Визит (СИ) - Вальс Алиса (книги без сокращений .TXT) 📗

— О’кей, — согласился Спиллер. — Когда доставите животных?

— Они уже в твоих конюшнях и прислушайся к моему совету, этим животным нужна энергия. Много энергий. Обычного корма мало. Белки.

— Хорошо, — озадаченно сказал Спиллер. — Им будут давать яйца.

— Нет, — жёстко блеснул глазами Дорн. — Мясо - вот нужный белок.

— Варить? — уточнил Спиллер.

— Зачем портить продукт? — ухмыльнулся Амон. — Кормите сырым. Вот увидишь, им понравиться.

— Что за животные такие? — воскликнул господин.

— Построишь храм, догадаешься, — пообещал Дорн. Негромко хлопнул в ладони и в зал неслышно вошёл один из подчиненных Амона. — Проводи сеньора, — приказал Дорн и напоследок пообещал: — Спиллер, это не последняя наша встреча. Мы ещё увидимся.

Перейдя на русский язык. Дорн, провожая взглядом спину Спиллера, сказал, обращаясь к сидящим в зале:

— Он первый опробует воздвигнутый храм в качестве жертвы. Изер, потом распорядись об установке алтаря, а для чего… — Дорн зловеще осклабился. — Спиллер узнает позже.

Светлана тихо кашлянула, Дорн повернулся к ней, устремив полыхающие огнём глаза:

— Не одобряешь? — мягко, как будто даже ласкою улыбнулся он.

Светлана отрицательно покачала головой и словно оправдываясь, сказала:

— Он же будет для вас строить храм, зачем так жестоко с ним обходиться?

Барон, с иронией возведя очи к небу, процитировал Пушкина:

— «Таких как он, такая бездна!»

Дорн, соглашаясь, качнул головой. Скучающим, безразличным голосом, заметил:

— Саваоф не одобрит его сделку. А в моё царство он попадёт с церемонией достойной князя. Мы оценим заслуги Спиллера и воздадим по ним сполна.

— Светлана, присаживайся к нам, — позвал Барон из-за столика.

Амон, разлил коньяк по рюмкам.

— Нет, спасибо не хочется, — отозвалась девушка и осенённая внезапной мыслью, спросила: — Сир, вы можете разговаривать с любым человеком на земле, невзирая на его национальность?

Барон, с иронией скосив глаз на девушку, поднимая рюмку, тихо сказал Амону:

— Ребенок ещё.

Последний соглашаясь, еле заметно усмехнувшись, кивнул.

Дорн, оставив без внимания перемигивания за столиком, ответил:

— Разумеется, я знаю все языки. Поскольку ты русская, мы предпочитаем говорить по-русски. Зачем тебе чувствовать изгоем в моём окружении?

— Но, это же огромное количество языков! — поразилась девушка. — Всё знать, невероятно!

— Мелочи, — презрительно скривился Дорн. — Ведь есть же люди, знающие десять, двадцать, тридцать языков, а это всего лишь люди.

— А как вы общаетесь между собой? На каком языке?

— Мысленно, телепатией. Мгновенная передача на расстояние информации, образов, — любезно откликнулся Барон, опережая Дорна. Тот с равнодушием отнесся к его выходке.

Светлана попыталась внести окончательную ясность:

— Сир, с людьми телепатически вы можете говорить?

Амон фыркнул в свою рюмку.

 Барон, закрыл глаза и со вздохом покрутил головой, словно пытаясь сказать: —  «своей наивностью она загонит меня в гроб».

Не проявляя никаких эмоций. Дорн спокойно ответил, предварительно сурово посмотрев на Барона:

— Конечно, мы можем телепатически общаться и с человеком. Но посуди сама, вдруг неизвестный голос говорит с тобой, а вокруг никого нет. Испугаешься?

— Да, — созналась Светлана.

— А испуганный человек, зачем он нам? Не поговорить, не договорится. Это люди выдумали: мол, чем запуганней, тем дьяволу лучше. Вот и представляют нас, чёрт знает кем. И не догадываются, что, в сущности, они как мы. Да и зачем нам стращать, если можно спокойно, тихо, мирно, подойти к интересующей нас теме. Интеллигентно, по-джентельменски разобраться с ней.

— Да, — откликнулся Барон, — не так страшен чёрт, как его малюют.

— Изер не переусердствуй, — посоветовал Амон, — ещё нимб появиться.

