Поверженные правители - Холдсток Роберт (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Глашатай вслушался в голос земли, затем семь раз хлопнул ладонью по сухой траве. Урта шепотом задал вопрос стоявшему рядом охотнику и узнал, что друида удивляют размер и природа оленя. Звуки его рева представлялись знакомыми, но топот его ног — нет. Животное находилось на краю леса, прямо под луной, и неумолимо приближалось к крепости. Но земля отзывалась не так, как должна была отозваться на подобное существо. Что-то здесь было неправильно.
Глашатай Земли поднялся на ноги и обратился к Вортингору. Следует отказаться от охоты, советовал он. Олень уловил ветер задуманной охоты и теперь созывает стихийные силы для своей защиты. Было еще что-то, но он не сумел увидеть это так ясно, как надо бы. Следует отказаться от охоты.
— Чушь, — прозвучал ответ правителя. — У нас гости. Пусть охотники принесут домой добычу в десять раз больше или меньше, чем рассчитывали, но лунная охота состоится.
Между спутниками правителя завязался спор, и правитель с заметным раздражением прислушивался к нему.
— Мы едем или остаемся? — нетерпеливо буркнул Кимон и почувствовал на своем плече мягкую хватку отцовской руки.
— Думаю, едем. Стой смирно, не забывай: мы здесь гости.
— Я не забыл, как со мной обошлись, — мрачно ответил мальчик, испепеляя взглядом Колку. — Мое копье пронзит шкуру оленя раньше, чем его, обещаю.
— Смотри, как бы его копье не пронзило твою шкуру в темноте!
— Благодарю за совет.
— Клянусь дыханием героев… кажется, решились!
Вортингор забрался в седло и повернул к воротам. Остальные охотники сели на коней, построились и, не особенно соблюдая строй, выехали на равнину, в сторону луны и далекого леса.
Едва покинув крепость, Кимон почувствовал себя одиноким среди охотников. Земля нашептывала ему. Луна словно разбухла. Его конь, стуча копытами по твердой земле, мягко раскачивался в галопе, как деревянная лошадка, с которой он играл в раннем детстве. Другие всадники скрывались в темноте как во сне, растягиваясь в цепь вдоль края леса. Звук копыт затихал. Кимон почувствовал, будто его окутало пеленой. Он поискал глазами отца, но и тот исчез в мглистой дали.
Это нездешнее ощущение вдруг прервалось с появлением Колку, который поскакал рядом, высоко держа копье над головой и ухмыляясь во все перемазанное краской лицо.
— Мой порез уже зажил. Надо было тебе резать глубже. Или взять клинок поострее!
Он ударил пятками коня, обгоняя Кимона. Копье он опустил и скакал прямо на луну. Оскорбление, нанесенное клинку, привело Кимона в бешенство, как и было задумано. Первым его движением было свернуть в сторону и охотиться подальше от мучителя, но после короткого раздумья он поскакал вдогонку Колку.
Земля вокруг крепости так же, как и вокруг Тауровинды, была расчищена на пять копейных бросков. Лес стоял ровной стеной, мерцающей в свете срезанной с одного бока луны. Охотники уже ступили на опушку.
Языком охоты были отрывистые звуки рогов и совиное уханье. Вести рябью разбегались по цепи, невнятные для Кимона — как, без сомнения, и для его отца, — но полные смысла для коритани.
Внезапно дрогнув, весь ряд всадников повернул к северу и быстро двинулся вперед. Они снова растянулись, но после резкого поворота углубились в лес, низко пригибаясь под ветвями. Охотились без гончих, так что не было ни лая, ни рычания — только шум скачки, стук копыт и сигналы рогов. Вспугнутые птицы взмывали в небо. Зверьки фыркали и разбегались по зарослям. В темноте Кимон сбился с пути и старался ориентироваться на шум погони впереди. Однажды перед ним промелькнул Колку, ужалил знакомым оскорбительным взглядом и тоже скрылся.
Земля содрогалась, словно под ногами разгоняющегося гиганта. Охота повернула на юг через лес, всадники с воплями объезжали растерявшегося Кимона. Урта узнал сына — один Гернос знает как — и позвал его за собой.
— Там олень?
— Там что-то, — ответил отец, — хотя для меня тайна, как оно умудряется пробираться сквозь эту чащу.
