Провидица (СИ) - Григорьева Юлия (книга жизни .txt) 📗
— Почему? — Мужчина поднялся на ноги и потянулся. — Когда предупрежден, ты волен изменить судьбу.
Девушка вновь заплела косу и свернула ее на затылке, закрепила и огляделась в поисках воды. Заметив кувшин и лохань, она подошла к ним. Корвель проследил взглядом, как лаисса пытается умыться, подошел к ней, забрал кувшин, и Катиль благодарно кивнула, подставляя руки под струю воды. После вытерлась куском полотна и взялась за кувшин сама, помогая привести себя в порядок сайеру.
— Вот представьте, ласс Корвель, что я предсказала вам смерть, — произнесла она. Ласс покосился на девушку, стянул рубаху и нагнулся над лоханью. Кати смущенно отвела глаза.
— Представил, и что? — ответил мужчина, фыркнув от льющейся сверху воды.
— А то, я сказала вам, что вы, например, утоните в реке, скоро, но не уточнила дня и часа, даже не сказала, в какой именно реке и как вы захлебнетесь, — продолжала Кати. — Неужели вы не начнете думать о смерти? Даже такой смелый человек, как вы, не может остаться равнодушен к мысли, что его путь прервется во цвете лет.
— Я хорошо плаваю, — улыбнулся ласс, вытираясь.
— Умение плавать мало кого спасало, — отмахнулась Катиль. — Мысли о скорой кончине начнут тяготить вас, злить. Вы начнете избегать даже маленькой речушки, или же напротив, поспешите навстречу судьбе, и каждая ваша переправа станет для вас испытанием, рождая в душе страх. И в какой-то момент вы найдете виноватого в своих затаенных страхах. Угадайте, кто это будет?
Девушка взглянула в темные глаза ласса, почему-то улыбавшегося, пока она говорила, нахмурилась и отошла от него, давая возможность одеться.
— Катиль, — Корвель натянул обратно рубашку и скрестил на груди руки, ожидая, пока лаисса вновь обернется к нему. — Вы, невинное дитя, иногда удивляете меня своим спокойствием. Не страдаете, не жалуетесь на тяготы дороги, не плачете о доме и родных. Я ожидал иного поведения.
Лаисса Альвран усмехнулась и присела к пустому столу, сложив руки на коленях.
— Мои родные живы, дом уцелел, о чем же мне плакать? — ответила она. — Что же касается остального… Когда Судьба делает шаг, мы можем сопротивляться и бежать от нее, либо идти в ногу. Я предпочитаю последнее.
— А я предпочитаю с Судьбой спорить, — ласс Корвель присел напротив. — Если вы мне скажете о скорой смерти, я буду жить дальше, решая неприятности в момент их появления. — Мужчина положил широкие ладони на стол. — И винить вас я не буду. Искать виноватых — удел слабых. Если вы мне предскажете смерть, я буду считать, что вы дали мне предупреждение, и приму его к сведению. Только так и никак иначе.
— Надеюсь, у нас не будет повода это проверить, — улыбнулась Кати.
В дверь постучались, и сайер позволил войти. Фермер с супругой осторожно вошли в комнату, низко поклонились и засуетились, спеша накормить господ. Мужчина и девушка замолчали, не желая продолжать свой разговор, пока не исчезнут невольные слушатели. Пока готовился завтрак, ласс Корвель ушел в свои размышления, уже не следя за происходящим, а Катиль вышла на улицу.
Воины склонили головы при ее появлении. Подобно своему господину, они так же ожидали нытья и жалоб от высокородной девицы, но та упорно держалась наравне с опытными и сильными мужчинами. И хоть ее мотало от усталости, девушка умудрялась оставаться благожелательной ко всем и даже улыбалась. Подобное положило начало уважению, и мужчины постепенно проникались симпатией к маленькой лаиссе. Все, оставшиеся в живых после встречи с волками, кроме одного.
Хриплый воин, переживший звериные зубы, теперь с трепетом ждал горы, где ему была предсказана смерть. Он почти перестал разговаривать с товарищами, замкнулся в себе и все порывался поговорить с провидицей, но никак не мог найти в себе смелость подойти к ней. Но еще больше воин боялся, что услышит господин, и тогда его постигнет участь тех, кто пытался повесить благородную лаиссу, приняв ее за ведьму и шлюху.
