Разящий клинок - Кэмерон Майлз (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Граф Зак двинул конницу в уже распахнутые ворота. Стрелы посыпались, как снежные хлопья, и двор, и без того грязный, окрасился в кроваво-бурый цвет. Бежать гарнизону было некуда, доспехов никто не имел — как и надежды выстоять против двадцати всадников.
Остальные воины вливались в большой зал, спеша на помощь Милусу с сэром Гэвином, которые одни и вели серьезный бой. Обоих ранили, они бились столько, сколько понадобилось солнцу, чтобы подняться над горизонтом на ширину пальца.
У сэра Майкла была еще одна обязанность, которую он взвалил на себя сам. Собрав своих людей, он побежал через залитый кровью двор — лед растаял — в сторону кухонь под восточной башней. Дверь оказалась открытой, какая-то женщина закричала, и они вошли.
— Лечь! — крикнул он. — Тогда уцелеете!
Красный Рыцарь не отдавал ему приказа спасать женщин и детей, но Майкл недавно женился и понимал войну по-своему.
Не успели стихнуть последние крики, а Красный Рыцарь, Георгий и двое схолариев вынесли во двор императора. Все, кто там был, рухнули на колени — даже лучники, с небольшой помощью.
— О, мои храбрецы! — улыбнулся император. — Прошу вас, пощадите мятежников.
Его уложили в наспех сооруженные носилки, которые поместили между двумя лошадьми.
Милус отыскал Красного Рыцаря и сэра Майкла.
— Пощадим? — спросил он.
Красный Рыцарь хмыкнул.
— Сэр рыцарь, у вас с бедра свисает лоскут кожи величиной с блин. — Он опустился на колени в кровавый снег и прижал рану, которую сэр Милус даже не замечал. — Но да — раз император желает проявить милосердие, я не стану перечить.
— Ты приказал их всех перебить, — укоризненно напомнил сэр Майкл.
— Я сказал это, когда мы были в отчаянном положении, — пояснил ему Красный Рыцарь, как дурачку. — А теперь мы всего лишь торопимся. — Он свирепо глянул на Уилфула Убийцу, который пытался незаметно проскользнуть в кухню, и кивнул сэру Майклу. — Кухарок спасаешь? Это ты ловко провернул. Я и не подумал о них, — признался он.
Бент и еще два лучника держали сэра Милуса, а Длинная Лапища перевязывал ему бедро чистой белой тряпицей.
— По елдаку промахнулся, — сказал утешающе лучник.
— Если их связать, они через час умрут от холода, — заметил сэр Милус.
— На этот риск я пойду с удовольствием, — ответил Красный Рыцарь. — Прошу простить. Я знаю, что все вы — благородные странствующие рыцари без страха и упрека, но лучше бы мне сегодня больше не видеть этих джентльменов. А когда сюда подоспеет подмога от Андроника, каждый наш пленник обернется кровожадным фракейцем.
— Император не велел их убивать, — сказал сэр Майкл. — Если мы их свяжем, то женщины запросто развяжут. — Он поджал губы. — Я не позволю тебе убить женщин.
Красный Рыцарь закатил глаза.
— Мой юный идеалист, я и не предлагал их убить. Я надеялся, что ты найдешь какой-нибудь благородный, но действенный способ нас защитить. Их — тоже, от твоих замечательных друзей вроде Уилфула Убийцы, которому просто хочется немного пошалить. — Он пожал плечами. — Отлично! Запри их в подвале восточной башни, и пусть оценят наше великодушие. — Он наклонился к Майклу. — У нас получилось, Майкл!
Тот встряхнул головой.
— Конечно, получилось, — откликнулся он.
Красный Рыцарь вздохнул.
— Порой мне кажется, что все вы принимаете меня как данность и не цените. — С этими словами он пошел смывать с рук кровь.
Отец Арно чуть не рухнул наземь от смеха.
Через шесть часов к морскому замку Эрмиона подошел отряд Деметрия.
Офицер его разведки понял, что они опоздали, как только узрел на горизонте пункт назначения — трубы не дымили, но он промолчал. Деметрий был настроен кровожадно и выискивал козлов отпущения, чтобы отыграться за последний отцовский разнос. Он шел с основной армией в десяти лигах позади.
Всадники въехали на вымерший двор, и Дариуш полез на башню — вдруг стража выполнила приказ и удержала покои. Или убила императора, как ей приказали.
Все четыре стражника лежали мертвые на площадке — кошельки выпотрошены, оружие исчезло. Дверь в комнату императора стояла нараспашку. Дариуш осмотрел помещение, где томился в заточении император, взглядом опытного сыщика. Затем спустился через большой зал и вышел.
