Плыть против течения (ЛП) - Салисбери Мелинда (книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Я уснула.

* * *

В комнате было темно, когда я проснулась, только золотая полоска света дня проникала меж ставен.

А потом я все вспомнила.

Я села, задыхаясь, словно вырвалась из воды, ладонь сжимала ночную рубашку.

Бледная кожа, без волос, слепое. Широкий рот. Ужасные пальцы.

Я резко вылетела из кровати и распахнула дверь спальни.

— Папа? Папа? — позвала я.

Его тут не было.

Я проверила каждую комнату: ванную, его кабинет, его спальню, кухню. Везде были закрыты ставни, и когда я попыталась их открыть, оказалось, что все заперты. Я поискала ключ в одном из замков, но его там не было.

Подходя к входной двери, я уже знала, что ожидать, хотя это не помешало мне ударить по ней кулаком и выругаться.

Он запер меня внутри.

То ли для безопасности, то ли чтобы не бать мне побежать с криками в деревню, он сделал меня пленницей.

Я прижалась лбом к двери. Как мне покинуть сегодня Ормскаулу, если я не могла даже покинуть дом?

ДВЕНАДЦАТЬ

В свете свечи я обыскивала дом, выдвинула все ящики на кухни, перевернула все чашки и миски, порылась в банках, просыпая бесполезные мелочи на стол. Я нашла сломанные прищепки для одежды, пуговицы, ржавые гвозди, тупой перочинный нож, но не ключ. Тот, что от двери, он точно забрал с собой, но запасной от ставен мог еще быть тут, нужно было просто его найти. В своей охоте я оставляла след разрушения, оставляла все валяться, если упало.

В кабинете отца я опустила свечу на столик у его кровати, подняла матрац и заглянула под него. Я проверила выдвижные ящики, перевернула его обувь. Я вытащила всю одежду из сундука, прощупала карманы, вывернула их, но ничего не нашла. Я даже попыталась отыскать, есть ли у него половицы, которые можно поднять, как у меня. Но ключа не было, и мое сердце колотилось как барабан.

Мне было все равно, вернется ли он, поймает ли меня. Мне нужно было сегодня уйти отсюда. Это был мой шанс, возможно, единственный. Я для этого работала и копила деньги.

Мне нужен тот ключ.

В его кабинет я пришла в ярости, была человеком-ураганом, терзающим дом, не переживающим, что на пути, уничтожу ли я это. Я остановилась, когда увидела, что оба ружья и пистолета пропали из шкафа. Я проверила запасы пуль и пороха, их стало намного меньше.

Отец отправился убивать богов.

Я обыскивала комнату, вытаскивала книги и проверяла за ними, встала на диван у окна и ощупала полки сверху, порылась в ящиках стола. Сердце сжалось, когда я нашла кожаный мешочек с силуэтом ключа, а потом вытащила его и поняла, что он слишком маленький для ставен и не той формы. На конце была звезда с двенадцатью кончиками, сужающаяся, как стрела, и широкая дыра позволяла легко его держать. Я не знала, для чего он был, и я не это искала.

На дне того же мешочка я нашла маленькую фотографию мамы и замерла. Я не видела это фото раньше. Я поднесла его к свече и рассмотрела. Она была юной, чуть старше меня. Поразительно, как мы были похожи: те же широкие щеки и острая челюсть, те же дерзко изогнутые губы. Если бы не мои темные волосы и глаза, я могла быть ее близнецом. Я убрала фото и ключ в карман и задумалась, что делать дальше.

Я одно место не проверила, но он не посмел бы.

Или посмел?

Я вернулась в коридор со свечой в руке, повернулась к закрытой двери комнаты.

Она была закрыта с той ночи. Насколько я знала, отец туда больше не заходил. Как и я. Эта комната была особенной для мамы, даже до того, как она стала ее памятником.

Но только в этой комнате я не проверяла. Только туда он не ожидал, что я зайду.

Я стиснула зубы и расправила плечи, а потом открыла дверь.

Я сразу поняла, что его тут не было. Ставни были закрыты очень-очень давно, в комнате пахло затхло. Пыль начала плясать, когда в комнату проник свежий воздух, мерцая в свете свечи. Я глубоко вдохнула и прошла внутрь.