— Я в том смысле, что им всё равно не постичь какие мы в действительности. На картинах пишут каких-то страшилищ, чудовищ. Разве мы такие? — улыбнулся. — Амон?

 Амон весело осклабился:

— Нет, мы не такие, — согласился с Бароном.

— Может, они пытаются изобразить вашу внутреннюю сущность, а не внешний вид, — предположила Светлана с лёгким вызовом.

— Может быть, — откликнулся Амон. — Нужно будет увидеться с художником. По-дружески поговорить. Узнать чем мы не угодили, что малюют, как хотят.

— Тебя это так волнует? — удивился Барон.

Амон отмахнулся:

— Нет, конечно, просто интересно пообщаться с человеком связанным с искусством, может, чего посоветую. Свожу кое-куда…

— Интересно, а полиция ищет виновников происшествия на ипподроме, или только Спиллер нанял детектива для поиска?

— Ищет, — откликнулся Барон. — Ищет девочка. Только найти не сможет. Юм, их по кругу водит.

— Почему же Спиллер нашёл? — посмотрела на Барона, Светлана.

Но за него ответил Дорн:

— Показали где искать. Направили Антонио по нужному следу.

— Вы всё знали и ждали его появления? — с ужасом уточнила девушка.

На секунду, ей показалось, что бездна разверзлась под ногами, и из неё потянуло холодом безнадёжного предопределения, отчаяния, тоски. В эту секунду, сама жизнь предстала записью в журнале, со своим началом и концом. И невозможно изменить, потому что Судьба. Спиллер должен был быть на скачках. Увидеть вороного. Пожелать приобрести его. Он должен был прийти к Дорну. Светлана с удивлением констатировала не завершённость. Но должен ли он был, соглашаться с условием Дорна?

— Сир, Спиллер мог отказаться от вашего предложения?

Спросила девушка.

Дорн отвернулся от камина. Амон и Барон, казалось, замерли в ожидании ответа. Вполне возможно, что Светлане показалось, но не исключено, что они прислушиваются к разговору.

— Он мог отказаться, — ответил Дорн и добавил с иронией. — Но он бизнесмен. Зачем ему отказываться от выгодной сделки? Скакуны принесут ему миллионы, а храм он построит руками бродяг и безработных, которые за мизерную плату, или за еду согласятся работать на него. Зачем ему связываться с профсоюзами? Платить налоги? Не исключено, что пропавших без вести, со стройки людей, следует искать в «белках» скакунов. Спиллер будет мыслить глобально и не оставлять улик.

— Не могу поверить, — покачала головой Светлана.

Барон, всё-таки прислушивающийся к разговору, внезапно вернулся к теме искусства:

— Амон как ты думаешь, как изобразят на полотне внутреннюю сущность Спиллера художники?

Амон задумался. Цокнул. Повёл языком по клыкам:

— Нарисуют длинные зубы, — предположил он и добавил: —Окровавленные клыки, рот подбородок.

— Горящие алчностью глаза, — подсказал Барон.

— И руки, с длинными пальцами и острыми когтями, — закончил зарисовку портрета Спиллера, Амон. — Вот тебе Светлана и портрет демона. А с виду не скажешь. Такой солидный господин.

Закусив губу, девушка, вздохнув, покачала головой. В зале воцарилась тишина. Но ненадолго. Искоса поглядывая на сидящих за столиком, девушка на конец, не выдержав, спросила:

— Почему вы так много пьете?

— Вот те на! — воскликнул Барон, поперхнувшись, его рука с рюмкой замерла. — Никогда не подумал, что меня будут упрекать в пьянстве!

— Хлестать воду, что ли прикажешь? — проворчал Амон, опрокидывая рюмку коньяка в рот. Поставив рюмку на столик, посоветовал смутившейся Светлане: — Ты нас с людьми не сравнивай. То, что для них яд для нас отличный напиток.

— Может, только из-за него и стоило попутешествовать в этом мире, — поддержал Амона, Барон.

— Ну, извиняюсь, — улыбнулась Светлана и с любопытством поинтересовалась: — Почему коньяк, а не скажем... спирт? Он-то покрепче будет...

— Спирт для дам, — отмахнулся Барон. — Нам, что посолидней. И потом, коньяк более благородный напиток, нежели спирт. А вековая выдержка и вовсе делает его бесценным.

— Я думаю, — согласилась девушка, — если ещё его стоимость оценить в денежном эквиваленте.