Четыре повести о Колдовском мире - Бойе Элизабет (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Ближе к рассвету один из кораблей попытался подойти ближе к скалистому берегу, но разбился в щепки. Затем последовали взрывы, и в воздух поднялись черные клубы дыма. Воины Ализона поняли, что находятся в отчаянном положении, и решили отказаться от амбициозных намерений захватить крепость. Еще одна военная машина зарычала и довольно резво двинулась уже по направлению к морю, что выглядело как трусливое отступление. Она оставила за собой ализонских воинов, которые ранее так доверчиво следовали за ней. Некоторые из них, рискуя жизнью, прыгали в воду, чтобы скорее добраться до кораблей, однако сердитые волны и гиганты — обитатели глубин сильно уменьшили их количество. Другим все же удалось благополучно выбраться из воды и попасть на корабль.
Очутившись в воде, военная машина стала легкой добычей другой зеленой волны, с высовывающимися из нее чудовищными плавниками. Волна эта несколько раз шаловливо перекатила ее с боку на бок и уволокла на дно. Под водой много раз что-то взрывалось, но военная машина так больше и не появилась на поверхности.
Три оставшихся корабля подняли якорь и пошли мимо обломков четвертого, оставив за собой остатки Ализонского войска, которому некуда было ступить, так как вся земля стала для них враждебной. В соседних горах звучали боевые горны. Руфус и Мэл вели объединенные силы Долин в атаку, заканчивая войну, развязанную Ализоном с его странными союзниками. Мертвых сложили в штабеля и сожгли. Кремация длилась семь дней и ночей.
По распоряжению Эйслин черная повозка уехала пустой, за исключением одетого в серое одеяние Виарды, угрюмо щелкавшего кнутом. Отъезд ее видели лишь несколько избранных — мертворожденные со своими опекунами, включая Мердис, а также Мэл и Руфус. Они смотрели на исчезавшую в тумане повозку, как на прерванный кошмарный сон.
— Никогда не верил, что она существует, — сказал Мэл, поеживаясь, когда повозка благополучно скрылась. — Даже когда госпожа Айрина пыталась нас ею напугать. Откуда она знала?
— Никакого труда не составило внушить ей этот сон. Надо же было подготовить Эйслин к тому дню, когда эта повозка появится, — ответила ему Мердис.
— Она теперь не вернется, — продолжила Эйслин мысль Мэла, — до тех пор, пока не наступит угроза новой войны из-за того, что спрятано в Пустыне.
— И тогда ты опять в нее сядешь? — спросил Мэл.
— Да, мы все должны, — ответила Эйслин. — Но пройдет еще много лет, прежде чем кто-либо из нас навсегда вернется в место, где хранится Лоза. Я долго буду леди Малмгарта, если ты согласишься стать его лордом.
— Но как же твоя мама, госпожа Айрина, и Хрок…
— Все препятствия убраны, Мэл, за исключением, твоего страха и недоверия к моему мертворожденному наследию.
— Пусть этого боятся другие, — ответил Мэл. Он поднял Эйслин на лошадь и посадил перед собой. — Мы пошлем гонца в Малмгарт, чтобы там готовились принять невесту. Будет устроен праздничный пир, на который пригласим всех.
Отвернувшись, Мердис почти улыбалась, прикрыв рот рукой. Она вспомнила, как четырнадцать лет назад маленький мальчик прятался от нее за ковром. Теперь все сожаления, что ему удалось ускользнуть от нее, окончательно растаяли. У Эйслин теперь новый опекун. Она не будет нуждаться в ее защите, а скоро на свет явятся новые малыши с мертворожденным наследием, и Мердис надо будет учить их. Союз Силы и чувства оказался прочным и обещал светлое будущее.
