандиной!
— Зачем? Меня они не интересовали. Ну, красивые ребята и все. А какого цвета у них штаны, простите, запамятовала.
— Тогда напрягитесь и вспомните, что вы ели за столом.
— Мясо какое-то. Жесткое было, могли бы и потушить. Овощи, вино кисловатое, под мясо в самый раз.
— Как называлось вино?
— Оно мне надо?
И опять пошло-поехало…
— Что принес вам Норман на обед?
— Что вы взяли у служанки на кухне?
— Что вы делали, когда обнаружили, что Ларса и Ханки нет в доме?
— Как вы стирали свои вещи?
— Что вы помните после того, как выпили отвар и проснулись с больной головой?
— Что такое наркоз?
И так до бесконечности…
Пить хотелось ужасно, под конец дня я уже не ворочала языком совершенно и мысли тоже разбредались в разные стороны. Лерд сдержал слово и все наши общения происходили теперь не выходя на поверхность. В туалет, кстати, тоже не пускали и ведро притащили прямо в допросную. Ну и хрен с вами, мне в таком состоянии уже ничего не стыдно, тем более, что в условиях плохого света я видела еще хуже, чем днем.
В камере меня ждал кувшин воды и кусок хлеба. Негусто, но я и так привыкла есть немного, так что отщипывая кусочки хлеба и медленно запивая их водой, постепенно утрачивала чувство голода. Болела голова, подбиралась апатия и больше всего хотелось заснуть и проснуться где угодно, хоть в деревне дебилов, но подальше отсюда. Я потрясла головой. Если так будет продолжаться, то скоро меня вынесут отсюда вперед ногами, а прошел еще только один день заключения. Наши революционеры в тюрьмах языки изучали, книги писали, Николай Морозов два года в Алексеевском равелине отсидел, 25 лет в Шлиссельбурге и вышел оттуда не сломленным дебилом, а маститым ученым. Так что рано еще плакаться… Опыт ограничения свободы уже имелся — у стервы Мирандины в замке я тоже бесилась и не знала, что делать, пока… пока…ага, вот и придумала…не дождетесь, сволочи… русские еще и не то выдерживали…
Солома равномерно была распределена под одеялом, а я, постояв, начала неспешно заниматься физкультурой. Наклоны, приседания, кручение обруча, растягивание мышц… на все это вечно не находилось времени дома, приходилось спешить на работу, в садик, в магазины, на кухню, а тут времени хоть отбавляй и опять же — поганенькие и предательские мыслишки отползают на второй план, остается только ритм и счет. Запыхавшись, я повалилась на одеяло, полежала с полчаса и опять пошла мерно махать ногами и руками. Стражники задерживали шаг, рассматривая, чем это я занимаюсь, но поскольку предосудительного в этом не было ничего, не приставали. Когда по телу уже разлилась приятная усталость, я завернулась в одеяло и завалилась спать.
Дни потекли однообразно и то, что это дни я определяла только по тому, что вели на очередной допрос. После расспросов о всех подробностях нашего путешествия в этом мире, начались расспросы о моем, цель которых тоже была совершенно непонятна, тем более, что никаких военных тайн я потенциально выдать не могла…
— Как у вас управляется страна? — вопрос.
— Директивной системой управления. — ответ.
— Поясни, что это такое. — вопрос.
— Начальство приказало, все побежали выполнять. — ответ.
Ну что тут они хотели понять? Или вот еще.
— Кто управляет твоим королевством? — вопрос.
— У меня в стране нет короля. — ответ.
— Как тогда происходит управление страной? Кто стоит во главе? — вопрос.
— Президент. — ответ.
— Что делает президент? — вопрос.
— Раздает указания министрам, встречается с послами других стран, подписывает документы о финансах и налогах, принимает решения о перемещении войск, совместно с министром обороны. — ответ.
— То же самое делает и король. Чем они отличаются? — вопрос.
— Полномочиями. У короля неограниченная власть, а у президента есть парламент, сенат, дума и еще целая куча министерств, которые занимаются делами соответствующего профиля. — ответ.
— Личное твое отношение к власти? — вопрос.
— Положительное. — ответ.
