Пламя Силаны (СИ) - Куранова Ольга Алексеевна (книга жизни TXT) 📗
Грей, и дочь, и Лиам — первое приобретение после потерь.
— Мы с тобой поладим, — сказала Мелеза, и пошла вперед, оставляя дом Каро позади.
***
Когда Мелеза ушла, Каро устало потер лицо ладонями, тихо выругался — он все время забывал, что одна рука у него теперь была механическая, постоянно царапался о собственные пальцы.
Джанна подошла, встала за спинкой его кресла, положила Каро руки на плечи и сжала, разминая закаменевшие мышцы:
— Они будут вас ненавидеть, — сказала она.
— Пусть встанут в очередь, — Каро фыркнул. — Меня все ненавидят. Я же мерзкий паук, плету гнусные сети и над всеми издеваюсь.
— Ужасный человек, — подтвердила Джанна, помассировала плечи. Каро застонал протяжно:
— Как же хорошо. Вам надо брать за это деньги.
— Я и так беру, — напомнила она. — На новые платья и хорошую еду. Ваша служанка совершено не умеет готовить.
— Зато ножи она метает просто загляденье, — он выдохнул и добавил. — Она была здесь еще при моем отце.
Каро никогда раньше не заговаривал о своей семье. Джанна слышала только обрывки слухов, намеки и уколы в его адрес: сын предателей.
Она слишком многое слышала за последние недели. Каро брал ее с собой на встречи, поручал ей заниматься письмами и бумагами. И доверял — все больше работы.
— Отец тоже был государственным агентом. Я много лет им восхищался, — сказал Каро. — Он всегда говорил: главное — это верность своей стране. И он был предателем. Продавал информацию нашим соседям. Информацию и людей, которые могли ее выдать. Его раскрыла служанка.
Джанне не было нужды спрашивать, которая. И почему после всего Каро доверял этой служанке и держал ее в доме.
— Она тоже агент? — спросила Джанна.
— Да, агент проверки. Они выискивают предателей, — ответил Каро. — Отца тогда взяли живым. Остальных убили. Я обучался в Высшей Школе агентов, и меня не было дома. Я узнал позже всех.
Джанна замерла на мгновение, потом провела ладонями по волосам Каро:
— Почему убили вашу семью?
Хотя она и так догадывалась, почему.
— Сорняки вырывают с корнями, — Каро пожал плечами. — Предателей это тоже касается.
Он принимал это как факт, и застарелое, какое-то даже равнодушное горе укутывало его пеленой.
— Но вас пощадили, — заметила Джанна.
— Да, по донесению служанки. Под ее ответственность.
— Вы не называете ее по имени? — это всегда казалось ей странным.
— У агентов проверки нет имен. Точнее, у них постоянно новые имена. Стоило бы назвать как-нибудь, но все времени не было, — Каро блаженно выдохнул, подался навстречу ее рукам. Джанна поймала себя на том, что улыбается.
Каро был монстром — чудовищем в человечьей шкуре. Но Джанне с ним было хорошо.
— Я был на казни отца. И все не мог поверить, что ошибался. Что он и правда предатель. Перед смертью он сказал: эта страна не стоит верности, — Каро протяжно выдохнул, прикрыл глаза. Джанна положила ему пальцы на виски, помассировала. — Знаете, почему я стал государственным агентом?
— Нет, — признала она. Не могла себя представить на его месте.
— Потому что отец прав. Эта страна не стоит верности. Не стоит всех смертей, не стоит грязи, что творится за кулисами. Но только верность — беззаветная, слепая верность сделают ее достойной.
— Почему вы мне это говорите? — спросила Джанна.
— Я мечтаю стать тем, кем отец никогда не был. Лучшим агентом. И я хочу, чтобы вы были со мной.
Джанна наклонилась к нему ниже, замерла, а потом коснулась губами макушки:
— Чтобы я была для вас кем? Вашей помощницей? Еще одним агентом?
— Моей женой, — он накрыл ее ладонь своей. — Но начальное обучение вам придется пройти. Иначе это просто опасно.
Джанна рассмеялась:
— Вы совершенно не умеете ухаживать. И целуетесь не так уж хорошо.
— Да, — легко признал он. — Но вы все равно остались в моем доме. Оставайтесь насовсем.
