Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ) - Суржиков Роман Евгеньевич (бесплатные версии книг .txt) 📗
- Трава не поможет?.. Кид соврал? Или я выпил слишком много?
Святая молчала. Видимо, ему следовало понять самому.
Что он слышал о ранениях в Университете и в госпитале Первой Зимы? Если рана гноится, значит, в ней поселилась хворь. Вместе с гнилой кровью, хворь растекается по телу. Когда добирается до сердца, человек погибает. Если рана находится на руке или ноге, то верный способ спасения - отсечь конечность и отделить очаг хвори от тела. С раной на корпусе все сложнее: ее промывают горячим вином и протирают лекарскими снадобьями, чтобы вытравить хворь. Часто это не помогает, гниение возобновляется снова и снова, пока не убьет человека. Иногда удается вымыть хворь, и, очистившись, рана начинает заживать...
Важно вот что. Жилище хвори - рана. Пока она не очищена, не поможет ничто. Выпитый сок убивает хворь, но гниющая рана заново порождает ее.
Он срезал новый пучок, размял и смочил в соке кисточку. Пальцами левой руки попытался раздвинуть края раны. Ах, тьма! Боль едва не ослепила его и выбила из груди дыхание. Но рана не раскрылась, ведь кожа почти зажила. Поверхность зарубцевалась, но внутри, под кожей, живет хворь. Нужно добраться до нее... вопрос только в том, хватит ли духу.
Эрвин взял кинжал. Сердце тут же пустилось в галоп, кровь забилась в висках. Помоги мне, Свтелая Агата! Он сунул острие клинка в рану. Если прежде он думал, что чувствовал боль, то ошибся: боль была сейчас. Искровый удар прошиб все тело, собственный крик вонзился в уши. Рука сама собою разогнулась и отшвырнула кинжал далеко в кусты. Грудь пылала и рвалась на части.
Эрвин упал на спину, под холодные струи ливня. Рана еще долго пульсировала и грызла. Когда огонь, наконец, угас, Эрвин знал, что не сможет повторить попытку. Знал теперь и то, чего боится сильнее всего на свете: боли. Не бесчестья, не позора, не смерти. Смерть - сущая мелочь, если приходит одна, без своей чудовищной спутницы! Что может быть проще - лежать под приятным дождем, закрыв глаза, и ждать? Даже лихорадка отступила, будто с намеком: не причиняй себе страданий, и все пройдет просто. Мирно и тихо. Ты здесь - а потом уже там.
Он прикрыл глаза.
- Светлая Агата... ты права, я этого не смогу. Наверное, приходит время прощаться.
Скуластая белокурая Праматерь медленно повернула голову к тем кустам, куда улетел нож.
- Нет, я не смогу, - шепнул Эрвин, сжимаясь от одного воспоминания о боли. - Да и какой смысл? Шансы слишком малы. Даже в госпитале с таким ранением выживает один из десяти. Только зря мучить себя...
Агата смотрела в кусты.
- Теобарт был прав, - сказал Эрвин, - лучший выход - арбалет. Это быстро.
Он вспомнил свою возмущенную ярость при словах капитана. Глупец! Конечно, Теобарт знал, что к чему, ведь повидал сотни раненых на своем веку. А Эрвин просто не хотел тогда верить. Лучше поздно, чем никогда.
- Надежды же нет, правильно? К чему растягивать страдания?..
Агата не удостоила его взгляда.
- Нет, - сказал Эрвин. - Абсурд. Крохотная доля шанса, что я смогу. Помноженная на мизерную надежду, что это поможет. Деленная на обратный путь в четыреста миль через реки, болота, леса с волками и клыканами. Пешком, в одиночку, с незажившей раной. С непрерывной болью. Нет, Агата. Зачем это нужно?
Она молчала и не смотрела на него, но и не пропадала. Стояла, скрестив руки на груди, отвернувшись в сторону. Злость начала просыпаться в сердце.
- Зачем? - повторил Эрвин. - Чего ради? Ради мести? Я - мститель? Смешно. Теобарт смеялся, и мне смешно, и тебе. Во имя Первой Зимы? Вот уж кто легко обойдется без меня. Даже не заметит! Ради отца? Но ведь это он послал меня сюда, не забыла?!
