Хрустальный грот (сборник) - Стюарт Мэри (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗

Не глядя на меня, он проговорил:

— Надо же, как чудно. Я подумал, он настоящий. Подумал, вот самый прекрасный и самый грозный меч на свете и он предназначен для меня. А это, оказывается, не настоящий меч.

— Он настоящий, — сказал я.

Мальчик обернулся ко мне в солнечном луче среди танцующих пылинок. Алтарь у него за спиной светился, как зыбкое белое льдистое пламя.

— Самый настоящий. Настанет день, когда он будет лежать вот на этом алтаре, и все люди его увидят. Тогда тот, кто отважится взять его с камня и поднять, должен…

— Что? Что он должен, Мирддин?

Я потряс головой, похлопал глазами на солнце и пришел в себя. Одно дело — видеть то, что совершается сейчас где-нибудь на другом краю земли, и совсем другое — лицезреть то, что еще вообще не сошло с небес. Это искусство, которое люди называют пророческим и за которое почитают меня, приходит, пронизывая, будто удар бича божия, как мы зовем молнию. Но, корчась от боли, я в то же время радостно принимал его — так радуется женщина последней муке родов. Вспышка ясновидения нарисовала мне, как это все будет происходить на этом самом месте: и меч, и пламя, и юного короля. После всего, что было: после моего плавания по Срединному морю, и нелегкого путешествия в Сегонтиум, и принятия мною после смерти Проспера его обязанностей, и поездки на Каэр-Банног, где я спрятал меч, — я теперь убедился наверняка: я верно прочел волю бога. Отныне оставалось только ждать.

— Что я должен? — настаивал требовательный молодой голос.

Я не знаю, заметил ли Артур перемену в своем вопросе. Он смотрел на меня трепетно, серьезно, выжидающе. Бич божий задел и его. Но еще не подошел срок. Медленно, отбрасывая ненужные слова, я поведал то, что было ему сейчас доступно.

Я сказал:

— Меч переходит от отца к сыну. Ты еще должен искать. Когда же подойдет твой срок, твой меч будет лежать перед тобой и ты возьмешь его в руку на глазах у всех людей.

И Потусторонний мир отступил, и я вновь очутился на поляне, залитой апрельским солнцем. Отерев пот с лица, я полной грудью вдохнул благодатный весенний воздух. И было это как первый вздох младенца. Я отбросил со лба взмокшие волосы и встряхнул головой.

— Они не дают мне покоя, — проговорил я.

— Кто?

— Да эти, кто здесь обитает.

Его глаза следили за мной напряженно, готовые к чуду. Медленно, ступень за ступенью, он спустился от алтаря. Камень у него за спиной был просто камень, с грубо высеченным изображением меча на боковой поверхности. Я улыбнулся ему.

— Я обладаю, Эмрис, одним ценным и полезным даром, но жить с ним иногда не очень-то удобно и всегда дьявольски трудно.

— То есть ты видишь то, что не видно?

— Иногда.

— Так ты волшебник? Или прорицатель?

— И того и другого понемножку, скажем так. Но это моя тайна, Эмрис. Я твою тайну не выдал.

— И я никому не скажу, — Он ограничился этим — ни клятв, ни обещаний, но я знал, что он сдержит слово, — Значит, ты прорицал будущее? Что же значило твое пророчество?

— Это не всегда бывает ясно. Даже мне самому. Но в одном не сомневайся: когда-нибудь, когда ты будешь готов, мы найдем меч, для тебя предназначенный, и это будет самый прекрасный и самый грозный меч на свете. А сейчас, пока суд да дело, не подашь ли мне воды напиться? Там у родника стоит чашка.

Он бегом принес мне воды. Я поблагодарил, выпил и отдал ему чашку.

— Так как же насчет сушеных фиг? Ты еще хочешь есть?

— Я всегда хочу есть.

— Тогда в следующий раз, как приедешь, захвати с собой пищу. А то можешь попасть в неудачный день.

— Я и тебе привезу еду, если хочешь. Ты ведь очень беден, да? А по виду не похоже, — Он разглядывал меня, склонив голову набок, — То есть по виду еще может быть, а вот по разговору совсем нет. Скажи мне, чего тебе хочется, и я постараюсь достать.

— Не стоит труда, — ответил я, — Сейчас у меня есть все.

