Королевский факультет(СИ) - Леконцев Олег (читать книги полностью txt) 📗

Я бросил на него внимательный, почти обвиняющий взгляд. Князь пошел бурыми пятнами. Княжество Ландветтельское, огражденное от основной части империи непроходимой горной полосой, было фактически независимо. То есть у него не было даже той слабой привязки, как у других феодальных владений, признающих хотя бы внешне свое вхождение в Морею. Но князь, человек умный, понимал, что разрыв с империей ему не выгоден и с политической, и с экономической, и с магической сторон и поэтому специально поступил на королевский факультет на правах личного гостя императора. Такой статус позволял ему вести себя более независимо по отношению к имперской администрации, то есть, например, ко мне. Однако, никакое дипломатическое прикрытие и высокое покровительство не спасало дворянина от вызова на дуэль. Если бы я, придравшись к какой-нибудь мелочи, потребовал от него явиться на поединок, князь вынужден либо явиться (на родовом кладбище появился бы красивый скромный могильный памятник князя Бридента), либо просить императора запретить поединок, тем самым опозорив себя и свой род на несколько поколений вперед. Вот поэтому, являясь почетным гостем императора, князь не бросал на меня заносчивые взгляды. Во-первых, он был человеком достаточно скромным, во-вторых, еще хотел жить. Я ему симпатизировал, но не хотел этого показывать. Наброситься еще на князя какая-нибудь сволочь. На меня кинуться побоится, а вот мальчику может перепасть. Не убьют, так опозорят.

Никак не прокомментировав его слова, я поинтересовался, наличествуют ли у студентов письменные приспособления. Оказалось, наличествуют. Пригласил в ближайшую аудиторию и потребовал записать под диктовку:

— Если я (имярек) еще раз напишу на стене выражение «декан — дурак», то, в соответствии с Лозаннской конвенцией, буду десять раз вызван на дуэль дураком деканом и каждый раз буду болезненно ранен. Излечение за свой счет.

Подпись, дата написания.

Подождав, пока напишут, потребовал сдать. Поглядел на монархов, увидел — впечатлились. Конечно, Лозаннская конвенция касалась на матушке Земле режима работы проливов, соединявших Черное и Средиземное моря, но мои оболтусы студенты об этом не знали. Более того, я уверен, что подавляющая часть земных студентов также не предполагает о существования такой конвенции.

Осталось сличить почерки. Монархи, поняв смысл моих манипуляций, замерли. Сличив запахи магии и характерные особенности почерка, я бросил победоносный взгляд на герцогиню Вольстанг — подружку/соперницу королевы Таринской. У женского пола такое бывает.

Герцогиня, как и многие белокурые особы, с достаточно бледной кожей, еще более побледнела. Я усмехнулся, потянув время и давая жертве ощутить весь трагизм своего положения. Будучи дамой, она, разумеется, могла потребовать к себе снисхождения. Но, во-первых, это она была инициатором столкновения, во-вторых, являлась монархом и привыкла быть впереди войска, не обращая внимания на пол, в-третьих, я уже объявил о своем желании драться со всеми вне зависимости от возраста и пола. И ее желание свести конфликт к мирному завершению могло вызвать мои насмешки и презрение окружающих. В общем, герцогиня сжала зубы и покорно ждала своей судьбы — будет ли она помилована и к вечеру останется еще живой или вызвана на дуэль, а в ее герцогстве объявят всеобщий траур по причине скоропостижной смерти благородного правителя.

— Проверив ваши почерки, — я выразительно посмотрел на герцогиню, — я пришел к мнению, что князь Ландветтельский прав — писал чужой. При случае, я попрошу сотрудников службы контроля и благочестия разобраться.

Герцогиня Вольстанг густо покраснела, будучи внезапно амнистированной от неминуемой смерти. А я сообщил, что в связи с необходимостью явиться к ее императорскому величеству вынужден покинуть достопочтенных студентов. Тексты их записок забрал с собой, многозначительно пробормотав, что они еще могут пригодиться.

Глава 10

К одиннадцати я явился в ректорат. Мажордом, похоже постоянно находящийся у парадного входа, проводил меня к малому залу, открыл дверь, громогласно назвав меня, закрыл дверь после моего вхождения и незаметно испарился.

Ангела пошла навстречу мне, сияя улыбкой.

— Вот, господа, прошу любить и жаловать, новый кандидат в деканы королевского факультета, герцог Кирилл, так ярко проявивший себя всего лишь за несколько дней. И двух недель не прошло, а уже все почувствовали его присутствие.

Я поклонился и попытался отказаться от такой похвалы, заметив, что ничего особенно не сделал.

Присутствующие заулыбались. Ангела ехидно заметила, что конечно, мир пока еще не перевернул и перешла к текущим заботам.

— Присаживайтесь, герцог. Вы находитесь на заседании тайного совета университета, о котором знает считанное количество разумных существ. Позвольте вам представить моего заместителя первого проректора герцога Дел Гамбеду.

Встал двухметровый орк. Морда (лицо?) выглядела совсем тупо, но острые умные глаза говорили, что место заместителя Ангелы досталось ему не из родственных связей.

— Казначей университета маркиз Тревалис Ла Куанья.

Разнообразия ради казначей оказался человеком. Ничем не приметный, с неопределенным взглядом. Он либо постоянно находится в мире цифр и золота, либо притворяется.

— Мой заместитель по хозяйственным вопросам маркиз Де Ля Клаас.

Хозяйственник оказался сатиром с подвижным лицом, ветвистыми рожками, и копытами на ногах, судя по звукам, когда он делал несколько шагов ко мне вдоль стола.

— У вас прекрасный вкус, ваша светлость, — похвалил он меня, как мне показалось, неискренне.

— И наконец, очень важная фигура не только в университете, но и в империи, — маркиз Др-Таюм Лю Семейни — начальник службы контроля и благочестия университета и заместитель главы этой службы в империи.

Последний незнакомец — похожий на человека, но с заостренными ушами и носом, смахивающим на небольшой хобот, одетый в странные лохмотья, пронзительно блеснул глазами, встал и молча поклонился.

Типичный представитель службы безопасности. Если бы мне его не представили, все равно бы решил, что он оттуда. Из ТОЙ СЛУЖБЫ.

— Вот весь совет, — прокомментировала Ангела, — теперь, господа, приступим. Деятельность кандидата в деканы королевского факультета впечатляет. Вы знаете, герцог, что королева Таринская, возвратившись домой, приказала отрубить голову первому министру и отправила в отставку весь состав правительства, разогнав министров в отдаленные имения. Их, конечно, можно было бы пожалеть, особенно первого министра, если бы не знать, что тот являлся ярым противником империи и своими действиями несколько раз приводил к серьезным кризисам в отношениях королевства с империей.

Кстати, он был категорически против вашего приглашения на пост декана, мотивируя вашей опасностью для его королевы. А весь этот совет министров, на мой взгляд, больше напоминал банду разбойников, ищущих поживу. Новый совет министров сформирован из сторонников союза с империей, а первым министром вообще назначен наш отдаленный родственник, много лет проведший в королевской тюрьме, хотя и в сносных условиях. Поступая так, королева подает нам явный сигнал на укрепление отношений. Правда, одновременно она арестовала трех наших сторонников, или, если честно говорить, тайных агентов, — Ангела замолчала, задумавшись, пытаясь определиться с извилистой политикой Таринского монарха.

— Ваше императорское величество, — пришел ей на помощь Лю Семейни, — ваши сторонники не столько арестованы, сколько посажены под домашний арест под честное слово. Их никто не охраняет. Вряд ли им что-то серьезно угрожает. Мои аналитики считают, что таким образом Антуанетта показывает, что она не собирается безоговорочно идти в кильватере политики империи. Речь идет только об улучшении отношений.