Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна (книга жизни .TXT) 📗
— Речь идёт об этом письме? — спросил он, кивнув на свиток, всё ещё зажатый в руке лекаря.
— Да, ваше высочество, — с лёгкой растерянностью подтвердил тот. — Вот возьмите.
Едва глянув на текст, Вилит тихо пробормотал:
— Так я и думал.
После чего, положив папирус на стол, обратился к притихшей Докэсте Тарквине Домните:
— Вы позволите мне ненадолго отлучиться, ваше величество?
— Надеюсь, вы не наделаете глупостей, сын мой? — со смесью растерянности и тревоги спросила мать.
— О нет, государыня! — натужно рассмеялся молодой человек. — Клянусь Аксером, я очень скоро вернусь.
И не дожидаясь разрешения, направился к двери.
— Куда, зачем, постойте, — растерянно залепетала императрица, явно ошарашенная столь странным поведением отпрыска.
А когда тот, игнорируя её слова, вышел из комнаты, крикнула:
— Задержи его, Акций!
Кивнув, врачеватель бросился за принцем, подозревая, что тот вполне мог помешаться от внезапно открывшейся истины.
Выскочив на галерею, царедворец устремился за торопливо удалявшимся принцем. Услышав приближавшийся топот, Вилит обернулся и удивлённо вскинул брови.
— Что вы намерены делать, ваше высочество? — с нескрываемым волнением спросил лекарь, тщетно пытаясь разглядеть на лице собеседника признаки душевного смятения или помешательства.
— Хочу кое-что показать государыне, господин Акций, — усмехнулся тот и дружески хлопнул охранителя её здоровья по плечу. — Не переживайте, всё будет в порядке.
— Тогда позвольте мне проводить вас, ваше высочество? — предложил врачеватель.
— Право, не стоит, — покачал головой молодой человек. — Я только дойду до своей комнаты и назад.
— Её величество очень переживает за вас, — начал царедворец. — И если я приду один…
— Ну хорошо, — поморщившись, оборвал его принц. — Пойдёмте.
Воодушевлённый тем, что ему удалось настоять на своём, лекарь решил пока не приставать к своему спутнику с разговорами, давая тому возможность осмыслить ситуацию.
Пока они шли по слабо освещённым коридорам Цветочного дворца, Вилит тоже молчал.
Прихватив с полочки масляный светильник, он вошёл в свою комнату, и подойдя к заваленному свитками и листами папируса столу, взял два из них.
— Что это? — настороженно поинтересовался врачеватель.
— Стихи, — спокойно ответил молодой человек, закрывая дверь и возвращая фонарь на место. — Хочу показать их матушке.
"О боги! — мысленно взвыл врачеватель. — Он точно спятил! Теперь меня наверняка выгонят! Не уберёг, скажут, сына государя! Но, может, это лишь временное помутнение рассудка?"
— Не кажется ли вам, ваше высочество, что сейчас не самое лучшее время для поэзии? — пробормотал он, лихорадочно вспоминая самые сильные из известных ему успокоительных.
— Для хороших стихов всегда есть время, господин Акций, — загадочно усмехнулся принц. — А это хорошие стихи.
У лестницы на галерею их встретила запыхавшаяся служанка.
— Хвала богам! А то государыня уже отправила меня искать вас…
— Мы уже здесь, Пульчита, — успокоил её царедворец.
Видимо, не в силах усидеть на месте, Докэста Тарквина Домнита металась по комнате, словно запертая в клетку тигрица.
— Где вы были?! — рявкнула она, увидев мужчин.
— Я ходил в свою комнату, ваше величество, — не глядя на мать, ответил Вилит, и подойдя к столу, положил рядом с успевшим скрючиться письмом два листочка папируса.
— Что это значит?! — явно теряя терпение, вскричала императрица.
— Я принёс два стихотворения, написанные собственноручно госпожой Никой Юлисой Терриной, ваше величество, — спокойно, даже с демонстративной ленцой заговорил младший отпрыск Константа Великого, насмешливо поглядев на встрёпанную мать. — И если вы посмотрите на них, то легко убедитесь, что та мерзость, за которую у вас просят тысячу империалов, написана совсем другим почерком.