Кимон снова отстал. Со всех сторон он слышал шум охоты в зарослях, но сам попал на открытое место. Не на равнину, а на прогалину. Перед ним вздымался голый косогор, наполовину скрывший луну. Земля снова вздрогнула. Конь забеспокоился, попятился к лесу, и Кимону стоило большого труда удержать его.
Испуганный шелест ночных крыльев сказал мальчику все, что ему нужно было знать: сотрясающий землю находится по ту сторону пригорка — и он приближается.
Высоко подняв копье, готовый ко всему, он ждал, пока на лике луны очертятся рога. Но вместо оленя по склону пронесся всадник. Всадник остановился, развернулся и поднял коня на дыбы. Это был Колку. Он тоже занес копье, чтобы встретить надвигающегося зверя, но неожиданно издал крик тревоги.
Рогов не было. Огромная тень прижалась к земле, сверкнули маленькие глазки, блеснули белые клыки гигантского вепря. Чудовище вылетело на гребень и одним движением головы вспороло бок коню, выбросив Колку из седла. Подросток попытался метнуть копье, но под таким углом броска не вышло, и оружие лишь скользнуло по боку огромного зверя, не причинив ему вреда.
Вепрь гортанно зарычал и насел на племянника Вортингора. Тот вскрикнул, когда зверь опустил копыто ему на грудь и нагнул голову для смертельного удара.
Кимон испустил крик ярости. Он погнал лошадь к месту боя и что было мочи метнул свое копье. Наконечник ударил зверя в ухо, и вепрь поднялся, злобно заворчав. Кимон уже привстал в седле, прыгнул прямо на поднятую морду, едва уклонившись от встретивших его клыков, и, перекувырнувшись, вскочил сначала на спину вепря, коснувшись рукой острой щетины. Он развернулся и вогнал меч в нежную кожу за ухом зверя, ногами обхватил шею, левой рукой ухватился за острый как бритва клык. Клинок поднялся и опустился, вепрь вздрогнул, зарычал… и вдруг наступила тишина.
Зверь снова заворчал. В этом звуке была боль.
— Только не в ухо. Вынь клинок, — умоляюще прогудел он. — Только не в ухо. Слишком больно!
Изумленный Кимон разжал руку и в тот же миг был сброшен наземь. Мальчик растянулся во весь рост, а зверь подскочил к нему и приблизил воняющую землей морду к самому лицу жертвы. Сердце Кимона понеслось вскачь, и он воззвал к Аверну, приготовившись к смерти и лишь прося легкого пути в Страну Призраков.
Но смертельного удара не последовало. Вепрь вдруг поднялся на задние ноги, тяжелой тенью против блистающей луны. Человеческой рукой он выдернул из щеки клинок, оглядел его, хотел было сломать, но передумал и отбросил оружие в сторону. Блестящие глаза оглядывали Кимона. В животе у зверя урчало.
— Отличный прыжок и отличный бросок, — сказал вепрь. — Мне будет больно до этого же часа завтрашней ночи. А может, и дольше.
— Кто ты? — нерешительно спросил Кимон, осторожно поднявшись на ноги. — Человек или вепрь?
— Я Урскумуг. То и другое. Старейшее существо. Один из многих. Что-то пробудило нас, и мы осматриваемся по сторонам. Не часто нам выпадает роскошь свободы. Славный прыжок. Славный бросок.
Высокая фигура вновь подступила к Кимону. Смрадное дыхание и страх заставили мальчика отшатнуться. Он пятился, пока не уперся спиной в ствол, и так застыл. Ноздри вепря раздувались, лоб морщился складками. Морда его казалась почти человечьей, и на ней мелом нанесены были человеческие черты.
Урскумуг сказал:
— От тебя несет одержимостью. Что-то вселилось в тебя. Ты не просто мальчик. Ты опасен. Мне будет проще жить, если я убью тебя. Или дам тебе слово. Что ты предпочитаешь?
Прижатый к дереву Кимон не замедлил с ответом:
— Слово!
— Многого я не могу обещать, но назови мое имя в любом из моих святилищ, и я проворчу тебе. У меня их не так много, но они хорошо скрыты.
— Что толку в ворчании?
— Что толку в прыжках? — огрызнулся Урскумуг, потирая окровавленное ухо. Потом он поднял рыло и втянул воздух. — Кислый запах. Запах другой земли. Ты его чуешь? Что-то странное творится в этой доброй земле. Что-то серьезное. Старейшие существа пробуждаются. И старые духи. Что-то происходит. Берегись!