Когда Кати вышла на улицу и кивнула приветствовавшим ее воинам, хриплый ратник сидел в отдалении. Он смотрел на свои загрубевшие ладони и все пытался представить — какого это, когда летишь в пропасть? Должно быть, все произойдет быстро, и он умрет, едва достигнет дна. Просто удар и все… Все! Ни солнца, пусть и редкого в их краях, но такого теплого и ласкового. Ни ветра, ни дождя, ни снега, ни цветов, не песен деревенских девок, ни кружки доброго эля, ни жаркого женского тела, ничего. Просто удар и все. Смрад мертвечины, вечный холод, черви, пожирающие его плоть, конец. Впрочем, его даже никто не полезет доставать со дна пропасти. Значит, падальщики обглодают кости, птицы выклюют мертвые глаза. И никто даже не вспомнит, что был такой Рёнгафт Туни.
Он мотнул головой, пнул камешек, лежавший под ногами, и увидел лаиссу Альвран. Она тоже была в одиночестве. Не было рядом сайера, не крутился возле нее старый Рагнаф, пичкая своими байками. Девушка смотрела на серое небо, о чем-то думая. В больших синих глазах плескался покой, который давно покинул истерзанную ожиданием душу воина Рёнгафта Туни. Поджав губы, мужчина решился.
— Благородная госпожа, — позвал он.
Катиль обернулась и пристально взглянула на ратника, ожидая, что он скажет. Хотя… Девушка знала, но не спешила отвечать раньше, чем тот, кто оскорбил ее в ту ночь, когда она покинула замок, задаст свой вопрос.
— Я… — он помялся, но все же решил договорить, — точно скоро умру?
— Ничего нового я не вижу, — ответила Кати.
— Как это будет? — хмуро спросил воин.
— Я не знаю, — мягко ответила лаисса, и от этой мягкости в ее голосе Рёнгафт Туни помрачнел еще больше.
— Скажите, я хочу знать, — упрямо повторил он.
— Я не знаю, — Катиль хотел сказать, что видела лишь падение, но мужчина не желал верить, что она не знает, как и когда точно он умрет.
— Ну, так посмотрите, лаисса! — воскликнул воин.
— Я не могу, — спокойно ответила Кати и развернулась, чтобы уйти.
— Почему?!
— Святые молчат, — сказала она, не оборачиваясь.
Катиль сделала несколько шагов в сторону дома фермера, и Рёнгафт бросился следом. Он схватил девушку за плечо и развернул к себе.
— Ты лжешь, ведьма! — крикнул ей в лицо воин. — Зачем ты лжешь?! Это твоя месть? Я оскорбил тебя, прости! — он упал на колени и с мольбой взглянул на испуганную девушку. — Я хочу жить, госпожа, — прошептал Туни.
— Рён! — к ним подбежал черноволосый воин. Он оттащил хриплого от Кати. — Совсем обезумел? Господин велел не прикасаться к лаиссе.
— Пусть она скажет, — потребовал ратник, — пусть скажет, как я умру! Пусть скажет!
— Ты сдохнешь прямо сейчас, если еще хоть раз посмеешь дотронуться до нее! — прогремел голос взбешенного сайера.
— Но, господин…
Корвель бросил на своего воина короткий взгляд, и тот замолчал, покорно уходя в сторону. Ласс обернулся к Кати.
— Не стоило выходить одной, — сказал он раздраженно и кивнул на дом. — Идемте, завтрак уже готов.
— Благодарю, — кивнула девушка и вздохнула.
— Держитесь рядом со мной, Катиль, и тогда вам некого будет опасаться, — уже спокойней и мягче произнес мужчина, идя вслед за ней.
Лаисса Альвран промолчала.
— Что он от вас хотел? — Корвель открыл дверь, пропуская Кати в дом, и посмотрел на ратника.
Тот вернулся на свое место и снова замкнулся в себе. Лаисса Альвран тоже обернулась, тихонько вздохнула и поспешила в дом, чтобы избежать дальнейших расспросов. Ласс взглянул на фермерскую жену, еще хлопотавшую возле стола, и промолчал, больше ни о чем не спрашивая, на что и рассчитывала Кати. Она не могла сказать, что жалеет того, кто хотел сначала изнасиловать ее, а после повесить, но сочувствовала ему. Подобное девушка уже видела.
Когда она увидела смерть конюха в болоте, то предупредила его. Мужчина закрылся в замке и с тех пор отказывался ходить в лес, а на Кати поглядывал со священным ужасом, будто она не предупредила его, а наколдовала страшную кончину. И хоть он ничего не говорил, лаиссе было неприятно. Потому о кабане и егере она сказала лишь отцу, попросив того отменить охоту. Ласс Альвран послушался дочери, желая угодить, и егерь так и не узнал, чего избежал. Правда, судьба все равно настигла его, и зимой он замерз насмерть, но такой исход Кати был неведом.
