О чем поет вереск (СИ) - Зима Ольга (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

— Можно пройти и так? Без зеркал?

— Можно. И наткнуться на дерево или на копье. Не самое приятное ощущение. Особенно, если не оттолкнет, а пронзит. И хорошо, если это будет не сердце или шея, единственный способ убить…

Грудь кольнуло, и Мидир осекся.

— Что?! — тревожно спросила Этайн.

— Мне нужно уйти. Замок в твоем распоряжении, моя красавица. Через пятьдесят шагов — спуск в парк.

— Что случилось, Мидир?! — кажется, ни замок ни мир, ни парк ее не интересовали.

Этайн выглядела столь встревоженной за него, что Мидир не удержался. Заключил в ладони ее лицо и коснулся губами ее губ.

— Мой волк умер.

Мидир, обрисовав круг рукой, шагнул в искрящуюся тьму. Туда, где мерк жизненный свет его волка.

***

Когда Мидир вернулся, был уже поздний вечер.

— Джаред… — выдохнул он устало.

— Я знаю, Мидир, знаю. Мне тоже очень жаль. Но об отдыхе думать рано, не все еще кончилось. У нас новости в замке. От верхних. От Эохайда.

— Как?! Он же не может попасть сюда!

— Он и не попал. Вы закрыли все входы и выходы, но совсем их сомкнуть не под силу никому.

— Хорошо. Заодно гляну, что такого нового у галатов!

— Кроме украденной королевы?

— Советник!

— Простите, мой король. Это был не упрек вашего подданного, а свершившийся факт. Жду вас в зале приемов.

Меряет шагами пол своих покоев Эохайд. Гератт молчит, стоя у двери, тяжело опираясь на палку. Грюнланд допивает очередной кубок и бросает его в стену. Боудикка сидит на коленях посреди комнаты, трогает пальцами опаленные края дыры.

— Готово? — рыкает Эохайд.

— Мой король, позвольте… — начинает Гератт, но Эохайд останавливает его жестом.

— Пиши! — командует Эохайд Боудикке.

Та кивает.

— Где моя Этайн?!

Боудикка вяжет узелки и опускает нить в клубящуюся синим туманом дыру размером с палец.

Мидир в Верхнем, усмехаясь, диктует Джареду ответ.

Нить натягивается в руках советника, дергается и лезет обратно. Боудикка вытаскивает, перебирая костлявыми пальцами переплетение узелков. Смотрит на Эохайда искоса.

— Читай уже! — рычит тот.

— «Моя Этайн дома», — отводит глаза Боудикка.

— Мой король… — пытается произнести что-то конюший, но Эохайд отворачивается и от Гератта, и от Грюнланда.

— Молчите все! Отвечай: я убил твоего коня.

Боль пронзает Мидира, хотя сейчас в груди для нее нет места. Он отвечает Джареду, в руке которого второй конец нити:

— Коней много. Этайн одна!

— Верни ее! Или поймешь, как больно терять, — диктует Эохайд.

Боудикка вытаскивает нить снова.

— «Руки коротки».

— У меня — да, — отвечает Эохайд

— «Друиды на моей стороне», — хмыкая, произносит Боудикка слова Мидира.

— Друиды ни на чьей стороне! — рычит Эохайд.

Боудикка вытаскивает вместо ответа расплетенный конец нити.

Волчий король не любит долгих переговоров.

Глаза змейки закрываются, свою службу она сослужила.

— Боудикка, — нюхает пальцы Джаред. — Вот уж не думал, что еще раз услышу это имя… Зря вы, мой король, столь доверяете друидам.

— Они должны нам!

— Они даже свой долг оборачивают себе на пользу.

Мидир, отмахиваясь от Джареда, уходит и не слышит, не знает, чем заканчивается разговор у короля галатов.

— Ты убил его коня?! — спрашивает Грюнланд в гробовом молчании. — Это не понравилось бы Этайн.

— Но ее здесь нет! — срывая голос, кричит Эохайд.

Падает в кресло, закрывает лицо руками. Произносит тихо:

— Люди ведь могут пройти через холмы. Могут или нет?!

— Мой король, — склоняет голову Грюнланд. — Силы ши огромны…

— Если бы ты выдал Этайн замуж, как я просила, — шипит ему Боудикка. Оборачивается к Эохайду: — Если бы наш король был поумнее!

