Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён (лучшие книги txt) 📗
Пока Разия всё старательно переводит на ухо Алтынай.
Отсмеявшись, Актар и Хамидулла многозначительно переглядываются.
– Какие дороги ведут через горы? И куда он мог направиться? – спрашиваю обоих аксакалов одновременно.
– Только на север, на ту сторону Гиндукуша. Рядом с долиной есть ещё и горные тропы, числом до полудесятка. Пройти можно и по ним, – уверенно отвечает Хамидулла под испытующим взглядом Актара. – И там, кстати, даже сейчас костёр надо жечь ночью, что обогреться.
– У каждого рода – свои стоянки? – уточняет Актар.
– Ага, – кивает «глава суда». – Ещё надо знать, как идти, чтоб к ночлегу оказаться у стоянки с дровами… Да и развести огонь в горах сходу не каждый сможет… – Старик не упоминает, что дрова могут отсыреть от суточного перепада температур; что сухой трут надо иметь с собой; и ещё несколько таких же, местным очевидных, тонкостей.
– Дадите проводников через горы? Очень хорошо заплачу. – Вступает в мужскую беседу Алтынай, никого, однако, не смущая (раз уж женщины и так присутствуют за столом, по обычаю туркан и в знак уважения к ним).
Хамидулла, кивнув Алтынай, вопросительно смотрит на Актара.
– Присоединяюсь к просьбе, – спокойно говорит вазири. – И тоже оплачу, со своей стороны. Это наш кровник.
– Спасибо за гостеприимство, – церемонно благодарит Актар Хамидуллу после того, как все остальные расходятся.
Двое стариков, не сговариваясь, специально остаются за столом, видимо, движимые тщательно скрываемым даже от самих себя желанием пообщаться.
Всем присутствующим понятно, что у двух старейшин‑пашто вполне могут (и должны) быть свои дела, для чужих ушей не предназначенные. Потому, попрощавшись, прочие приглашённые уже покинули дом.
– Мой дом – твой дом, – ритуально отвечает Хамидулла, затем чуть смущается. – Не столько нам лет, чтоб длить полувековые дрязги… Согласен?
Актар молча кивает, прихлёбывая какой‑то особый сорт чая с закрытыми глазами.
– Я что спросить‑то хотел, если расскажешь… А что это за рыба была? Что в ней такого ценного? На вид же – ничего особенного, ещё и вонь на всю округу? – Хамидулла, движимый принципом «знаний много не бывает», преодолел‑таки чувство неловкости и задал тот вопрос, который давно вертелся на языке.
– Да ничего особенного! Рыба как рыба! – и не думает скрывать ничего Актар. – Вопрос не в ней, а в множестве слагаемых. Ты же знаешь, что на землях города на полях недород регулярно раз в три‑четыре года, из‑за засухи либо заморозков? А виноградом зиму не прокормишься?
Хамидулла кивает.
– Вот Совет Города подсчитал, сколько надо сделать каких запасов, чтоб каждой семье города, случись голодный год, можно было выжить. – Охотно поясняет Актар. – Это было первым шагом. Вторым шагом, с подачи туркан, нашли «запасные виды продовольствия», это вот та самая рыба плюс кое‑какие растения. А то, что тащили эти двое, наша проба: как будет храниться.
– Теперь понятно, почему первый себя убил, а второй пешком пошёл через горы, – абсолютно спокойно кивает в такт услышанному Хамидулла, наливая за компанию чаю и себе. – Кое‑кому на севере очень не понравится, если пашто и дари вообще перестанут нуждаться в траченом жуками рисе в голодный год.
– Ещё и привезённом невовремя, и продаваемом на пять шестых за деньги, пусть и небольшие, – соглашается Актар, задумчиво глядя перед собой. – Мы тоже думаем, что это люди Султана.
– Я не думаю, я знаю, – дробно хихикает хозяин дома.
– Откуда? – мгновенно вскидывается старейшина вазири.
– А манера произношения, – охотно поясняет Хамидулла. – Я встречал уже раньше… Причём ты заметил, что он одинаково хорошо понимал и пашто? И дари? И восточный туркан, на котором говорила дочь Хана со своим братом? И столичный туркан Метрополии, на котором говорила эта вторая девочка… как её… Разия?
