Дорога из трупов - Казаков Дмитрий Львович (читать полную версию книги .TXT) 📗
Он говорил еще минут пять, и мудреные слова дрейфовали по комнате, оседали на стол и на пол, заставляли колыхаться портьеры на окнах. Но в уши слушателей они не проникали, поскольку знали, что не встретят там ни понимания, ни просто теплого приема.
– Хм, и что все это значит? – спросил Винтус Болт, когда блестящая, умная, красивая и бессмысленная речь закончилась.
– Это значит, что наш коллега ничего не знает, – язвительно заявил мэтр Тугодум. – Но изо всех сил это скрывает.
– А ты?
– Я тоже не знаю, но хотя бы не стесняюсь этого!
Беседа грозила скатиться в обычную межфакультетскую склоку, и Глав Рыбс спешно вмешался.
– А ну, заткнулись, оба, – велел он. – Мэтр Шизомудр? Умно-Заливайский? Вам есть что сказать?
– С такой магией мы не сталкивались никогда, – заметил толстый декан, – и поэтому не знаем, как с ней бороться. Можно попытаться отследить параметры заклинания, но это займет месяц-другой…
Дубус Хром-Блестецкий побледнел и прошептал:
– За это время все золото в Ква-Ква станет рыжей трухой. А что случится с городом, сложно представить.
– Или можно обратиться к тому, кто знает, – предложил мэтр Умно-Заливайский.
– К кому? К богам? Или к демонам? – Ректор поморщился.
От общения и с теми, и с другими у него остались крайне неприятные воспоминания.
– Есть еще Дурьфийский оракул, – сказал мэтр Сизопуст. – Он вроде бы как раз на всякой магии специализируется.
– Но где он, а где мы? – Винтус Болт вздохнул так, что разжалобил бы и стаю пираний.
Деканы оживились.
– Это как раз не проблема, – бодро заявил Глав Рыбс. – Заклинание переноса соорудить – раз плюнуть. Отправим одного человека, а лучше десятка полтора. Пусть мэр решит, кого именно, и присылает их в университет к полудню. А мы пока начертим круг, приготовим жертвы и все такое.
– О, спасибо! – завопили в один голос Винтус Болт и Дубус Хром-Блестецкий.
– И заберите с собой этого эльфа.
Прозвучали шаги, проскрипели петли, стукнула закрывшаяся дверь, и только после этого мэтр Тугодум очень тихо спросил:
– Ваша милость, а зачем посылать туда полтора десятка человек? Для того чтобы задать вопрос, хватит и одного.
– Ты что? – Ректор посмотрел на декана так, словно тот выказал желание порыбачить в сортире. – Ни разу не читал описания этих самых дальних путешествий? Пустыни, моря, затерянные города в джунглях! Там же кто-то обязательно гибнет, процентов пятьдесят-шестьдесят. Так что лишние все равно отсеются.
– А где мы их возьмем, лишних? – пропыхтел мэтр Шизомудр.
Глав Рыбс улыбнулся широко, точно акула перед ужином:
– Кое-кого пришлет мэр. А еще – у нас полно студентов. Наверняка среди них найдутся идиоты, которые вызовутся добровольцами.
Дверь камеры открылась с душераздирающим скрипом.
– Ну что, заходи, – проговорил сержант Гриббл, огромный, точно тролль, но состоявший не из камня, а из жира.
В данный момент вся туша сержанта, а особенно та ее часть, где располагалось лицо, выражала смущение и недоумение. Нечасто Торопливым приходится сажать друг друга под замок.
– Сейчас. – Лахов повернулся к друзьям. – Ну, вы это, не поминайте меня лихом. Я правда не знаю, откуда эти штуки взялись.
Ргов зарыдал, в седьмой раз за сегодняшнее утро. Калис заскрипел зубами так, что Гриббл бросил встревоженный взгляд на стену – не сыплется ли кладка? Форн Фекалин не изменился в лице.
– Мы знаем, что ты невиновен, – сказал Ргов. – А вообще, вообще… мы готовы пойти с тобой в неволю…
Чтобы озарить крошечный и темный мозг Васиса, много света не требовалось. Но мысль, в этот момент проникшая в его череп, была на самом деле яркой, слишком яркой для простого стражника.
– В эту камеру? Зачем? – спросил Калис.
– Чтобы показать… ну… солидарность… – мозг Ргова работал, точно поршень в двигателе гоночного автомобиля, – против… незаконного произвола…
– Ага, – это Калис мог понять.
