Иди легко. Повесть о Халле - приемыше драконов - Митчисон Наоми (библиотека электронных книг .txt) 📗
— Да, мы поедем, — сказал Родин. — Да. Завтра.
— Но она останется.
Отец Иоанн посмотрел на Халлу так, что она поняла, что он не собирается ее отпускать, хотя ей трудно было увидеть в этом смысл. Он хочет оставить ее здесь — навсегда.
— Да! — быстро сказала она. — Я останусь.
И она сделала остальным знак рукой за спиной.
— Когда отзовут Правителя? — спросил Родин.
— Императорский корабль для особых поручений выйдет из порта одновременно с вашим, но поплывет быстрее. Когда вы доберетесь до дома, его там уже не будет.
— Благодарение Богу. А новый Правитель… он друг высокочтимого Аргирия?
— А также истинный христианин? Он что, беден?
— Нет, нет, — сказал отец Иоанн. — Наоборот, он очень богат. Ему незачем будет облагать вас непосильными налогами.
Отец Иоанн улыбнулся. Похоже, что он в самом деле желал им всего хорошего, подобрев сердцем после того, как с их помощью осуществил свои планы.
— Кроме того, ему сообщат, что высокочтимый Аргирий покровительствует вам, — добавил он, — и он поможет вам отомстить своим обидчикам.
— Но прежний Правитель к тому времени уедет.
— Когда вы вернетесь, — сказал отец Иоанн с хитрым выражением лица, и в самом деле стал похож на лиса, — то, наверное, узнаете, что кроме Правителя найдутся и в вашем племени люди, которые не погнушались…
Таркан-Дар в первый раз за все это время поднял голову.
— Ты прав, — сказал он.
Он знал одного человека, который хотел взять себе Пташку, но она… — она! — он не мог вспомнить о ней без боли, от которой темнело в глазах.
Родин быстро произнес:
— Скажи капитану корабля, что мы придем вечером. Потом вернешься и поможешь нам в некотором деле.
Отец Иоанн, слегка поклонившись, ушел, бросив из дверей косой взгляд на Халлу, сидевшую на табурете в новом платье, с руками на коленях.
— Значит, богатый Правитель-христианин, которого посадил над нами высокочтимый Аргирий, поможет нам отомстить за обиды, — сказал Киот. — А потом пройдет время, власть сменится или этого Императора отравят, на его месте окажется другой, войдет в силу Железный Заслон и пришлет нам нового Правителя, который поможет нашим обидчикам, и они отомстят нам, и так будет продолжаться без конца, именем Бога и великой Римской Империи. Хорошо, что мой дед не узнает, чего добивался для нас своей смертью.
Киот говорил это с большой горечью. Он дольше остальных верил в то, что в Византии живы заветы Бога и выполняется Его воля.
А Родин сказал:
— Я не знаю, что делать. У меня мысли путаются. Может быть, надо сделать так, чтобы новый Правитель не правил в Маробе? Ты сможешь поднять и повести людей, Таркан-Дар, потомок Хлебных Князей?
Таркан-Дар покачал головой.
— Нет, сейчас не смогу, — ответил он. — Я не вернусь домой. А если бы я вернулся и поднял людей, они бы прислали войско… Они могут купить войско и воевать, не рискуя собой.
— Ты решил никогда не возвращаться? — спросил Родин сочувственно.
— Никогда, — ответил Таркан-Дар. — Мои глаза больше не смогут смотреть на Мароб. И меня переполняет ненависть: я, наверное, не смогу никого простить. Я поддамся искушению и начну убивать. Не смогу даже думать о прощении. Я пойду в тот город, о котором говорил варяг, — в Хольмгард на севере. Говорят, там лучше, чем здесь.
— Что ты будешь там делать?
— Если придется, стану воином, поступлю на службу к тамошнему князю. Буду убивать не своих врагов, а врагов какого-нибудь князя. Это работа, а не убийство. Мне будет все равно, и Богу тоже. Но в Мароб не вернусь.
— Может быть, и мне… — начал Родин.
— Тебе нет. Ты старше. Ты выдержишь. Ты им нужен. А без меня им будет лучше. Я могу принести зло в Мароб. Я чувствую: сейчас во мне зло. На корабль я пойду с тобой, но в Маробе не сойду, а поплыву дальше, в Ольвию, а потом еще дальше пойду. Один.
— Может быть, и я пойду в Хольмгард, — сказала Халла.
Вдруг они вспомнили про нее.
— О Халла, наша Халла Богом Посланная! — воскликнул Киот. — Что будет с тобой?
— Наверное, как-нибудь проберусь на корабль, — сказала Халла.
