Пес войны. Трилогия. - Трофимов Ерофей (читать книги без сокращений txt) 📗
– Похоже, тебе уже приходилось таскать каштаны из огня для других, – улыбнулся Майк.
– Только этим полжизни и занимался, – криво усмехнулся Араб, привычно потирая шрам на щеке. – Для чего тогда вообще нужны наёмники?
– А как тогда получилось, что ты умудрился взять за горло правительство такой огромной страны? – осторожно спросил Квон.
– Случайно. Можно сказать, нам просто повезло. Это случилось в Африке. Страну я, по понятным причинам, называть не стану. Скажу только, что, пока все силы ООН и мировая общественность пытались навести в этой стране хоть какоето подобие порядка и прекратить гибель обычных людей от голода и болезней, это доблестное правительство пошло на поводу у большого бизнеса и, согнав туда кучу наёмников, принялось старательно гадить всем и каждому, кто пытался организовать хоть чтото, похожее на нормальный бизнес. В итоге стало ещё хуже. Родители продавали детей в бордели только ради того, чтобы спасти их от голодной смерти. В лагерях беженцев, под видом лечения, испытывали новые, ещё не проверенные вакцины, а на полях, вместо злаков, высеивались противопехотные мины, на которых подрывались не повстанцы, а ни в чём не повинные дети. Это Африка. Никому, никогда не было дела до самой Африки. Главное, это то, что можно выкачать из этой земли, а что будет с населением – никому неинтересно. Но я и моя команда тоже не альтруисты и просто делали свою работу, старательно вычищая джунгли от повстанцев и прочих бабуинов с трещотками, когда нас решили бросить. Пока мы носились по саванне в поисках их лагеря, повстанцы обошли оцепление и напали на базу. Нам должны были сбросить продукты, воду и боеприпасы с воздуха, а вместо этого бросили подыхать.
Двадцать человек, без еды, воды и патронов, на враждебной территории. До ближайшего поселения – четыреста километров по саванне. Это практически та же пустыня, с той только разницей, что иногда можно наткнуться на чахлые заросли и коегде найти грязные лужи, из которых пьют животные. К базе нас вышло только трое. Оловянные солдатики правительства умудрились отбиться от нападения, но, на их несчастье, вернулись мы. Всё дело в том, что о подобном риске положено предупреждать заранее, и стоит он намного дороже. А нас попросту бросили. Когда я, едва напившись воды, попытался выяснить отношения с генералом, отдавшим этот приказ, нас решили арестовать. В этот момент я словно взбесился. Семнадцать парней, с которыми я прошёл огонь и воду, каждого из которых сам подбирал, обучал и старался вытащить живым из любой передряги, погибли только потому, что этот подонок решил, что тратить топливо и рисковать вертолётом ради двух десятков наёмников нерационально.
В тот день база перестала существовать. Мои парни находились рядом с командирской палаткой и, когда я перестрелял солдат военной полиции и свернул шею генералу, начали действовать. Два джипа с тяжёлыми пулемётами, за которыми стоят мои ребята, это страшно. А если учесть, что патронов там было больше чем достаточно, то, сами понимаете, что там было. Разобравшись с военными, я случайно наткнулся на ключи от сейфа и не поленился заглянуть в него. А когда понял, что за документы нашёл, сам себе поверить не мог. Это были планы по полному и безоговорочному уничтожению местного населения, подписанные кучей высокопоставленных чиновников разных стран. Это был план геноцида в буквальном смысле этого слова. Мы забрали бумаги, подожгли базу и ушли.
Добравшись до цивилизации, мы разделили документы на три части и старательно продумали систему связи, после чего вышли на правительства всех указанных в документах стран. Не буду утомлять вас подробностями того, как до нас пытались добраться, чтобы просто закатать под асфальт, но мы их переиграли.
Откровенно говоря, я и сам не верил до конца, что у нас это получится, и поэтому выдвинул простые и вполне приемлемые условия, на которые они согласились. Не скажу, что сразу, но согласились. Благо, к тому времени у меня и моих парней уже было коекакое имя среди определённых кругов, так что, они решили согласиться, чтобы избежать ненужного риска.
– Но теперь они снова тебя достают, – пожал плечами Майк, слушавший его с открытым ртом.