Глава 3

В назначенный срок объявился Ральф, во взгляде — вопросы, на языке же — ни одного сверх тех, что можно задать незнакомому человеку.

На мой взгляд, он вернулся слишком рано — мне надо было наверстать целых девять лет и о многом составить суждение. И на взгляд Артура, как я заметил, тоже, хотя он встретил Ральфа любезно и безмолвно выстоял под бичом его горячих упреков. По виду мальчика я заключил, что, не будь здесь меня, наказание могло бы стать не только словесным. Я понял, что он получал суровое воспитание. Он слышал, конечно, что королей воспитывают строже, чем простых смертных; едва ли только он относил это правило к себе. Кею, подумал я, наверно, не так достается — интересно, как истолковывал Артур такое различие? Но сейчас он держался кротко и, когда в знак примирения я предложил Ральфу вина, покорно принял на себя роль виночерпия.

Когда наконец он вышел привести лошадей, я торопливо сказал Ральфу:

— Передай графу Эктору, что я предпочел бы не появляться в замке. Он поймет. Это слишком опасно. Он лучше моего сможет выбрать для нас удобное место встречи, и пусть сообщит мне. Бывало ли, что он наезжал сюда? Или же это вызовет у людей ненужный интерес?

— При Проспере он здесь ни разу не был.

— Тогда я спущусь вниз, пусть он даст мне знать. А теперь, Ральф, у нас очень мало времени, но скажи мне вот что. Ты не замечал, чтобы кто-нибудь заподозрил о мальчике правду? Никакой слежки? Ничего подозрительного?

— Ничего.

Я проговорил раздельно:

— А я видел кое-что, когда ты его привез из Бретани. Вы переходили через перевал, и на ваш отряд напали. Кто это был? Ты разглядел их?

Ральф посмотрел на меня с недоумением.

— Это ты про тот случай в горах на полпути между Галавой и Медиобогдумом? Я его помню. Но тебе откуда о нем известно?

— Я видел в пламени. Я тогда все время смотрел за вами. Что с тобой, Ральф? Почему ты так на меня смотришь?

— Странный был случай, — медленно ответил он, — Никогда не забуду. В ту ночь, когда произошло нападение, мне почудилось, будто ты произнес мое имя. Это было предостережение, отчетливое, как звук рога или как лай собаки. И вот теперь ты говоришь, что все видел. — Он поежился, словно от внезапного сквозняка. Потом ухмыльнулся, — Я совсем отвык от тебя, господин. Но теперь, надеюсь, снова привыкну. Ты и теперь смотришь за нами? Сознавать это не всегда приятно.

Я засмеялся.

— Да нет. Если возникнет опасность, мне, наверно, и так станет о ней известно. А в остальном, думается, я могу положиться на тебя. Но ты до сих пор не ответил: ты узнал, кто были те люди, что напали на вас в ту ночь?

— Нет. На них не было никаких знаков. Мы убили двоих, но при них не нашлось ничего, что указывало бы, кому они служат. Граф Эктор думает, что это, наверно, разбойники, грабители. Я тоже. Во всяком случае, с тех пор ничего такого больше не было. Ничего даже похожего.

— Я так и думал. Но теперь не должно быть ничего, что могло бы связать отшельника Мирддина с волшебником Мерлином. Что говорят люди про нового блюстителя часовни?

— Только, что Простер умер и что Бог, как всегда, когда пробил час, послал на смену нового человека. Что новый отшельник молод и с виду тих, но не так тих, как кажется.

— А это как надо понимать?

— Так, как говорится. Ты не всегда держишься как простой и скромный отшельник, господин.

— Разве? Ума не приложу, почему бы это. Ведь я и есть простой и скромный отшельник. Надо мне будет проследить за собой.

— Ты не шутишь, я знаю, — улыбаясь, сказал Ральф, — Но беспокоиться тебе, по-моему, не о чем, они просто считают тебя более святым, чем другие отшельники. Здесь вокруг часовни всегда водились духи, и сейчас не без того, надо понимать. Рассказывают, например, про духа в обличье огромной белой птицы, которая летит человеку в лицо, если он отважится слишком далеко подняться по тропе, или вот… да обычные россказни про всякую нечисть, глупые деревенские басни, кто в них поверит? Но вот две недели назад… ты не слышал? Тут проезжал отряд откуда-то из-под Алауны, и поперек тропы упало дерево, а ветра не было — просто так, ни с того ни с сего.