Я забыла, как красиво там было. Мама украсила все под свой вкус: на стенах были обои в цветах, два длинных низких дивана были в желтом шелке с розовыми розами. Изящные столики с длинными ножками, резные шкатулки с перламутром и черепаховой костью. Красивые вещи, которые она принесла сюда из дома после смерти ее родителей и переезда брата. Перед тем, как Жиль начал строить свою империю, семья моей матери была самой богатой в Ормскауле.

Я прошла по пыльному ковру, открыла коробку и увидела внутри сосновые, теперь старые, свечи. Я взяла одну и понюхала, но запах давно пропал.

Боевой настрой угас, и я опустила свечу и закрыла коробку.

Я подавлено закрыла дверь комнаты мамы и вернулась в кабинет. Можно было убраться. Глаза жгло, и я их терла.

— Я не буду плакать. Нет, — пробормотала я сквозь зубы, проходя к стеллажу.

А потом моя лодыжка подвернулась, ручка прокатилась под моей ногой. Я пыталась вернуть равновесие, размахивая руками, но без толку. Я впилась в подушку дивана у окна, чтобы хоть как-то остановить себя.

Она оторвалась с шумом, и я рухнула на пол, крича, ударившись позвоночником, зубы громко щелкнули, сотрясая голову. Свободной рукой я уперлась в пол, прикусив губу, чтобы не кричать дальше. Было ужасно больно.

Когда в ушах перестало звенеть, я медленно поднялась на ноги, потирая поясницу и глядя на диван у окна. Полоски ткани лежали на голой деревянной вершине, куда раньше крепилась подушка. Я оторвала ее полностью. Сердце сжалось от осознания, что я не могла ее присоединить.

Я опустила ее на место, надеясь, что отец не заметит, и заметила маленькое отверстие в вершине сидения того же размера, что и странный ключ, который я только что нашла. Мой рот раскрылся от осознания.

Это был не диван, а сейф, встроенный под окном. Подушка на нем не давала этого понять.

Я забыла о боли и вытащила ключ из кармана. Я повернула его, и замок щелкнул, ключ стал ручкой. Я подняла крышку.

И пялилась.

Внутри лежало семь книг, замотанных в кожу и укутанных в мягчайшую шерсть. Я подняла одну — она была того же размера, что и дневники наомфуила на полках, но была такой старой, что, когда я открыла ее, бумага стала рассыпаться. Я быстро вернула ее на место, пока книга не разлетелась. Следующие две были такими же хрупкими, и я их не трогала.

Но четвертая казалась крепче, и я села на пол, скрестив ноги и опустив ее на колени. Обложка была мягкой, как замша. Это было что-то дорогое. Я открыла ее и осторожно коснулась страницы, обрадовалась, что она осталась целой. И я начала осторожно листать книгу.

Я не могла ее читать. Старые книги, которые я видела, были написаны на старом шотландском, и для их чтения мне нужна была помощь, но это нельзя было сравнить с этой книгой. Там были символы, а не слова. Это был или какой-то код, или язык древнее старого шотландского. Я посмотрела еще пару абзацев, но ничего не понимала.

А потом открыла следующую страницу и увидела.

Весь страх прошлой ночи вернулся в трехкратном размере, мои пальцы сжали воротник ночной рубашки от паники, которую я вспомнила.

Художник был хорошим, тут я не спорила. Чернила выцвели, напоминали старую кровь, но картинки были четкими и с деталями. Существо, которое я видела прошлой ночью, было в этой книге, и оно было нарисовано много раз.

Я смотрела на картинки и не могла отвести взгляд. Я видела, почему увиденное показалось мне неправильным, неуместным. Не похожим на человека. Его конечности были слишком длинными, и существо было вытянутым, почти хрупким от этого. Оно не выглядело так, словно должно было выдерживать свой вес, и на нем не было ни капли жира или мяса. Оно выглядело как мертвец. Или голодающий. Кожа да кости.

Я смотрела. На следующих картинках были лица, поражающие деталями. Глаза существ на этих картинках были яркими и настороженными, а не подернутыми пленкой, как у того, что я видела. Может, это была аномалия, или то существо было старее, чем эти в книге. Уши были высоко на голове, чуть заостренные на концах. Губы были такими же, длинными и тонкими, а нос был двумя отверстиями в центре лица. Кожа была затененной, словно была шершавой на ощупь.