Я - четвертый - Лор Питтакус (читать книги без сокращений txt) 📗

Тут открывается дверь и просовывается улыбающееся лицо мистера Харриса.

— Простите, что прерываю, миссис Бартон. Я должен забрать у вас Марка. Пришли репортеры «Газетт» брать у него интервью, — он говорит достаточно громко, чтобы слышал весь класс.

Марк встает, берет сумку и с небрежным видом выходит из класса. Я вижу, как в дверях мистер Харрис похлопывает его по плечу. Потом я смотрю на Сару. Если бы можно было сесть на пустое место рядом с ней.

Четвертым уроком идет физкультура. Сэм в моем классе. Переодевшись, мы сидим на полу спортзала. На Сэме кроссовки, шорты и футболка, которая на два-три размера велика. Он выглядит, как аист, сплошные локти и колени, и кажется долговязым, хотя и маленького роста.

Учитель физкультуры, мистер Уоллес, стоит перед нами, твердо расставив ноги на ширину плеч, руки на бедрах и сжаты в кулаки.

— Так, ребята, слушаем. Учтите, что, может быть, это последняя возможность позаниматься на улице. Бег на милю, так быстро, как только сможете. Результаты будут записаны и сохранены до весны, когда вы снова побежите милю. Так что жмите вовсю!

Беговая дорожка покрыта синтетическим каучуком. Она идет вокруг футбольного поля, а за ней виден лес, который, может быть, тянется до нашего дома, но я не уверен. Ветер холодный, и у Сэма руки покрываются мурашками. Он трет руки, пытаясь согреться.

— Ты уже бегал милю? — спрашиваю я.

Сэм кивает.

— На второй неделе занятий.

— Какое у тебя было время?

— Девять минут сорок четыре секунды.

Я смотрю на него.

— Я думал, тощие бегают быстро.

— Заткнись, — говорит он.

Я бегу рядом с Сэмом в конце толпы. Четыре круга. Столько раз надо обогнуть поле, чтобы пробежать милю. Через полкруга я начинаю уходить от Сэма. Интересно, за сколько я бы мог пробежать милю, если бы старался по-настоящему. За две минуты, может, за одну, может, еще быстрее?

Бег доставляет удовольствие, и, сам того не замечая, я обгоняю лидера забега. Потом замедляюсь и симулирую изнеможение. Когда я этим занимаюсь, я вижу, как из кустов у входа на трибуны выкатывается коричнево-белое пятно и несется прямо ко мне. «Мой разум шутит со мной шутки», — думаю я. Я отворачиваюсь и продолжаю бежать. Я пробегаю мимо учителя. Он держит секундомер. Кричит что-то подбадривающее, но смотрит куда-то мимо меня и мимо беговой дорожки. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, куда смотрит он. Его глаза зафиксированы на коричнево-белом пятне. Оно все еще движется в направлении меня, и неожиданно на меня обрушиваются образы вчерашнего дня. Могадорские чудовища. Среди них были и маленькие, с зубами, сверкающими на свету, как лезвия бритв, быстрые существа, нацеленные на убийство. Я начинаю спуртовать.

Я пробегаю половину круга в бешеном темпе, прежде чем обернуться. Позади меня ничего нет. Я оторвался. Прошло двадцать секунд. Я поворачиваюсь вперед, и оно оказывается прямо передо мной. Должно быть, срезало путь поперек поля. Это Берни Косар! Он сидит посреди дорожки, высунув язык и виляя хвостом.

— Берни Косар! — кричу я. — Ты меня до смерти перепугал!

Я возобновляю бег в медленном темпе, и Берни Косар бежит рядом. Я надеюсь, никто не заметил, как быстро я бежал. Потом я останавливаюсь и сгибаюсь, словно у меня спазм, и я не могу дышать. Я немного прохожу шагом. Потом немного пробегаю трусцой. До конца второго круга меня обгоняют двое.

— Смит! Что случилось? Ты всех уделал! — кричит мистер Уоллес, когда я пробегаю мимо него.

Я притворно тяжело дышу.

— У меня астма, — говорю я.

Он сокрушенно качает головой.

— А я-то подумал, что у меня в классе будет новый чемпион штата Огайо по легкой атлетике.

Я пожимаю плечами и продолжаю бежать, часто переходя на ходьбу. Берни Косар держится рядом со мной, иногда идет, иногда бежит. Когда я начинаю последний круг, меня догоняет Сэм, и мы бежим вместе. Лицо у него пунцовое.

— Так что ты читал сегодня на уроке астрономии, — спрашиваю я. — Целый городок в Монтане похищен пришельцами?

Он смотрит на меня с усмешкой.

— Да, есть такая теория, — говорит он как-то робко, словно в замешательстве.

— С чего бы это выкрадывать целый город?