– Не заметил, – Актар удивлённо выпрямляется, отодвигая пиалу в сторону. – А ты как понял?! Ты что, успел выучить все ветки туркана за эти годы?!!
– Нет, не все, – продолжает смеяться Хамидулла. – Но столичный от восточного отличу, раз. Особенно на слух… Во‑вторых, я же давно сужу споры. Привык внимательно наблюдать за всеми без исключения в суде. А уж тем более за тем, кого судим…
– Да я вроде тоже за ним наблюдал?.. – не спешит соглашаться Актар, припоминая ход событий и задумываясь.
– Нет. ТЫ, как и все, всегда смотришь на того, кто говорит в этот момент, – снисходительно роняет хозяин дома. – Я следил. А чтоб увидеть, что э т о т понимает языки, надо было таращиться не на Разию и не на дочь Хана с её братом, а на него. – Настаивает Хамидулла.
– Да ладно, я не спорю, – через какое‑то время, видимо, прокрутив в голове события, соглашается Актар.
– Можешь рассказать, как вы до рыбной ловли додумались и что за растения собрались выращивать, чтоб голода не было? – как и водится среди пашто, старый знакомый не ходит вокруг, а спрашивает в лоб.
– Мне кажется, тебя более интересует, сможешь ли ты подобное повторить на этих землях, – мягко улыбается Актар. – Давай лучше с этого начнём?
– Согласен… – чуть хмурится по инерции Хамидулла, хотя ничего нехорошего не ощущает.
– Ловлю рыбы придумали туркан, у них несколько колен рек на землях, – охотно начинает рассказывать вазири. – А им, но это уже секрет, показал Атарбай. Мы стараемся об этом много не говорить, но от тебя секретов нет. При прочих, вслух о планах Города рассказывать не смогу, не взыщи: там не только пуштунские дела, если и другие люди в доле. Кроме меня, у этих знаний есть и другие хозяева. Повторить сможете и вы, наверняка и в ваших реках рыба водится. Но мои смогут показать твоим только в следующем сезоне, так как сами ещё учатся. А растения так вообще сейчас только на маточные семена проращивают… Но если ты хочешь перенять сами умения в этом году, сговорись с Атарбаем?
– Получится? – лицо выдаёт напряжение местного старейшины, но он его уже и не скрывает.
– Да вам‑то оно зачем?! Вы вон с караванных троп как кормитесь, всем на зависть! – не стесняясь, завидует вслух Актар.
– Это пока. Если дальше всё закрутится, как идёт, караванов может и не быть, – философски двигает бровями Хамидулла. – Ты же сам говоришь, провинция может перейти в Иран. Сам не понимаешь, что за этим последует?
– Вылетело из головы, – смущённо признаётся Актар. – Ну тогда делай как я сказал. Сговорись с Атарбаем. Отвечая на твой вопрос: у тебя получится, он никогда никому в помощи не отказывал. У нас даже сына лекаря лечил, я уж не знаю, что там за хворь была… И денег никогда ни с кого не берёт, ни за что. Но ты лучше прямо с утра говори с ним, там на несколько дней работы. Чтоб дочь Хана туркан его к тебе на это время отпустила.
– Так пусть все погостят? – начинает размышлять вслух Хамидулла. – Мы их ничем не обидели, не ругались, всё решили миром. А что этот себя сам зарезал, так мне кажется, его б и связанные руки не удержали.
– Согласен…
_________
Как ни смешно, но именно благодаря «молодому» Мазияру подробный план погони удаётся разработать ещё до рассвета. Он, явно крепясь и постоянно зевая, рисует на доске мелом схемы проходов через горы, отмечает стоянки с запасами дров, ставит значки, где можно пройти чужаку без местного проводника…
Разия всё это время находится рядом с ним, старательно не выпадая у него из поля зрения (а мы с Алтынай только недоуменно переглядываемся ).
Нас разместили в нескольких домах для гостей, сотня Алтынай встала вообще отдельным лагерем.
К родителям Мазияра после ужина у «главы суда» мы зашли все вместе: предъявили им их накормленного и целого сына (а сам он сдал отцу какие‑то деньги из пояса); объяснили, где мы будем следующие несколько часов; и я лично попросил у них разрешения на его помощь вот прямо сейчас (в рисовании схем, естественно).
