Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Еще не доходя до цели, Лёлька услышала их разговор:
– …вдумчиво взвесив прозвучавшие ранее предположения, я пришел к выводу, что это не может быть ничем иным, как иррегулярными нелинейно ускоряющими чарами, аналогичными выведенными Янамото Навернуси в трехсот пятом году империи, дайитикю Пахудэй.
– При всём уважении к учености моего оппонента, мне не перестает казаться, что это аккумулирующее заклинание, сходное с тем, что Амбари Сусеки опубликовал в двести сорок третьем году империи, дайитикю Икота.
– Если вы помните, дайитикю Пахудэй, именно в процессе испытания иррегулярных нелинейно ускоряющих чар премудрый Янамото передал светлоликой Мимасите свою бессмертную душу, а чарам – свое не менее бессмертное имя, – учтиво возразил первый ученик повыше.
– А я полагаю, что всем известно, что со времени введения аккумулирующего заклинания в практику отечественных адептов магии урожаи злаковых в процессе хранения преумножаются в шесть раз, что более чем соответствует генеральной линии в области сельского хозяйства, проводимой династией Маяхата, дайитикю Икота, – не менее учтиво сообщил своё мнение первый ученик потолще.
– Позволь заметить, дайитикю Пахудэй, что манера отбытия премудрого Навернуси из этого мира не имеет себе равных по дерзновению. На своем волшебном устройстве, опередившем время на много веков, он пролетел от городских ворот до самой стены Запретного города. А когда расчистили оставшиеся за ним развалины, образовавшуюся прямую улицу – единственную в Маяхате! – в простом народе назвали его именем, Янамото Звездануто, что в переводе с древневосвоясьского означает "Пробитая Янамото, пронесшимся подобно комете"!
– У меня создалось такое впечатление, что некоторым уважаемым первым ученикам следовало бы уделять больше внимания древневосвоясьскому языку, а не только истории магии, что само по себе не может не быть похвальным, а также чаще бывать среди простого народа, – вежливо поклонился толстяк. – И показалось мне, или это был намек на то, что не менее премудрый Сусеки погиб, всего лишь навернувшись… то есть упав с банального амбара, когда…
– Не ссорьтесь, горячие вамаясьские парни, – приподнял руки ладонями вверх стоявший между ними человек, и скорее по голосу, чем по пробившейся из-под приосыпавшейся пыли наружности Лёка признала в нём Кошамару-младшего.
Сопоставив двух надувшихся ученых мужей и третьего, пинками убиравшего сваленные тачки, из уст которого то и дело вылетало "Акума-макума… матата-патлата… матату вашу… акуму… чокнутые… тупоголовые восвоясьские трусы…", она вспомнила Мажору и хихикнула. Наверное, о национальности этого ученика можно было не спрашивать.
– Дайсанкю Дровосеки, я полагаю, зона работы расчищена достаточно. Не соблаговолите ли вы присоединиться к нам? – окликнул сердитого ученика высокий худой человек. Вечный Тонитама!
– Дайсанкю Дровосеки думает, что он всё еще в каком-нибудь айнском лесу со своими дикими соплеменниками, – презрительно поджав губы, буркнул тощий сутулый ученик рядом с Пахудэем, и нервно поёжился. – Столько шума в таком месте – самая дурная примета. Отложить бы…
Услышавшие его закивали, озираясь по сторонам, точно ожидая, что самая дурная примета вот-вот материализуется и выскочит на них со всеми зубами-когтями-клыками, причитающимися ей по табели о рангах. Самая дурная примета – единственное, чего не хватало им для полного счастья в этом проклятом местечке, ага…
При кивках посыпалась пыль, и Лёлька с прицепом, подобравшись ближе, скользнула взглядом по лицам: не прибился ли к компании Извечного с Тонитамой кто-нибудь еще из Вечных? Но кроме уже узнанных, остальные маги были ей неизвестны. Похоже, ученики. С первого по четвертого. Кроме одной. Девять всего, значит, с Вечными. Зона работы, говорят… Значит, чего-то уже делать собрались…
Словно подтверждая ее выводы, Кошамару сделал знак рукой, и его компаньоны, подняв с каменных плит пола какие-то синеватые бруски, шагнули назад, образовывая неполный круг вокруг ничем не приметной плиты в середине зала, оставляя место замешкавшемуся Дровосеки.
– Эй-эй-эй, вы куда?! А как же примета?! Давайте отложим!
