Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён (лучшие книги txt) 📗

Семён Афанасьев

НЕ ТА ПРОФЕССИЯ, 0

Глава 1

Первый Специальный магический военный колледж.

— Курсанты! Сегодня — день знаний. Мы рады видеть вас в стенах нашего учебного заведения!

— …а-р-р-р-а!

— То, что вы сегодня здесь — уже свидетельство недюжинной воли, работоспособности и целеустремлённости, которые вы проявили, чтоб попасть сюда. Поздравляю!

— …а-р-р-р-а!

— Давайте почтим память тех, о ком не останется даже памяти! Тех, которые не дошли сюда, которых нет на нашем Ежегодном торжественном Построении! Возможно, среди них были более достойные, чем мы с вами — но их Путь не был столь лёгким, как наш. СМИРНО!

— …

— Вольно! В рамках Ежегодного Построения, преподавательский состав должен сделать обязательное разъяснение. СМИРНО! Выбравшие зелёную дверь — целители. Выбравшие черную дверь — …, — тут говорящий делает многозначительную паузу, объяснять значение которой никому на плацу не нужно. Говорящий продолжает:

— ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Те, кто войдёт в аудиторию через минуту, должны сделать это осознанно. Мы все уважаем ваш выбор, но у вас не будет дороги обратно. Время на окончательный выбор — последняя минута. ВРЕМЯ ПОШЛО!

59…58…57…

50-летний крепкий мужчина со скрытым удовлетворением наблюдает, как вся группа абитуриентов, игнорируя дверь чёрного цвета с нарисованным черепом, толпой вваливается в зелёную дверь, украшенную изображением цветущей ветви и надписью "Целительство".

Отделившийся от основной группы парень хмурого вида, с пустыми глазами и безэмоциональным лицом, убедившись, что он один и с ним никто не идёт, заходит в одиночестве в черную дверь и плотно закрывает за собой дверь.

Малое собрание деканата, через 10 минут.

— Лайонелл, слава богу, сегодня только один "черный". Остальные — в целители. Что с ним делать?

— "Приговор" тестовой комиссии пришёл?

— Да. Психическая травма, естественная генерация нейронных связей ниже, чем скорость разрушения. Генерация разрушений — внутреннего генеза из-за склонности к суициду. Его собственный выбор. О причинах выяснить не удалось. Согласно летнего приказа из Секретариата, кавалерам Государственных наградных знаков Первой категории с этого года разрешена собственноручная редакция личного дела. Он удалил всё прошлое до сегодняшнего дня.

— Ещё один суицидник? Ну-ну… Валери, займитесь. Ваш профиль.

— Лайонелл, опять?! Ну сколько можно?! Сколько я буду вытирать сопли этим "героям"?!!

— Валери, не буксуйте. Это не обсуждается. Через месяц он должен генерировать больше, чем Елена из группы А-31. Такой потенциал к некротике 100 % разворачивается по модулю в генерацию… Ты же не хочешь потерять ТАКОЙ генератор, а?

— Как меня задолбали эти корпоративные игры…

— Подполковник, выполняйте! Жду результат.

— Есть! Разрешите идти?

— Да иди уже…

— Я видел его личное дело до того, как он его удалил… Там может не получиться что-либо развернуть, Лайонелл. — Валери серьёзно смотрит в глаза Декану и не отводит взгляд.

— Подробности не расскажешь?

— Нет. Ты же сам понимаешь.

— Да я так спросил, а вдруг… Валери, я уверен, что ты сделаешь всё, что можно. Если получится — давай развернём. Если ты через месяц или два скажешь, что это бесполезно — боги с ним. Пусть шагает своим Путём, но мы хотя бы будем знать, что попытались сделать всё. Чтоб сберечь ценный ресурс.

Валери молча встает и выходит. В спину доносится голос декана:

— По остальным пунктам…

Где-то у нас.

Мой зенитный дивизион накрыли сразу. Сто процентов где-то на холмах сидел их корректировщик. После первой пристрелочной серии, их САУшки саданули по нам с закрытой позиции.

Потом они добавили чем-то ещё, но я уже не знаю, чем, поскольку к тому времени валялся без сознания.