— Расскажи подробнее. — вопрос.
На это я могла распинаться часами, благо читала всегда много и в голове держала информации до фига. Анархия, демократия, автократия, парламентская республика, конституционная монархия, абсолютная монархия — да подавитесь вы, когда перечитывать будете!
Вечером я выщипала весь хлеб, выпила половину воды и начала упорно махать руками и ногами. Только это заставляло собираться в человеческое состояние, а не расползаться отвратительным студнем. Нынешняя смена уже была в курсе моих тренировок, потому что очередной страж остановился у решетки. Я как раз остервенело домахивала четвертый десяток левой ногой для внутренних мышц бедра и останавливаться не собиралась.
— Леди…а чем это вы занимаетесь?
Ну не сборище ли патологических идиотов? Скажу, что колдую и отращиваю крылья, так еще на цепь прикуют, с них станется.
— Худею! А то целлюлит замучил! — полсотни махов я сделала и теперь дышала, как рыба, лежа на животе.
— А-а… — понимающе изрек страж и побежал к караулке. Записать непонятное слово, не иначе.
Опасения оправдались. На следующий день разговор про целлюлит всплыл, как г. о в проруби. Лерд никак не мог взять в толк, где это я худею и что есть целлюлит. Лекция длилась часа два, в течение которой секретари извели кучу листов и поломали перья. Ничего, им полезно! Лерд, уяснив проблему, долго и с сомнением глядел на меня и наконец скромно попросил показать, где я худею, ибо ему это страшно интересно. Мне было не жалко, задрав рубашку я потыкала в живот и пояснила, что вот тут есть прослойка, от которой необходимо избавиться, иначе я буду считаться толстой. Захотелось еще спустить штаны и показать голый зад, но в этот момент пожаловал сам лерд Рейнон.
— Что тут происходит, лерд Террел?
— Веду допрос, лерд Рейнон! Продолжаем выяснять подробности государственного устройства и управления территориями, откуда леди Рина родом!
— Про это я и так понимаю, а что тут за…рассматривания?
— Стража доложила, что леди Рина худеет и ее замучил целлюлит! Они были напуганы, что это какая-то болезнь и доложили утром об этом!
— Ну и что вы выяснили?
— Что леди Рина не носит корсет… — растерянно протянул Террел. — А целлюлит это жировые отложения под кожей в виде толстой корки и они почти незаметны, но если леди Рина настаивает, что они ее мучают…
Тут я больше не могла сдерживаться и истерически заржала в буквальном смысле этого слова. Подумать только, стоят два серьезных мужика из наисерьезнейшего ведомства и обсуждают, хожу ли я в корсете и где у меня целлюлит!
Рейнон понял, что над ним элементарно издеваются и сразу озверел, а Террел скукожился на стуле и стал похож на ощипанного кошкой воробья. Жаль, в общем-то неплохой мужик…
— Я тебе это еще припомню! — прошипел Рейнон. — Целлюлит, говоришь… Террел, сегодня допрос вести до темноты. Ясно? А ты, если будешь издеваться, сядешь на цепь. Поняла?
Вечер был просто упадническим. Только безумным усилием воли я заставила себя выполнить необходимое количество упражнений, валясь на одеяло в два раза чаще, чем раньше. А на следующий день Рейнон потребовал от меня рассказа о быте и жизни дома.
Я и не представляла, что эти воспоминания будут для меня так тяжелы. Каждая мелочь, каждый предмет, который я описывала, вызывал такую горечь в душе, что сжимало горло. Всплывали в памяти лица друзей по институту, сослуживцев по работе, но страшнее всего было вспоминать самых родных. Мама, крутая и властная, уже не казалась мне такой отсюда, отец, ушедший от нас почти пятнадцать лет назад представлялся мне добрым и растерянным человеком, но страшнее всего было вспоминать о сыне. Сволочь Рейнон знал, на чем можно играть и теперь сыпались вопросы, изматывающие похлеще всяких пыток, в подробностях заставляющие вспоминать тех, кого, возможно, мне уже не суждено было увидеть. Слезы катились сами собой, утирать их было бесполезно, глаза опухли и болели. И так до самого вечера…