С этими словами он отступил в сторону, картинно сложив на груди руки.
Государыня и охранитель её здоровья бросились к столу, едва не врезавшись друг в друга.
Опомнившись, лекарь отстранился, торопливо склонившись в извиняющемся поклоне.
Не обращая на него внимания, Докэста Тарквина Домнита принялась лихорадочно перебирать разложенные по столу листочки.
Даже беглого взгляда, который врачеватель умудрился бросить через её плечо, оказалось достаточно для понимания того, что письмо и два коротких стихотворения писали совершенно разным почерком.
— Откуда они у вас? — отрывисто спросила мать, глянув на застывшего у стены сына.
— Это неважно, ваше величество, — невозмутимо ответил тот. — Главное, что их совершенно точно написала госпожа Юлиса.
— Вы уверены? — с нажимом осведомилась законная супруга Константа Великого. — Помните, что от этого зависит её жизнь и ваша судьба.
— Клянусь молниями Питра и Цитией — богиней правосудия! — отчеканил молодой человек, но видя, что собеседница смотрит на него с тем же недоверием, счёл нужным пояснить. — Манеру письма госпожи Аполии Константы я хорошо знаю. А кроме неё и госпожи Юлисы, в квартире грамотных не было.
— Я так и думала, что вы её там прятали, — пробормотала императрица, тут же встрепенувшись поинтересовалась. — Стихи вам передала госпожа Константа?
— Нет, — покачал головой Вилит. — Сама госпожа Юлиса из рук в руки.
— Так вы ходили в город?! — вскричала родительница.
— Это случилось ещё до того, как государь запретил мне покидать Цветочный дворец, — успокоил её сын.
— А что случилось с госпожой Юлисой после того, как на квартиру Константы напали налётчики?
— Прошу вас, ваше величество, не спрашивайте меня ни о чём, — ответил принц, с мрачным вызовом глядя на мать. — Тогда мне не придётся вас обманывать.
Лицо Докэсты Тарквины Домниты покраснело, глаза сузились, а рот сжался в куриную гузку.
— Ну, с вами мы ещё поговорим, сын мой, — зловеще предупредила она непутёвого отпрыска и резко обернулась к невольно отпрянувшему охранителю своего здоровья. — Ну, а вы как это объясните, господин Акций? Вас, как последнюю деревенщину, облапошили какие-то мерзавцы, а вы, вместо того чтобы во всём разобраться, явились за деньгами, едва не сведя меня в могилу! Так-то вы обо мне заботитесь?!
— Но, ваше величество…, - беспомощно развёл руками с одной стороны обрадованный, с другой — униженный лекарь. — Тот человек говорил так убедительно… Мало кто знает, что госпожу Юлису собирались выдать за господина Авария. А о его несносном характере и о том, что он не жалует женщин, известно всему Радлу. Вот я и подумал, что он вполне мог послать кого-то в Этригию…
Проклиная последними словами наглого шантажиста, врачеватель нервно сглотнул, только сейчас вспомнив, что читал письмо госпожи Юлисы, адресованное императрице, и почерк там, кажется, был именно таким, как на листочках Вилита. Скорее всего, именно поэтому принц и не сказал ему ничего по дороге в свою комнату, полагая, что тому и так всё ясно.
Неизвестный вымогатель словно околдовал многоопытного царедворца, лишив того памяти. Но, возможно, дело в том, что описанные тем человеком действия госпожи Юлисы показались Акцию верными и вполне оправданными в той ситуации?
Вот только говорить об этом государыне и принцу не стоит. Поэтому охранитель здоровья не нашёл ничего лучше, как заявить:
— И ещё тот человек назвал имя Ротана…
— Госпожа Юлиса рассказывала о нём половине столицы, мудрейший господин Акций! — голос императрицы буквально сочился ядом. — Даже я помню этого коскида сенатора Касса Юлиса!
Облив незадачливого любовника полным презрения взглядом, она обернулась к сыну:
— А что это за стихи?
Выдохнув, Ника опустилась на колени и осторожно, словно боясь обжечься, подняла папирус, ещё раз пробежав взглядом по строчкам.
Ни цифры, ни примеры умножения с делением никуда не делись, продолжая пугать её своей знакомой инородностью.