В общем, описывать дольше, чем всё длилось. Не стало дивизиона.

Буквально на несколько секунд я пришёл в себя, но помню только, как пытаюсь встать, а Лёха-Шепель, мой НШ, наваливается на меня и говорит:

— Батя, заткнись. Все и так того… Живи, Батя, живи за всех нас. — А потом тюкнул чем-то меня по затылку.

Второй раз в себя я пришёл буквально через пару минут. Наверное.

Чтоб увидеть Шепеля, вернее, то, что от него осталось, возле нашей «шилки». Кажется, он успел напоследок дать им прикурить… Судя по тому, как его тело ворочали деятели с той стороны, одетые в форму не мотострелков, а десанта.

Ворочали и матерились.

Ну понятно.

Для десантного батальона наш дивизион, ещё и в походном положении — как мышь коту. Что и произошло.

Один из окруживших «шилку» заметил, что я пришёл в себя:

— О, последний живой! — и быстро вывел свой ствол в горизонт, направляя его на мне в живот, потом добавил, мазнув глазом по моему погону: — Ты не дёргайся, майор. Лично к тебе претензий нет, но есть приказ. Веди себя нормально — и будешь жив. У нас приказ — занять территорию. Вас мочить — команды нет.

Подымаясь на ноги, вижу, что они похожи на стандартную группу — одиннадцать человек. И все не спеша топают ко мне. Ну а чего им торопиться, они уже победили. Сегодня. Здесь.

— Если нет команды мочить — нахуя всех заколбасили? — надеюсь, у меня получилось это сказать спокойным тоном.

— Да комполка мудак. Извини. Какие-то новые боеприпасы испытывал, противотанковая батарея по вам отработала. То не мы. Майор, лично к вам претензий нет. Тем более — на одном языке говорим, одному богу молимся.

Оружия у меня в руках нет, опасности для десятка здоровенных десантников я не представляю. На вид. Они абсолютно спокойно обходят меня с флангов, чтоб завершить фиксацию. Говорливый, как я теперь вижу, командир или замком группы продолжает:

— Плен оформим согласно конвенции. Условия нормальные. Чего нам делить? Наше руководство с вашим не ладят, но у народа то претензий нет. Не дури, майор. Ты ж тоже в армии, всё сам понимаешь. Ничего личного. А плен — у вас год за пять идёт при подсчете стажа, да?

— У вас претензий нет — у меня к вам есть. Вы к нам пришли. Не мы к вам. Да и не майор я.

— Опа, а кто? — глумливо тычет говорливый стволом в мой погон.

— Не майор я, майор, — по его глазам вижу, что угадал правильно. А что тут угадывать, у этих ребят выше майора «в поле» не бывает. А для капитана он и возрастом, и повадками стар.

— Не майор я. И в армии ни дня не служил. Хотя вру, сегодня первый день. Но день же ещё не закончился? Так что, в армии я ни дня не служил. Я служил в военно-морском флоте, майор. Капитан третьего ранга. Перевели сюда. Только форму и успел переодеть.

Пока мы общаемся, группа берёт меня в полукольцо, и пора делать то, что пора делать. Паузы и разговора мне хватило, чтоб прикинуть диспозицию и сблизиться с ними вплотную.

Они по прежнему спокойны. Спортивные подтянутые парни, четко исполняющие приказ, при других обстоятельствах заслуживающие уважения.

Пришедшие с той стороны государственной границы. Нарушившие все предварительные договорённости.

В голове — слова Шепеля. Видимо, последствия контузии. «…Живи, Батя, живи за всех нас….»

Спасибо, братва, вы сделали всё, что могли. Хотя и смогли не много. Но хоть в плен не пошли.

Спасибо и тебе, Шепель. Что постарался. И за последний подарок спасибо, я уже оценил.

А теперь моя очередь.

И я протягиваю бравым десантникам из-за спины вперёд левую руку, на которую все заинтересованно смотрят в первый момент. Вид их лиц, за секунду меняющийся от победно-надменного до очень изумлённого — последнее, чем завершается моя карьера.