Проклятие Деш-Тира - Вурц Дженни (книги бесплатно без txt) 📗
Магические знаки, выходившие из-под его руки, были предельно просты, но удивительно красивы, так что сам Аритон, любуясь творением рук своих, почувствовал в душе умиротворение. Вырезав последний знак в цепи остроугольных и округлых паравианских письмен, он сказал:
— Королевство и наследный принц всегда сильны настолько, насколько силен тот, кого называют тенью позади трона. Кайден Джирет, когда ты достигнешь совершеннолетия, я почту за честь принести клятву на лезвии твоего меча. Ты уже достойно послужил наследному принцу. Если бы не твое мужество, династия Фаленитов прекратила бы существование и все прекрасные деяния твоего отца оказались бы напрасными.
Джирет торопливо вытер ладонью щеку. Завитки волос цвета красной меди выбивались из-под повязки, которой служил кусок шелковой ткани от рубашки, сшитой Сетвиром для коронации Аритона.
— Ваше высочество, мой отец служил вам, а потому его жизнь не была и не могла быть напрасной. Я это понял, когда он рассказал мне, как и когда ему суждено умереть. Возможно, я вновь понадоблюсь вам еще раньше, чем достигну совершеннолетия.
Слова Джирета были совсем недетскими и застигли Аритона врасплох. Он помолчал, раздумывая над ответом, потом сказал:
— Надеюсь, в этом ты ошибаешься, да хранит тебя судьба.
Рисунок на надгробной плите был готов. Аритон вглядывался в безупречно построенный узор. Дед показал ему этот узор очень рано, едва он научился держать в руках грифель. Но тогда, рисуя на грифельной доске, он ощущал легкое покалывание, сопровождающее ток сил паравианской магии. Сейчас Аритон не чувствовал ничего. То ли само это место в Страккском лесу обладало охранительной силой, то ли нарисованное им было просто красивой картинкой, воспроизведенной по памяти. Ответа он не знал. Всплески магического зрения, еще долго мучившие его после той ночи, постепенно ослабели и пропали совсем. Теперь ему вообще не удавалось вызвать какие-либо видения.
Самодисциплина, усвоенная со времен Раувена, не была утрачена, но магическое зрение, которому он так долго учился и которое усердно совершенствовал, куда-то исчезло. Аритон пытался увидеть жизненные линии деревьев и воздуха, но видел лишь то, что видят обыкновенные люди.
Оставалось горе, глубины которого он не мог разделить ни с кем. С тех пор как Аритон ступил на стезю династии Фаленитов, ему часто недоставало советов его вспыльчивого и раздражительного деда из рода Ахелласов. Быть может, старик жив и сейчас. Увы, и Раувенская башня, и Дасен Элюр потеряны для него навсегда. А ведь он только-только начал постигать тайны Этеры: ее небес, холмов и рек. Аритон вдруг почувствовал себя в положении солдата, лишившегося руки или ноги. Или художника, который, не успев закончить картину, вдруг перестал различать цвета.
На другом конце рощицы, за белесыми от лишайников стволами старых деревьев, Халирон настраивал лиранту, беря пробные аккорды. У менестреля имелись свои излюбленные мелодии для настройки, чем-то напоминавшие звон сыплющихся монет. Каждый звук крошечной стрелой ударял по восприятию Аритона. Словно в противовес угасшему магическому чутью, он стал острее ощущать звуки. Никогда еще он не слышал подобных оттенков в пении птиц. И чирканье лопат по каменистой земле (бойцы засыпали последние могилы) никогда так остро не ударяло по нему.
Не вставая с колен, Аритон воткнул нож Джирета в землю. Потом склонил голову. Подобно тому, как минувшей ночью он касался руками остывших тел, сегодня он притронулся к старому камню и достиг состояния внутренней тишины. Он освобождал мятущиеся души погибших друзей. Он знал, что это ему удалось. Сейчас он ощутит умиротворенность, исходящую от костей, которые отныне будут мирно покоиться в земле.
Он не ощутил ничего. Совсем ничего.