Он всегда считал, что произвол должен быть только законным.
– Так ты идешь или нет? – спросил сержант Гриббл, начавший терять терпение и уставший от разговоров.
– Мы идем! – гордо заявил Ргов, хватая за руку Калиса и пытаясь столкнуть его с места.
С таким же успехом он мог двигать холм.
Лахов перешагнул порог, и тут сержанты, привыкшие следовать за начальством, сдвинулись с места. Закрылась дверь, проскрежетал замок, неспешно пополз толстый засов.
– А ты чего, остаешься? – спросил Гриббл у Форна Фекалина.
– А у меня еще здесь дела, – ответил тот. – А у меня дома детей мал мала. Да и просто хотелось пожить. А?
– Ну-ну, – засопел сержант, и они двинулись прочь от камеры.
А Лахов, Ргов и Калис изучали ее внутренности.
Они были довольно грязными, вонючими, тесными и обильно населенными. Тут имелось с полдюжины двухэтажных коек, покрытый слоем как бы грязи пол, забранное решеткой оконце под потолком, в которое с трудом пролез бы кулак ребенка. В качестве аборигенов присутствовал десяток бандитского вида типов.
Срез преступного мира Ква-Ква.
Только сделан он был у самого дна криминального мира, ведь настоящие, крупные уголовники в тюрьму никогда не попадают.
Сидят себе в просторных, хорошо освещенных кабинетах, попивают мартини на далеких островах, наслаждаясь заслуженным отдыхом, или машут проходящим войскам с трибуны.
На одной из коек два фея играли в карты, нечто объемистое дрыхло под драным одеялом, издавая наводящий на мысли о прибое рокот. Гном расчесывал бороду, вампир работал пилкой, подправляя маникюр. Несколько татуированных, голых по пояс мужиков рисовали что-то на стене.
– Гля, новенькие, – сказал один из них, почесывая отвисающее пузо, похожее на мохнатое яйцо.
– Реально, они, – подтвердил второй. – И, типа, чего это они в шлемах, панцирях и с мечами?
О том, чтобы лишить соратников оружия и снаряжения, Гриббл и не подумал в силу отсутствия дурной привычки думать. Кроме того, такого приказа от начальства не поступило.
Вампир оторвался от ногтей и мрачно сверкнул алыми глазами.
– Да это стражники, – сказал он. – Этого, здорового, я знаю. Зовут его… Дупа.
– А за дупу кто-то счас получит в репу, – занервничал Калис. – Или ты, Легкий Шмыг, давно харей в пол не лежал?
Вампир был знаменит на весь Ква-Ква как большой любитель ходить в гости. Только визиты он наносил всегда в отсутствие хозяев и на память обязательно забирал ценные вещи.
– И тут от них покоя нет, – проворчал гном-медвежатник по кличке Один Момент. Именно столько времени ему требовалось, чтобы вскрыть самый лучший сейф. – Идешь в тюрьму с чистой совестью, думаешь, в натуре, что хотя бы тут тебя арестовывать не будут… Ужас какой-то!
– Расслабься, Один Момент, – сказал Лахов. – Мы теперь с вами в одной лодке. Меня самого посадили.
Лица уголовников удивленно вытянулись.
Мозги находившихся в камере особей не предназначались для осмысления столь сложных жизненных коллизий.
– А у вас тут чего? – полюбопытствовал Ргов, подходя к рисовавшим на стене мужикам.
– Типа календарь, – сообщил один из них. – Чтобы дни отмечать, в натуре, не просто так, а по понятиям.
Всем известен простейший тюремный календарь – палочки, которые нужно зачеркивать.
Обитатели камеры оставили его так же далеко позади, как Сергей Павлович Королев – китайских изобретателей ракеты. Они изобразили на стене перекидной календарь, все двенадцать листов, и к каждому сделали рисунок: к зимним, как положено, сосульки, снежинки и отмычки, к летним – солнышко, птичек и кастет, к осенним – дождевые капли, зонт и кинжал, над весенними еще шла работа, но там угадывались очертания ломика, ветки с почками и мухи.
Учитывая, что работа производилась в технике ногтем по грязному камню, выполнена она была с необычайным мастерством.
– Прикольно, – оценил Ргов.
– А ну-ка, освободите койки, – сказал Калис. – Хоть отоспимся тут, если никто не помешает.