Сэм пожимает плечами и не отвечает.

— Нет, ну зачем? — спрашиваю я.

— Ты действительно хочешь знать?

— Конечно.

— Ну, теория такова, что правительство позволяет пришельцам выкрадывать людей в обмен на технологию.

— Серьезно? На какую технологию? — спрашиваю я.

— Чипы для суперкомпьютеров и формулы для создания новых бомб и «зеленых» технологий. Типа этого.

— «Зеленые» технологии в обмен на живые существа? Странно. Зачем пришельцам выкрадывать людей?

— Чтобы они могли нас изучать.

— Но зачем? Я имею в виду, какой у них для этого резон?

— Чтобы, когда настанет Армагеддон, они знали наши слабости и смогли, воспользовавшись ими, легко нас победить.

Я чуть ли не ошеломлен его ответом, но только потому, что в голове у меня все еще проигрываются сцены вчерашнего вечера, напоминая мне об оружии, которое использовали могадорцы, и о массивных чудовищах.

— А смогли бы они легко победить, если бы уже сейчас имели бомбы и технологии, далеко превосходящие наши?

— Ну, некоторые думают, что они надеются, что мы первые себя убьем.

Я смотрю на Сэма. Он улыбается мне, стараясь определить, серьезно ли я воспринимаю наш разговор.

— Почему им надо, чтобы мы первыми себя убили? Какой у них стимул?

— Потому что они завистливы.

— Они завидуют нам? Что, из-за того что мы такие красавчики?

Сэм смеется.

— Что-то в этом роде.

Я киваю. Минуту мы бежим молча, и я вижу, что Сэму трудно, он тяжело дышит.

— Почему ты всем этим заинтересовался?

Он пожимает плечами.

— Просто хобби, — отвечает он, хотя я отчетливо чувствую, что он что-то от меня скрывает.

Мы пробегаем милю за восемь минут пятьдесят девять секунд, лучше, чем когда Сэм бежал ее до этого. Пока класс возвращается в школу, Берни Косар идет следом. Другие ученики гладят его, и, когда мы входим в здание, он пытается войти вместе с нами. Я не понимаю, как он узнал, где я. Мог ли он запомнить дорогу, когда мы ехали сюда утром? Эта мысль кажется смешной.

Он остается у дверей. Я иду в раздевалку вместе с Сэмом, и, как только у него восстанавливается дыхание, он одну за другой выплескивает тонну других теорий заговоров, большинство из которых просто смешны. Он мне нравится и кажется забавным, но иногда мне хочется, чтобы он замолчал.

Когда начинается домоводство, Сары в классе нет. Миссис Беншофф первые десять минут инструктирует, а потом мы идем в кухню. Я один становлюсь к своей плите, смирившись с фактом, что сегодня буду готовить сам, и на этой моей мысли входит Сара.

— Я пропустила что-нибудь интересное? — спрашивает она.

— Примерно десять минут качественного общения со мной, — говорю я с улыбкой.

Она смеется.

— Я слышала утром про твой шкафчик. Мне жаль.

— Это ты положила туда навоз? — спрашиваю я.

Она снова смеется.

— Нет, конечно, нет. Но я знаю, что они цепляются к тебе из-за меня.

— Им повезло, что я не использовал свою сверхсилу и не забросил их в соседний штат.

Она шутливо пробует мои бицепсы.

— Да, огромные мускулы. Твоя сверхсила. Бог мой, им и в самом деле повезло.

Сегодня мы делаем маленькие кексы с черникой. Мы замешиваем тесто, и Сара начинает рассказывать историю своих отношений с Марком. Они встречались два года, но чем дольше они были вместе, тем больше они отдалялись от своих родителей и друзей. Она была подружкой Марка, и только. Она понимала, что начинает меняться и перенимать его отношение к людям: она становилась недоброжелательной, нетерпимой к чужому мнению, считала, что она лучше других. К тому же она стала выпивать и получать плохие оценки. В конце прошлого учебного года родители отправили ее на лето к тете в Колорадо. Там она стала ходить в долгие походы в горы и фотографировать пейзажи камерой своей тети. Она влюбилась в фотографию и провела свое лучшее лето, поняв, что в жизни есть куда больше интересного, чем быть чирлидером и встречаться с защитником футбольной команды. Вернувшись домой, она порвала с Марком, бросила чирлидерство и поклялась, что будет обходительной и доброй по отношению ко всем. Марк не сумел с этим смириться. Она говорит, что он по-прежнему считает ее своей девушкой и верит, что она еще вернется к нему. Она говорит, что скучает только по его собакам, с которыми всегда играла, когда была у него дома. Тогда я рассказываю ей о Берни Косаре и о том, как он неожиданно появился у нашего порога после того первого урока в школе.