Кэролайн Дж. Черри — Буревестники
Сухая трава, заросли дрока, одинаковые холмы, известняк, местами выходящий на поверхность, одинокое небо, широко раскинувшееся над головой — вот и вся земля, что была вокруг. Джерик ехал по ней, то оглядываясь назад, то посматривая на горы — Джерик из замка Палтен, что в Долинах. Но Палтендейл пал: ализонские Гончие отпраздновали там победу, как, впрочем, и везде. Война шла повсюду. Управляемые колдерами Гончие переплыли море и атаковали Долины. Сами же колдеры окружили Эсткарп. Эсткарп не давал о себе знать, и в Долинах не знали о сложившейся там обстановке. Не было никакой уверенности в благоденствии человечества. Неизвестно было даже, удастся ли ему пережить эти годы. Так, во всяком случае, казалось Джерику. Он, однако, слышал, что юг пока держался. Там жили родственники по материнской линии, и если верить слухам, они были в окружении. В высоких горах он отпустил свою старую лошадь, забрал все имущество — а это было его военное снаряжение да гнедая лошадь, которую отдал ему его лорд — и отправился налегке в сторону моря. Тамошнее захолустье да редкие поселения не слишком привлекали захватчиков, и по этому чрезвычайно узкому коридору он надеялся пройти между вражескими отрядами по пути на юг. Шансов осуществить задуманное было крайне мало, но шанс выжить там, где он в это время находился, равнялся нулю. Итак, он тронулся в путь из срединной части Долин. Там, вдали, он видел белые крылья чаек. Они предвещали ему перемену места, ему и его коню. Они оба были тем немногим, что осталось от дома.
Санел — это имя дали лошади на конном заводе. Этот гнедой жеребец был самым крупным среди лошадей, выращенных в крепости Палтен. Санел, боевой конь, служил своему хозяину до самой его смерти. На войну забрали абсолютно всех лошадей, даже тех, что принадлежали семье лорда. Но теперь Фортал, лорд замка Палтен, был мертв… он погиб не в сражении, а спокойно, в горах. Он был уже стар и болен, и раны его гноились.
— Возьми Санела, — сказал Фортал. — Поезжай.
— Куда, милорд? — спросил Джерик на последнем их привале.
— Поезжай, — прошептал во второй раз Фортал.
И это было все. Последний глоток воздуха, и тело его тотчас уменьшилось и стало очень спокойным. Спокойный этот сон Джерику приходилось видеть много раз за годы сражений и отступлений, атак и новых отступлений. Палтендейл обратился в пепел, а их маленький отряд все уменьшался и уменьшался, пока наконец от него не остались Фортал, да молодой Нет, да двое близнецов, да он сам. Потом стрела угодила Нету прямо в легкие, умерли близнецы — один в сражении при Пети, другой — при Грейволде. В том сражении и Фортал получил свои последние ранения.
— Поезжай, — повторил Фортал.
А это означало: все кончено. Палтендейл пал. Война Фортала закончена. Все прошло.
Что делать человеку в подобных обстоятельствах? Искать своих родных? У него оставались немногочисленные родные с материнской стороны. Джерик их никогда не видел. Но ведь это были люди, в рушившемся мире, где человек мог надеяться лишь на тепло домашнего очага да на звук человеческого голоса, пока мир не рухнул окончательно. Ему было тридцать восемь. Было неизвестно, есть ли за ним погоня, кроме колдеров.
— Мне жаль тебя, — сказал ему его лорд, пока сознание его еще не угасло. — Ох, именно тебя мне жаль больше всего.
Тогда он его не понял. Одиночества не ощущал, пока Фортал не умер. Теперь же ветер, дувший с гор, шелестел сухой травой да листьями дрока. Со своим гнедым конем он обращался бережно. Разговаривал с ним и благодарил богов за то, что рядом есть живое существо, к которому можно притронуться и дружески поговорить. Он продвигался вперед с такой скоростью, какая была возможна. В основном ехал ночью, а если обстоятельства тому способствовали, то и днем. Ориентиром ему служили и чайки, прилетавшие вглубь Долин, когда ожидался шторм.
— И вы тоже? — бормотал он, обращаясь к птицам, белые крылья которых четко выделялись на фоне туч. — Теперь и мы тянемся к морю, — говорил он негромко. Слышал его только Санел.
Гнедой конь вдруг стал прядать ушами и трясти головой. Потом коротко заржал. Джерику стало ясно, что такое поведение коня не имеет ничего общего с чайками. Мускулы лошади напряглись, и уши прижались к голове. Сердце Джерика сначала приостановилось, а потом сильно забилось. Он похлопал Санела по шее, чтобы успокоить.
— Где? — прошептал он, слегка натянув поводья и едва-едва притронувшись к коню. Санел, к тому времени уже замедливший ход, стал двигаться еще медленнее, уши его клонились то в одну, то в другую сторону, он поднимал и поворачивал голову, чтобы определить направление ветра. Затем так же коротко и озабоченно заржал во второй раз, каждый мускул в нем был напряжен до предела. Джерик, почувствовав это, выдернул шлем, что был закреплен на плече ремнем, и схватил щит, висевший на боку коня. Все это он проделал на ходу, не медля ни минуты.