Джанна наклонилась к нему, он подался вперед, и они поцеловались. Легко и естественно. И Джанна сказала:
— Нет. Я не могу быть вашей женой, Дэмьен. Вы давно женаты на своей работе.
Он напрягся, коротко кивнул:
— Понимаю, — отвел взгляд и переключился на бумаги. Поспешно, даже немного суетливо. — Тогда, простите, у меня еще много дел…
— Я могу быть вашей любовницей, — с наслаждением продолжила Джанна. Лицо его в тот момент стало просто бесценным. — Вы будете изменять работе со мной, задаривать меня подарками и бояться потерять. Этот вариант нравится мне намного больше.
Он замер, не зная, как реагировать, а потом рассмеялся:
— Для любовницы вы и сами целуетесь так себе. Нет, для жены, конечно, неплохо, но не для любовницы.
Джанна запустила пальцы в его волосы. Сжала посильнее — Каро тихо застонал — и ответила:
— Тогда нам обоим стоит попрактиковаться.
ЭПИЛОГ.
Полгода спустя.
К приходу Калеба Силана вымыла весь дом. Тщательно, с любовью.
Поправила складки на занавесках, отполировала посуду. Хотелось показать — как ей это важно. Что он согласился прийти в этот день — в Майенн-ан-дотейн. День Огненной Матери.
Рейз обещался купить цветы, но, конечно, забыл и обокрал подвесную клумбу на балкончике у соседей. И Силана не знала, смеяться ей или ругать его.
— Эй, никто не догадается, — краснея, сказал он. — Там высоко, они даже не подумают, что кто-то забрался.
— Вы же летали на Рале, — она так и не научилась говорить ему "ты". И они оба уже привыкли.
Так же, как привыкли просыпаться вместе. Привыкли к огням Парной Лиги, где их узнавали, где о них говорили. К тому, что жизнь стала предсказуемой и довольно мирной. И когда Силана просыпалась ночами от застарелых кошмаров, она находила в этом утешение: в том, что жизнь наяву, стала лучше, чем во сне.
В том, что Рейз понемногу учился летать: медленно, упрямо и злясь на собственное неумение.
— Не, Рал большой, его бы заметили. Я просто залез.
Охапка цветов едва умещалась у Силаны в руках. Она разделила ее на крохотные букеты, украсила дом — цветы были желтыми и красными, как она и просила.
За окном барабанили по стеклам крупные капли весеннего ливня — весной в Силл Арне часто шли дожди, заливали улицы потоками, уносили последние отголоски зимы.
Силана сходила на кухню, еще раз проверила еду в крохотной чародейской печи. Два лимонных пирога, которых предстояло разделить — один с семьей и домашним очагом. И один с божественным пламенем, во время празднования жриц.
Силана по десятому разу проверила, как начищена посуда, поймала свое размытое отражение в серебряной ложке.
Внутри бурлила нервная, счастливая, какая-то весенняя сила.
Рейз прижался к Силане сзади, перехватил руками за талию:
— Нормально все. Хватит переживать.
— Это очень важный день, — сказала она, потянулась поправить уголок салфетки. Показалось, что тот лежит как-то криво.
— И не говори. Пацан сегодня не придет — вот уж настоящий праздник.
— Рейз!
Лиам обещал заглянуть завтра. В Майенн-ан-Дотейн он нужен был госпоже Мелезе. Чародеи тоже праздновали — день силы, один из восьми главных Точек-на-Колесе. Вейн говорил, что пламя и магия имели одну природу, и он был прав. И Силана думала: как знать, может однажды это станет один, всеобщий праздник. Жриц, чародеев и всех, кто почувствует в себе силу.
И станет неважно, каким именем и на каком языке будут называть эту силу.
— Пока никто не пришел, ты только моя, — шепнул Рейз, прикусил шею сзади, и Силана поежилась.
— Не дразните, — попросила она. — Не сейчас. Я же не железная.
— Правда? Хм, давай проверим, — он надавил ладонью ей на спину, и Силана замерла на мгновение, а потом подчинилась, чувствуя, как краснеют щеки. — Точно не железная. Мне это нравится.
— Вам нравится надо мной издеваться.
Силана прикрыла глаза, расслабилась.