– Всё изза круга силы, – вздохнул Араб.
– А всётаки, брат, где это было? – тихо спросил Квон.
– СьерраЛеоне.
– Я так и думал. Алмазная война.
– Да. Семьдесят процентов этих кровавых камней закупает именно эта страна, – вздохнул Араб, кивком головы указывая в сторону границы.
– Иногда у меня складывается стойкое убеждение, что голубая мечта всех высокопоставленных чиновников и богачей – это получить все земные недра в своё полное распоряжение, но при этом без населения. Чем меньше людей, тем лучше, – сказал Майк, медленно сжимая кулаки.
– И твои впечатления тебя не обманывают. Так и есть. Для всех этих толстосумов любой народ – это прежде всего стадо, которое можно стричь, как овец, и выжимать последнее, ради удовлетворения собственных прихотей. Им всё равно, как вы живёте, хватает ли вам вашего заработка на еду и чем вы будете платить за своё лечение. Главное, чтобы хорошо было им, – чуть усмехнувшись, ответил Араб.
– Похоже, что жизнь постепенно превратила тебя в циника и анархиста, – усмехнулся Майк.
– Нет. Вернее, в циника – да. А вот анархизм – это такая же идеология, как и любой другой – изм. Включая садизм и мазохизм. А я давно уже стал избегать любых идеологий.
– Но без идеологии практически нет государства. Если вспомнить дискуссии политологов, то даже демократия держится на ней: куча различных партий, каждая из которых проповедует свою идеологию. Значит, без идеологии нет и государства.
– Чушь собачья. Знаешь, что я тебе скажу, брат? Если не вдаваться в историю, то вполне достаточно просто оглянуться на Ближний Восток. Арабские Эмираты и Катар. Страны, в которых всё ещё царит монархия, но при этом живущие в пустыне, где глоток воды всегда стоил дороже человеческой жизни, не платят за неё. Подумайте над этим. Они не платят за воду в пустыне. А вместо идеологии – религия. Всего лишь.
– Я слышал об этом, – кивнул в ответ Квон.
– И что думаешь? – быстро спросил Араб.
– Что ты прав и люди имеют право просто жить и работать, получая достойную плату за свой труд. Чтобы не бояться за судьбу своих детей и не вздрагивать от каждого шороха. Я хорошо помню, как жил с родителями на Тибете. Как отец запрещал маме произносить вслух то, что она думает. Помню, как я растерялся, не зная, как жить дальше, уйдя из армии, и как боялся умереть с голоду, болтаясь по притонам Гонконга и Тайваня. До простых людей никому нет дела. Я это видел. Своими глазами.
Воин закрыл глаза и медленно опустил голову. Удивлённый Араб успел заметить, как в уголках плотно зажмуренных век блеснули слёзы. Бывшему наёмнику стало понятно, что этот разговор всколыхнул в душе воина какието давно минувшие события, которые он старательно пытается забыть.
Помолчав, он дал Квону успокоиться и, сделав себе мысленную зарубку, чтобы однажды осторожно вывести его на откровенный разговор, тихо сказал:
– Пора возвращаться. Здесь нам больше нечего делать.
Запустив двигатель, Квон уверенно повёл машину в сторону пустыни. Майк, в очередной раз вздохнув, сел вполоборота к Арабу и, подумав, задал следующий свой вопрос:
– А где ты ещё успел побывать, пока служил?
– Перечислять устанешь, – усмехнулся Араб. – Африка, Южная Америка, ЮгоВосточная Азия, Восточная Европа, Ирландия, Ближний Восток.
– Ничего себе география, – качнул головой воин.
– Я был везде, где случались войны. Но не только. Иногда я отправлялся в такие места, где можно было чемуто научиться.
– Научиться? – переспросил Майк.
– Современная война – это не тысячи покорных крестьян с ржавыми мушкетами наперевес. Это прежде всего война технологий. Я умею многое. Очень многое, но далеко не всё.
– Например? – с интересом спросил пришедший в себя Квон.
– Например, я до сих пор на компьютер с кулаками бросаюсь. Умею работать на уровне продвинутого пользователя, не больше. Слабо разбираюсь в ракетной технике.
