Корона за холодное серебро - Маршалл Алекс (библиотека электронных книг .txt) 📗
– Это я! – объявил Мрачный, поднимая копье и солнценож в дружеском жесте, вопреки всему надеясь, что происходит недоразумение.
Но нет, как со всей очевидностью доказал солнценож, пущенный в него Бычьей Погибелью, когда главный охотник сократил дистанцию до дюжины ярдов. Мрачный уклонился от ощетинившегося лезвиями снаряда и не раздумывая крутанул копьем, чтобы отразить атаку. Когда оно соприкоснулось с подмышечной впадиной Бычьей Погибели, раздался звук, какой бывает, если проткнуть учебную тыкву, – топор вылетел из поднятой руки пронзенного. Остальные шесть Рогатых Волков подобрались ближе, образовав вокруг Мрачного полукольцо так, чтобы пропасть была у него за спиной – охотничий отряд в низкой стойке, с копьями, топорами и метательными ножами наготове.
Из сбруи на спине Мрачного крикнул дедушка:
– Вы все эти годы хотели, чтобы мальчик ушел, а теперь, когда он это делает, затеваете драку?
Мрачный знал, что дедушка просто хочет помочь, но все равно покраснел. Он и сам за себя постоит.
– Я глубоко сожалею, – начал он, изрядно поднаторевший в извинениях за несуществующие проступки ради сохранения мира. – Но я не ухожу из клана. Мне просто нужно отнести дедушку кое по какому делу, а потом я вернусь. И я никому не желаю зла. Бычья Погибель, я не хотел причинить тебе вред.
Бычья Погибель, распростершийся на черной земле у ног Мрачного, не ответил, принимает извинения или нет. Возможно, потому, что этот брат Однорукого Вихляя, лежавший на боку, был уже мертвее ослиного дерьма; кровавая струйка текла по глинистой почве к облупившимся кожаным сапогам его убийцы. Мрачный выдернул копье, чуть отступил от устроенного им побоища и сделал бы еще шаг, не вспомни о пропасти за спиной. Мост находился сразу слева, и можно добежать до него, если проскочить мимо Быстрого Копья, но двое щенков заняли позиции позади старшей сестры, а Мрачному очень, искренне не хотелось убивать непоименованных детенышей. И даже если ему удастся как-то перейти обратно, что тогда? Он окажется в том единственном месте, где его дяди точно нет, – на родине, где его не желают видеть. Никто из соплеменников не нарушал молчания и не бросался на Мрачного, и он снова попытался объясниться:
– Я не сбегаю, поджав хвост, как дядя Трусливый. Я вернусь, – сказал он.
Но ведь если подумать, то именно так дядя и поступил в первый раз, отчего совет взбеленился: он покинул клан без разрешения, а после вернулся без приглашения. Глядя на злобные лица, Мрачный предположил, что их вполне устроит, если он пойдет по дядиным стопам – по крайней мере, в смысле ухода из Северо-Восточного Луча; они просто хотели гарантировать его невозвращение.
Тогда чего они ждут? Мудрый Глаз могла бы возглавить атаку после смерти Бычьей Погибели, но она лишь переминалась с ноги на ногу да перекидывала из руки в руку копье. Мрачный сказал себе, что они медлят, потому что на самом-то деле не желают с ним драться. Что их подбил на это Бычья Погибель. Что всем им просто не хочется нанести удар первыми или потерять солнценож, бросив его в беглеца, стоящего на краю обрыва. Наверно, еще можно отговорить их, произнести речь, как в балладах – какую Черная Старуха произнесла перед ночными разбойниками, убедив этих тварей не есть ее во время Худшей Зимы…
Он сумеет. Откашлявшись, Мрачный начал:
– Вы думали, я просто убегаю, покрывая клан позором, но это не так! Клянусь своим именем, что это не так! Я собираюсь выяснить, почему дядя Трусливый нас так опозорил! Я получу достойный ответ из его уст или приведу его обратно, чтобы поставить перед судом совета! Я клянусь в этом именами всех своих предков!
Мудрый Глаз чуть расслабила плечи, и Мрачный отметил боковым зрением, что Быстрое Копье взглянула на нее, ища подсказки. Острый Язык задумчиво кивал, наверняка узнавая ритм клятвы из сказаний, которые сам пел мальчику, когда Мрачный еще не отдалился от своего народа. Они его слушали!