Эрвин встал на четвереньки и пополз к кустам, оскальзываясь на мокрой траве. Зачем? На зло. На зло тебе, Светлая Агата, я еще раз попробую, потеряю сознание от боли, и тем все кончится! Надеюсь, что больше не очнусь. Довольна?!
Он нашел кинжал, зажал в кулаке, пополз обратно к змей-траве.
На зло Рихарду - нечего ему потешаться, встретив меня на Звезде! На зло Теобарту - пусть узнает, что ошибся! Не такой уж я неженка! На зло Луису. Он пытался на болоте, когда подсек передо мною травяную сеть; пытался вторично, подкинув змею в шатер. Потом ударил ножом и швырнул в пещеру... пусть и эта попытка пропадет даром! На зло всем, своим и чужим, кто был уверен в моей смерти. Возьму - и выживу! Каково, а? Хорошая будет шутка?!
Эрвин сел среди травы, смочил кисточку в соке. Взял ее левой рукой, правой стиснул рукоять кинжала. Приблизил острие к ране - оно дрожало. Боги, что может быть хуже боли?! Эрвин помнил, как орал грей с переломанной ногой. Помнил пыточную камеру в Первой Зиме - отец считал, что образование сына должно включать и это. Там был какой-то западник... с него дюймовыми кусочками срезали кожу. Как же он кричал!..
На зло врагам и друзьям, отцу и Рихарду, на зло самой Светлой Агате... Нет, даже на зло не хочу! Не могу. Только не это. Лучше просто тихо умереть.
Он смежил веки, Светлая Агата все еще стояла в темноте. Смотрела ему в глаза. Точеный подбородок, волевые скулы, цепкий, пронзительный взгляд. Она похожа на Иону. Сестра... Скажи, неженка, что ты почувствуешь, если Иона умрет? На какие кусочки разорвется твое сердце? Что сгорит в тебе, когда увидишь ее тело? Что останется от тебя - уголек, горстка пепла?..
Так почему ты решил, что ей придется легче, когда ты не вернешься?!
- Я выживу ради сестры, - процедил Эрвин.
Он рассек кожу, вогнал клинок в гноящуюся рану и повернул, раздвигая края.
Град осколков. Мир разбился, как зеркало. За ним оказалась багровая тьма. Вращалась водоворотом, уносила за собою. Он вертелся и тонул, захлебывался не то тьмою, не то кровью, не то криком.
Странно, как сознание смогло удержаться в теле все то время, пока из-под ножа стекал гной и сукровица; пока сок змей-травы струился внутрь по лезвию. Эрвин выдернул клинок и лишь тогда перестал существовать.
Монета
Середина июня 1774 года от Сошествия Праматерей
герцогство Южный Путь
Хармон Паула Роджер всей душой надеялся, что барон Деррил примет предложение и купит Предмет. Барон пугал торговца до чертиков, Хармона передергивало от мысли о новой встречи с ним. Однако торговец понимал: лучше продать Светлую Сферу здесь, в Лабелине. Следующий покупатель живет в Фаунтерре, потребуется недели три, чтобы добраться туда. За это время Хармон еще сильнее свыкнется с Предметом, святыня пустит корни в его душу так глубоко, что ему попросту не достанет духу ее продать. Нужно совершить сделку в Лабелине.
Обнадеживало то, что барон практически согласился с названной ценой. И уж тем более он не станет торговаться после того, как увидит Сферу во всей ее красе. Никто не стал бы!
Оставалось как-то скоротать время до получения письма. Хармон решил отправиться на прогулку в город, и не просто на прогулку, а с определенной, весьма заманчивой целью - присмотреть себе дом. Он взял Джоакина в качестве охраны, затем прикинул - и позвал также Полли. Девушке полюбились поезда, а он ведь намерен осматривать дома около рельсов, так отчего бы не доставить ей удовольствие?
После памятной беседы о будущем отношения Джоакина с Полли ухудшились. Они говорили друг с другом надтянуто, будто нехотя; Джоакин легко раздражался, девушка впадала в молчание. Целовались всего несколько раз, а ночи проводили порознь. Если бы кто предположил, что Хармона это радует, то, уж верно, не ошибся бы.