Взгляд ее растерянно заметался. Что, что, что, что…
"Ольга Ивановна-сан, предприми что-нибудь, пожалуйста, скорее!" – умоляюще возопил в ее голове голос Тихона.
– Что?
"Что-нибудь!" – подсказал амулет.
– Что?! Что я им, по-твоему, скажу, чтобы они не… Чтобы… Не скажу… Не скажу! Примета!
Схватив с пола камень, Лёлька метнула Тихону образ того, что хотела сделать и, не дожидаясь ответа, бросилась в незанятое айном пространство к плите, увлекая за собой брата.
Подоспевший Дровосеки встал в круг, и в вытянутых руках волшебников засветились васильковой синевой бруски. Но, не дожидаясь развития заклятья, на плите, прямо под их ошалевшими взглядами, стали появляться алые символы, полыхающие адским огнем.
– Никогда… Низачто… – самозабвенно выводила Лёлька, помогая себе языком.
– "Ни зачто" раздельно пишется, – торопливо прошептал Ярик ей на ухо, в первый раз радуясь всепроникающему гудению.
Лёка скрипнула зубами, стерла ребром ладони слово и написала заново:
– Ни… за… что…
– Слитно!
– Так слитно или раздельно?!
– Смотря в каком месте!
– Здесь, на плите! – прошипела девочка, чувствуя, что эмоции аудитории слегка меняются.
– Сначала раздельно, потом слитно!
– Буду я тебе двадцать раз писать, щаз!
– Ладно, оставь! Пиши дальше!
– Не при каких обстоятельствах…
– Там "ни" должно быть!
– Где?!
– В начале!
Скрипя зубами и не вдаваясь в пререкания, девочка приписала нужное, пробежала взглядом, приписала еще – на всякий случай, и гордая импровизацией прочитала получившееся "Ни никогда ни ни зачто ни не прикаких обстоятельствах ни не поднимайте эту плиту! Иначе всех ждет ужастная гибель!"
– Слушай, Лё, – дернул ее за руку брат. – А они точно по-лукоморски читать умеют?
– В рот компот… – простонала княжна, но, глянув на учеников, уловила:
– Акума…
– Дурная примета…
– Так вот он какой… древневотвоясьский…
– А я упорствую во мнении, что некоторым первым ученикам…
– Не ссорьтесь…
– Надо провести ритуал изгнания, – нахмурился Тонитама, и на кончиках его пальцев заплясали ядовито-зеленые огоньки.
– Не надо, мы уже и так уходим, спасибо, – пробормотала девочка и осторожно проскользнула между Кошамару и Дровосеки. Первый раунд, вроде, остался за Ивановичами, но надо было срочно готовиться ко второму.
– Надо провести ритуал изгнания злых духов, – поёживаясь, нервным эхом повторил щуплый узколицый ученик. – Не думаю, что это сам Акума… сан… – добавил он на всякий случай, немного поразмыслив, – но определенные нездоровые эманации тут недвусмысленно ощущаются.
– Надо, надо, – угрюмо буркнул сутулый ученик справа от него. – Нас отсюда изгнать надо. И чем скорее, тем лучше. Самая здравая идея Вечного Тонитамы за три дня.
– Самая лучшая твоя идея, дайникю, за сорок два года, – неприязненно зыркнув черными угольками глаз на соседа, произнес то ли лысый, то ли гладко выбритый крепыш напротив него. – Потому что это твоя единственная идея, и конкурентов у нее просто нет.
– Не ссорьтесь, – холодно оборвал их Тонитута. – Я, как врачеватель, понимаю, что это от нервного перенапряжения, и что многие позже пожалеют о сказанном… и не сказанном… – обвел он бесстрастным взглядом своих учеников, не выступивших на его защиту, – но сейчас надо заняться делом.
– Слова моего коллеги – корзина золота, – кивнул Нерояма и встретился глазами с каждым из молодых чародеев по очереди. – А молчание иногда может весить как две корзины золота. И маленькая тележка жемчуга.
– Да, сенсей, – потупились недогоревшие и перегоревшие воинственные взоры.
Лёлька, затаив дыхание наблюдавшая за этой сценой, тихо простонала. Изгнание закончилось, не начавшись. Время снова пошло. Что делать теперь? Что?! Планы, казавшиеся такими хитроумными метров полсотни выше, рассыпались в прах: ни прятать, ни ломать в этом зале было нечего. Россыпи битого камня, нападавшие с щербатого потолка, несколько валунов размером со свинью, гладкие и бесформенные, пыль, темнота, и это треклятое гудение, от которого свербели зубы и чесались глаза.