– Клянусь своими родителями, я никогда не собирался нарушать законы, – продолжал он, – и не хочу больше никому причинять вреда. Так почему бы нам просто…
– Убей их всех! – взвыл дедушка, и Мрачный споткнулся и шагнул вбок, а старик, привязанный к его спине, метнул солнценож в Мудрый Глаз. Та попыталась увернуться, но дедушка свое дело знал, и два кривых лезвия попали ей прямо в живот. Мудрый Глаз скорчилась на земле, вторая женщина и двое мужчин бросились на Мрачного, щенки метнули ножи, и он подчинился приказу паникующего мозга – рванулся прямо вперед, копьем отбрасывая с пути Острого Языка и устремляясь к полосе деревьев.
Кто-то чем-то задел его бок.
Дедушка бил его по ушам, веля повернуться и сражаться.
Солнценож чиркнул его по виску, срезав волосы и ужалив, как ледяная пчела.
Мрачный, не обращая внимания ни на что, кроме бугрящейся скользкими корнями земли под ногами, пересек поле пней и скрылся в лесу; солнценожи отскакивали от деревьев вокруг, а один с резким щелчком вонзился в землю прямо между его топочущими ногами. Прорвавшись сквозь хлесткие ветви сосен, он мигом пересек главную тропу через Соколиный лес и снова бросился в густой подлесок; колючие кусты цеплялись за икры и бедра, а ветки царапали ему лицо.
Его завывающие соплеменники были сзади, близко, а потом земля резко пошла под уклон. Мрачный дернул вбок по косогору, чтобы не упасть, но все равно продолжил скользить вниз, удерживаясь на ногах лишь тем, что успевал хвататься свободной рукой за ветки. Склон становился все круче, и он только что не катился по заросшему лесом боку горы – шаг удлинялся с каждым вздохом, как будто на Мрачном были заколдованные снежные башмаки из «Баллады об Умелых Руках». Упавшее дерево вынырнуло из леса, который был как в тумане, но Мрачный перепрыгнул через ствол и приземлился футах в тридцати ниже по склону с такой силой, что ощутил, как кости перетряхнуло с отдачей в мозг. Он продолжал бежать, пока не наткнулся на распадок в холмах, и там взял вправо, несясь что было духу по узкой лощине.
Сзади снова завыли, теперь дальше, но Мрачный знал, что воем заявлять о себе будут только задние загонщики, пока его ловят передние Волки. Совсем не так ему рисовалось это утро. Дедушка зашипел, когда ветка дерева хлестнула его по шее, и Мрачный буркнул «извини», едва расслышав себя за собственным пыхтением. Он чуть не наступил на перепуганного броненосца, прорвался сквозь липкую паутину, резко сменил направление и понесся вверх по дальнему склону. Соколиный лес, изобилующий подлыми ноголомными камнями, был для него неизведанной территорией, разительно отличающейся от почти голых степей по другую сторону Агартханской теснины, где осталось его стойбище. Но песнопевцы утверждали, что для Рогатого Волка всякий лес – родной дом.
– Хватит, – сказал дедушка, после того как они поднялись и спустились еще с полудюжины холмов, а погоня так и не показалась. – Отдохни чуток, драть твою рожу, отдохни и дай мне подумать.
– Ладно, – выдохнул Мрачный, резко садясь на корточки за вершиной очередного холма и хватая ртом воздух. С приливом тошноты он осознал, что спазм в боку, который он старательно игнорировал, на самом деле – аккуратная дырка, уходящая сквозь конопляную рубашку в межреберное мясо. Половина одежды пропиталась красным. Ощупывая рану, Мрачный прикинул, когда успел ее получить. Должно быть, Быстрое Копье подтвердила свое имя, когда он только побежал.
– Нужно перевязать, прежде чем пойдем дальше, – сказал дедушка, перегибаясь через плечо Мрачного, чтобы взглянуть на рану. – Как можно быстрее, мальчик. Они набросятся на тебя, как термиты на сочное бревно, а здесь не место для битвы. Ни в жизнь бы этого не случилось, если бы ты просто сражался.
– Почему они… – Мрачный пытался привести мысли в порядок, пока дедушка копался в мешке, пристегивавшем его к внуку. – Почему они не… Почему ты… Почему?
– Почему-у-у? – ноющим тоном передразнил дедушка, и это резануло Мрачного глубже и больнее, чем рана. – Почему? Потому что они не Волки, они собаки, – вот почему, шавки своих чужеземных хозяев.