— А ты сумеешь убежать? — живо спросил Родин. — Мы не можем оставить тебя здесь, в безбожном месте. Мы тебя любим.
— Я не останусь, — сказала Халла. — Но как это будет, не знаю.
— Иди с нами сейчас! — сказал Таркан-Дар.
— Отец Иоанн, наверное, и вас не выпустит, если я так поступлю. Пусть думает, что я остаюсь. Нам надо прощаться. Но я к вам приду.
И они решили в этот раз понадеяться на нее и на Бога, который ее к ним послал, сложили свои нехитрые узлы и решили отдать все, что смогут, из оставшихся средств, отцу Иоанну. Вечером он пришел, взял пожертвования и проводил их на корабль. Простившись с Халлой и оставляя ее на берегу, они не были уверены, что увидят ее снова. Милую Пташку тоже поручали воле Божьей, но Бог не захотел спасти ее, кто знает, что он захочет сделать с Халлой? Родин и Киот расцеловали ее на прощанье, и вдруг Таркан-Дар тоже подошел и поцеловал ее долгим горячим поцелуем, а оторвавшись, выглядел удивленным. Но Халла спокойно пошла с отцом Иоанном, а он сразу заговорил с ней о бегах.
Он убеждал ее, что, обладая таким даром предвидения, можно принести большую пользу, скажем, монастырю, и что она должна стать монахиней и отдать Богу не только свой плащ, но и все, что имеет, и посвятить ему свой дар. Воистину, если она этого не сделает, то окажется, что этот дар — от сатаны, и ей придется плохо.
Она слыхала о монастырях и о власти, которую имеют некоторые из них, и о золотых ларцах в храмах, где хранится что-то необыкновенное, но не понимала, зачем все это. Теперь она внимательно слушала все, что говорит отец Иоанн, чтобы он думал, что она решила следовать его советам. Время от времени он возвращался к плащу, несколько раз спросил, откуда он у нее, но она всякий раз уклонялась от ответа. Тогда он переводил разговор на лошадей и на то, как она сможет угодить Богу и еще помочь своим друзьям, которые вернутся домой, если скажет высокочтимому Аргирию, как пройдут те или иные большие бега. И она про себя подумала, что если она рассердит высокочтимого Аргирия, то, наверное, накличет этим беду на людей из Мароба, и значит, надо быть осторожнее.
Потом отец Иоанн сказал, что ей лучше будет отныне жить в монастыре, и она покорно согласилась и пошла с ним, пытаясь мысленно представить, как же она будет разговаривать с лошадьми в присутствии высокочтимого Аргирия. Он им, наверное, не понравится, и если они увидят ее с ним, то и ей перестанут доверять. Трудно сказать, как поведет себя Звездный Луч. А остальные? Ладно, поживем — увидим.
Отец Иоанн доставил Халлу и ее узелок в монастырь. Люди из Мароба хотели дать ей денег, но она почти ничего у них не взяла, сказав себе: «Иди легко!» Ее передали на попечение высокой пожилой женщине в черном, с белым платком на голове. Женщина подобострастно говорила с отцом Иоанном, а под конец встала на колени, чтобы он ее благословил. Это не понравилось Халле, которая вначале подумала, что она хорошая. Потом отца Иоанна проводили к воротам, щелкнул замок, ключ женщина повесила себе на пояс. Был уже поздний вечер, и никакой возможности попасть на корабль. Но монахиня с Халлой заговорила ласково.
В монастыре были высокие палаты, храм и множество маленьких каморок в стене вокруг внутреннего двора. В одной из них Халла оставила свой узелок и пошла вслед за всеми на ужин, а потом в храм, на молитву. Потом была ночь. Халла не заснула, а когда стало совсем темно, осторожно вышла из кельи и стала бродить по монастырю. Если бы найти крысу или хоть мышь, может быть, они ей помогли бы выбраться отсюда! Она наощупь нашла вход в кухню, но там все было чисто и было очень тихо — ни шороха, ни шелеста маленьких лапок. Стены изнутри были очень высокие и гладкие, все ворота и калитки крепко заперты. Уже перед рассветом Халла вернулась в келью и стала думать о корабле, выплывающем с зарей из порта, на котором ее ждут трое людей. Как бы ей хотелось развалить эти стены! Но от медвежьих мыслей лучше не стало. Тогда она подумала, что, может быть, прощание было настоящим прощанием, и теперь с ней произойдет что-нибудь совсем другое. Но почему-то казалось, что все равно надо уйти в Хольмгард. С такими мыслями она заснула, а корабль, наверное, уплыл.