Аритон вздохнул. Возможно, Джирет видел, как напряглись его плечи. Но то был единственный внешний признак, выдававший его смятение. Даже могильные камни — и те были немы. Прежде любая песчинка на дне ручья звенела, возвещая ему о величайших силах, сплетающих нити бытия. А эти камни могли бы поведать о многих тайнах... Но ладонь ощущала лишь шершавую поверхность. Аритон утратил магическое зрение, перестал видеть реальность такой, какой она открывалась магам. В Кайд-эль-Кайене Асандир открыл ему призрачный мир, оставшийся от былого паравианского величия. Аритон помнил: звуки и образы тогда буквально разрывали его. Сейчас он спокойно мог бы отправиться в Итамон и не увидеть ничего, кроме развалин мертвого города.
Врожденный дар создания рукотворных теней сохранился, но вернутся ли к нему со временем все остальные магические способности — этого Аритон не знал.
— Они начинают.
Джирет тряс его за руку, стараясь вывести из оцепенения. Вокруг мелькали какие-то тени. Аритон не знал, сколько времени прошло. Бойцы кланов образовали поминальный круг, чтобы отдать последние почести погибшим.
Аритон вытащил нож и выпрямился.
— Я послушаю отсюда, — сказал он.
Он хотел было вернуть нож Джирету, но передумал и спросил:
— Можно, я оставлю его себе? Этот нож связал нас узами дружбы, и мне хочется, чтобы он остался у меня. Он мне пригодится. А ты будешь знать, что я часто думаю о тебе.
— Значит, вы не пойдете с нами.
В голосе Джирета не было удивления. Этот мальчишка обладал гордостью взрослого бойца и не стал расспрашивать Аритона о причинах.
— Думаю, вы просто забыли, что я уже предлагал вам этот нож.
Интонация Джирета и сама манера говорить живо напомнили Аритону Стейвена. Сердце его кольнуло.
Аритон подкинул нож в воздух. Переливчато блеснула перламутровая рукоятка, и нож звонко упал на его ладонь.
— Теперь я вспомнил. Это было у ручья, когда я курил тинеллу, а ты меня разыскал.
— Этим ножом можно вырезать отличные свистки из ивы, — сказал Джирет. — Мне он больше не понадобится. — Мальчишка жестом указал на прицепленный к поясу узкий короткий меч с поперечиной. — Да будет милость Эта вместе с вами, ваше высочество.
Аритон спрятал нож за обшлагом рукава. Притянув Джирета к себе, он порывисто обнял мальчика и тут же отпустил, слегка толкнув в направлении круга бойцов.
Под жарким солнцем, что светило сквозь ветви деревьев, почти лишенные листьев, деширские бойцы, так и не сменившие своих перепачканных, опаленных и изорванных одежд, сомкнули руки. Вскоре круг разомкнулся, вобрав в себя Джирета. Прошло еще несколько мгновений, и от круга отделилась коренастая фигура, перепоясанная ремнями. Каол. Аритон сразу узнал его по походке. Чувствовалось, как сильно боевому командиру недостает ворчливой сестринской заботы Дэнии. «Словно кирпич, выпавший из кладки», — подумалось Аритону.
В центре круга стоял Халирон. Черный с золотом наряд его казался здесь не совсем уместным. В руках менестрель держал настроенную лиранту.
Халирон окликнул Каола, но безрезультатно. Теперь, когда Стейвена не стало и вся полнота власти перешла к Каолу, он вел себя так, как считал нужным. Он, не оборачиваясь, шел по обожженной земле, тяжело ступая и ссутулившись.
Убедившись, что Каол не вернется, бойцы тихо сомкнули круг.
По лицу Каола сразу было видно, что за все это время он не прилег даже на полчаса. Исцарапанное ветвями кустов, покрасневшее от укусов мошкары, заросшее щетиной, оно имело весьма свирепое выражение.
— Решили бросить нас, — с упреком произнес он. Едва не вздрогнув от резанувшего его тона, Аритон тем не менее не рассердился. Он прекрасно понимал состояние Каола.
— Я должен уйти.
Аритон чувствовал, что сейчас Каол выплеснет на него целый град обвинений, и решил их упредить. Он заставил себя обернуться. Из-за кустов донеслись печальные аккорды лиранты. Халирон исполнял поминальный ритуал по погибшим. Настал первый и единственный момент, когда бойцы могли открыто проявить скорбь. Как всегда, заботы живущих стояли на первом месте, и потому сразу после прощания остатки деширцев должны были покинуть родные места и идти в Фаллемер.
Каол ждал ответа, переступая с ноги на ногу от нетерпения. Когда волшебное пение Халирона несколько смягчило его угрюмое настроение, он засунул большие пальцы за пояс и пробурчал:
