Честь и меч (СИ) - Леконцев Олег (е книги .TXT) 📗

Олег Леконцев

ЧЕСТЬ И МЕЧ

Орденская летопись II века от нашествия

ПРОЛОГ

— Владимир погиб как честный воин — в бою, с мечом в руке против трусливых угорцев, напавших на небольшой отряд рыцарей чуть ли не тысячей. Подлые свиньи, — Магистр Новгородский с возмущением бросил на стол кольчужную рукавицу. Видно было — будь перед ним угорец, он бы убил его голыми руками. Магистр всегда отличался вспыльчивостью. Командование южной линией крепостей Ордена с центром в Новгороде отнюдь не смирила его.

Он был срочно вызван, как и другие, в Замок Магистров. Гроссмейстер пал, и необходимо найти ему замену. А орденское войско все еще не могло справиться с печалью по погибшему вождю. Расширенный Совет Магистров в столице Ордена Меченосцев Новодмитриеве топтался на месте уже несколько суток, днюя и ночуя в Зале Заседаний. Сегодня, наконец, надо было решить все. Иначе стоило просто разъехаться и ждать развития событий.

— Смерть Гроссмейстера и Патриарха Орденского никогда не бывает добрым предзнаменованием, — вздохнул Митрополит Ладожский, — старший среди Митрополитов, ставший во главе Орденской православной церкви после гибели патриарха. — Но особенно сейчас, когда нечисть собирается с силами, а наследник Гроссмейстера слишком мал, чтобы его заменить. Четырнадцать лет слишком мало, чтобы быть во главе Ордена и Церкви.

Он хотел добавить, что и сам мальчик может легко умереть, но промолчал. Судьба рыцаря идти по лезвию меча.

Прошло двести лет, когда на технологический мир Земли, в котором царствовали двигатели внутреннего сгорания, электричество и компьютеры напали неведомые инопланетяне. Человечество столкнулось с неведомой силой, вооруженной только дубинами и собственными кулаками, зато умеющими парализовать людей воплями-криками и выводить из строя всю их технику, непонятным полем, вырабатываемым их телами. По привычке их назвали похожими существами прошлого. Так появилась нечисть — орки, кентавры, огры и другие твари. Собравшись в сотни и тысячи, они образовывали обширные Зоны в тысячи километров, где электрическая и слишком сложная техника людей не работала. Человек мог надеяться только на себя и на свой меч. И пока они выстояли борьбе с ними.

За эти столетия выжившие приспособились, сами превратившись в какой-то мере в орков — по силе и здоровью и по неприятию техники. Но в остальном они были люди, похожие в чем-то людей ХХ века, а в чем-то средневековья.

И сегодня одно из государств — Орден Меченосцев, возникший в 10 году от пришествия (2244 от Р.Х.), не могло решить — как ему выжить без своего правителя, погибшего в столкновения не с нечистью. Он был убит людьми. Но не это волновало больше всего, а то, что его единственный сын был еще слишком мал. Без лидера нельзя. Распри погубят людей и без нечисти.

— Для этого мы и здесь, — возразил сидевший по главе стола Магистр. Он устроил свой стул рядом с креслом гроссмейстера, опустевшим после последнего Гроссмейстера Владимира IХ Красивого, отправившегося в Европу по приглашению короля угорцев. Приглашение оказалось ловушкой.

Магистр властно оглядел собравшихся, поворачивая красивую седую голову, и задал главный вопрос:

— Будем ли мы ставить во главе Ордена четырнадцатилетнего юношу или выберем одного из нас?

В зале наступил тишина. И девять Магистров, имевших права Митрополитов и пять Митрополитов, одновременно являвшихся Магистрами, были не в силах выдавить понятное всем.

Хотя титул Гроссмейстера и намертво привязанный к нему престол главы Орденской церкви — Патриарха Орденского были выборными, но почти двести лет, с самого появления, во главе Ордена становился прямой наследник Владимира I Основателя. Только его принимал Освященный меч, светясь в его руках неярким алым светом, только за ним шли, не щадя свою жизнь воины Ордена, только ему верили жители городов и деревень.

Однако сейчас, когда завершился 20-летний цикл воспроизводства нечисти, с юга, с севера и с востока надвигались сотни огров и элефантов, тысячи кентавров и орков, а с Запада грозили псы-рыцари католических и протестантских государств — пусть люди, но ничем не лучше нечисти, ставить во главе Ордена единственного ребенка погибшего Владимира IX Красивого казалось всем самоубийственным. Юноша, почти мальчик, не справится. Да, он из Владимировичей. Да, меч его признает. Но попозже. Гроссмейстером должен стать опытный воин и умелый политик.

— Гроссмейстером может стать только наследник рода Кудрявцевых, — возразила Марина Кудрявцева, вдова Гроссмейстера, — единственный человек, не член Совета, допущенная на Совет.

— Рыцари не поддержат зеленого мальчика, — пробурчал Магистр Новгородский. Крепкий мужчина почти шестидесяти лет, он не мог представить, как пойдет в бой за юнцом. — Нет, этого нельзя допустить!

— И к тому же он всего лишь оруженосец. Он не имеет права избираться! — Жестко сказал Магистр-церемониймейстер.

— Мне думается, — мрачно сказал Магистр Сарматовский, командующий северной линией крепостей, — ему придется подождать. Пусть станет хотя бы рыцарем. А то начнет нами помыкать. Мальчишка!

Осуждающих взглядов было столько, что Марине пришлось потупиться. Консервативные Магистры не желали подчиняться четырнадцатилетнему парню.

Взоры обращались к сидевшему во главе стола Александру Бережному, которому погибший Гроссмейстер вручил высший после своего чин Магистра Орденского, сделал своим кровником и любил как брата. Он стал почти родственником правящей династии и мог бы править, пока сын Владимира растет.

Если бы только так…

Александр Бережной все же не был из правящей династии, благословленной Господом на правление Орденом. Пусть Владимир Красивый приблизил его. Кровь-то чужая! Кто они такие — члены Совета Магистров — заменять Бога и ставить главу Ордена. Почти двести лет были у власти Кудрявцевы. Они создали Орден, они им управляли. Не будет ли решение Совета Магистров началом конца?

Члены Совета, привыкнув находиться в тени Гроссмейстера, теперь не знали, что делать, и как утопающий за соломинку, цеплялись за обычаи. А обычай гласил — в случае молодости наследника выбрать временного Гроссмейстера.

— Братия моя, — тихим голосом заговорил Митрополит Ладожский, понимая, что на нем лежит тяжкий крест предлагать кандидата. Он любил сына Владимира, но бросать его практически на смерть было сверх его сил. — Мне трудно говорить, но вы меня поймете. Голосую за то, чтобы иметь нашим Господином и Пастырем Магистра Орденского Александра Бережного.

— Да, — выдохнул, как бросил горсть земли в могилу на гроб, Магистр-церемониймейстер Серафим Никитский, — мы должны следовать обычаю, если нет ничего больше.

Как подобало, он подошел и бросил свою перчатку к ногам Магистра Бережного, признавая его Гроссмейстером. За ним двинулись остальные, оставляя у его ног кто кольчужную, кто бархатную перчатки.

Решение было трудное и опасное. Предложение Митрополита никто не оспорил, не потому, что боялись, а потому, что не знали лучшего. Одно только мучило — не обманулись ли? И потому Магистр Андрей Сарматовский бросил перчатку, как оторвал собственную руку, а Магистр Дмитрий Новогродский тяжело вздохнул. Они были друзья Александра и не завидовали, а боялись и за него, и за себя. Почему сын погибшего Гроссмейстера так юн. Будь ему хотя бы лет двадцать, они бы с удовольствием проголосовали за него. Но пока ему только четырнадцать и ему следует играть в куклы.

Только Архиепископ Новодмитриевский льстиво улыбаясь, не кинул, а положил перчатку, демонстрируя преданность новому Гроссмейстеру. Он был уверен, что тот пришел к власти навсегда, до гробовой доски. Архиепископ жаждал власти, которой при прежнем Гроссмейстере не смог бы добиться. Этой был его шанс. И он собирался его получать, опираясь на друга — союзника Магистра Александра Низвольского.

Сам новый гроссмейстер был не рад, терзая душу мыслью — не ошибся ли, не лучше ли бы было признать четырнадцатилетнего Игоря Владимировича новым Гроссмейстером. Он не принял тронного имени Владимира Х, не опоясался мечом Гроссмейстера, приказав держать его в сокровищнице, и убрал кресло Гроссмейстеров в зал награждений, поставив вместо него обычный стул. Всем своим видом новый Гроссмейстер показывал, что он лишь временный восприемник державной власти Ордена.