К тому времени истриканские подручные Деметрия уже истребляли спасенных пленных. Деметрий восседал на молочно-белом великолепном скакуне посреди внутреннего двора, залитого кровью и грязью. Остаток гарнизона упал на колени, некоторые — вторично. Стоя в кровавой жиже, бойцы взмолились о милосердии. На сей раз впустую, истриканцы хладнокровно их пристрелили.
Дариуш переждал худшее и двинулся через двор.
— Шестьдесят человек, — доложил он. — Напали внезапно, на рассвете, и вряд ли потеряли хоть одного из своих.
Деметрий сплюнул.
— Гребаное дурачье. Надо их всех перебить, пусть будет другим наука. — Он снова сплюнул в кровавый снег. — Мы обязаны пуститься в погоню! Если император сбежит, мы лишимся всего!
Дариуш посмотрел на Аэскепилеса, которого бойня ничуть не тронула.
— Милорд, наши силы равны, а они опередили нас на несколько часов. Если устроят засаду, то мы в нее угодим. Или будем преследовать их слишком медленно из страха перед этой засадой. Так или иначе, затея бессмысленная.
Он не добавил, что если бы сам командовал неприятелем, то оставил бы еще один отряд — заградительный — где-то поблизости для истребления любой погони. Промолчал он и том, что в конце февраля лорд Андроник вывел в поле все свое войско, а вражеские силы так и остались загадкой.
Дариуш испытал нечто сродни восхищению Красным Рыцарем. Они наверняка читали одни и те же книги.
Деметрий зарычал.
Послышались крики. Женские.
Дариуш пришпорил скакуна так, что тот оказался ноздря в ноздрю с конем Деметрия. Этим он вознамерился привлечь внимание господина.
Пощадите женщин, — сказал Дариуш.
— О, да они не умрут, — рассмеялся Деметрий.
Аэскепилес протяжно выдохнул, щелкнул пальцами, и конь Деметрия швырнул седока через голову. Тот плюхнулся в грязь.
Дариушу зажало за спиной руку.
Аэскепилес отвел своего коня назад.
— Я в этом не участвую, — заявил он. — Пощади женщин и детей, иначе, клянусь богами тьмы, я убью вас обоих на месте.
Дариуш не понял, с чего магистр решил, будто он одобряет насилие и убийства, но он был беспомощен, а Дариуш, в отличие от многих мужчин, предпочитал в этом случае расслабиться.
Деметрий вскочил на ноги.
— Ты мог попросить, ведьмак! А вместо этого унизил! — Он улыбнулся. — Ладно, посмотрим. Пока пусть живут с непоруганной девственностью. — Он потер бедро. — Добродетель полковых шлюх, спасенная благородным колдуном! Кретины. — Он повернулся к Дариушу. — Я слышу тебя, разведчик. Боюсь...
Дариуш пожал плечами. После зимнего рейда на запад его умопостроения получали удар за ударом. Он больше не числил себя на стороне правды и был абсолютно уверен, что они потерпят поражение. А без императора...
Деметрий прищурился.
— Терпеть не могу проигрывать, — сказал он. — Держитесь меня, капитан. Я еще не сломлен.
Армия Красного Рыцаря разбила лагерь в двадцати лигах юго-западнее замка, где Деметрий выместил гнев на остатках гарнизона. Вокруг красного командирского шатра образовалась уютная стоянка: шестьсот палаток, забранных лапником и хворостом и потому похожих на маленький лес. Зима напоследок разразилась ненастьем, и снега навалило на три пальца, так что палатки утеплились, но армия жаждала дров, и всех крестьян до последнего погнали из селения в лес, их дома разобрали на топливо, их собственные поленницы разорили, налетев, как прожорливая саранча.
Большая часть крестьян сбежала в соседнее село. Самые бедные замерзли насмерть.
Красный Рыцарь в окружении офицеров стоял у походного стола. Снаружи лютовал мороз, в горах еще царствовала зима, но внутри было сносно благодаря присутствию пятнадцати человек и пяти жаровен. Император сидел во главе стола на массивном дубовом стуле, который Уилфул Убийца реквизировал у самого зажиточного местного крестьянина. Граф Зак опустился рядом на колени и кормил его курятиной, Харальд Деркенсан возвышался за императором справа с топором на плече, а сэр Георгий обосновался слева. Сэр Гэвин и сэр Майкл обретались подле своего капитана; сэр Йоханнес и сэр Милус сидели на стульях, а сэр Бесканон стоял с госпожой Элисон. Гельфред маячил за другим концом стола, держа легкий шлем под мышкой и жарко перешептываясь с отцом Арно.