— Боудикка, — шепотом произносит Гератт, но все оборачиваются на него. — Вы знали Мидира. Ведь это он когда-то лишил вас силы друидки? Вы знали, как он может отозваться на Этайн. На ее прелесть и ее недоступность.

— Тебе язык укоротить? — опускает та руку на рукоять меча. — Я люблю свою внучку!

— Ох, простите, госпожа Боудикка. Я всего лишь предположил, что вы еще более злопамятны и мстительны, чем кажетесь, — усаживается в кресло и соединяет перед собой кончики пальцев Гератт, а Боудикка стихает. — А выбор между любовью и властью для многих очевиден.

Эохайд медленно подходит к окну. Долго смотрит на розовый закат.

Оборачивается и простирает руку вперед.

— Если моя Этайн не вернется!.. Если Мидир не отдаст ее!.. Я разрою эти проклятые холмы вдоль и поперек! Я верну мою жену! С вашей помощью или без нее!

— Мой король, не надо… — тревожно начинает Гератт, но Эохайд прерывает его:

— Равновесие нарушено!

Древний призыв к справедливости пронзает миры.

— Нет! — в голос возражают Грюнланд и Гератт, а Боудикка улыбается довольно и зло.

— Я призываю Не-сущих-свет! — еще громче восклицает Эохайд.

Гром за окнами среди ясного неба вторит его словам. Посреди покоев сгущается тьма, из которой выступают три серые тени. Капюшоны накинуты низко, лиц не разглядеть.

— Еще нет, король смертных, — отвечают все трое. — Еще не нарушено. Пока не закончен Лугнасад, король Благого мира вправе владеть твоей женой — по твоему слову и ее вынужденному согласию. Но мы услышали тебя. Мы бдим. Мы на страже. Ждать осталось недолго.

Взгляд одного из высших падает на змейку. Та шипит, извивается, словно ее поджаривают… Затем дергается еще сильнее и стихает под опущенным каблуком друида.

***

— Где Этайн? — спросил Мидир у Джареда.

Не было сил искать ее мыслью. Не было сил ни на что к вечеру этого проклятого дня.

— Она прогулялась по парку, как вы велели, но быстро вернулась. Она ждет вас, мой король. Позвольте…

Мидир ушел, не дослушав. И не помнил, как добрался до своих покоев. Постоял в раздумьях.

Чем встретит его Этайн? Уж точно не слепым обожанием, в которое впадали женщины Верхнего. Будет упрекать его, что бросил в первый же день в Нижнем?..

И Мидир толкнул тяжелые двери королевских покоев.

Этайн тревожилась.

— Что случилось? — бросились она к нему, осмотрела грязный доспех. — Ты не ранен?

— Убили моего коня, — ответил Мидир прежде, чем смог остановить себя.

— Грома?! О мой бог!

Этайн, не отрывая взгляда от Мидира нащупала кресло за спиной и присела, словно ее не держали ноги.

— Грома. Убитый в Верхнем, он… Я не могу вернуться за ним. Он умер навсегда.

— А разве можно умереть на время?

— Можно. Опытный маг может вытянуть из мира теней. Только…

Мидир прошелся по комнате.

— Виверны.

— Живые?! — поразилась Этайн.

— Жаль, что не мертвые! — ощерился Мидир. — Давненько не появлялись, а тут — целое гнездо. Того волка порвали первым: разведчики видели только одну тварь! Я выжег большую часть. Механесов разметало, и волки… — взмахнул рукой, и Этайн повернула голову вслед за его движением. — Что?!

— Мне нравится смотреть на тебя, — смущенно произнесла Этайн. — Прости меня. Прошу, расскажи, что случилось сегодня!

— Но их осталось еще много, слишком много.

Этайн вгляделась пристально, но не вставала и не подходила, словно знала, что ему это сейчас не нужно.

— Виверны… На что они похожи?

— На драконов. Только пламенем не пышут и летать не умеют. Перелетают с места на место, словно курицы. Правда, курицы огромные и крайне злобные.

Мидир прошелся несколько раз от окна до двери. Взгляд Этайн, следящий за ним, не раздражал. Успокаивал.