Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна (книга жизни .TXT) 📗
— Хвала богам, со здоровьем государыни всё благополучно, — успокоил его врачеватель. — Но мой долг всегда быть готовым к любым испытаниям.
— Понимаю, господин Акций, — солидно кивнул мужчина, и воровато оглядевшись по сторонам, задал весьма неприятный вопрос. — А как здоровье его высочества принца Вилита? Неужели ему и в самом деле запретили выходить из Цветочного дворца?
— Ну, что вы такое говорите, господин Барк?! — деланно возмутился лекарь. — Принц чувствует себя хорошо. Просто последние события чрезвычайно его расстроили, и он находит утешение в одиночестве и трудах философов.
Собеседник вроде бы понимающе кивал, однако весь его вид выражал крайнюю степень недоверия, и врачеватель попытался перевести разговор на другую тему.
— А вы просто прогуливаетесь или ждёте кого-то?
— Господина Фелистрата, — охотно пояснил собеседник. — Это мой компаньон из Гедара. Нас пригласил в гости господин Аппий Валер Декум. Мы собирались встретиться на форуме и пойти к сенатору вместе.
— Он наконец-то закончил ремонт? — усмехнулся придворный. — Говорят, полмиллиона золотом на перестройку и новое убранство потратил.
— И не зря, господин Акций, — завистливо вздохнул собеседник. — Все, кто уже побывал у него, в один голос твердят, что дом великолепен! Резные колонны из таранского мрамора, потрясающие мозаики из сокольской смальты. Стены расписывал сам Никас Софис Люд. В бассейне бьёт фонтан и стоит статуя господина Валера с бюстами предков!
— Звучит впечатляюще, — нисколько не кривя душой, хмыкнул лекарь, и решив кое-что уточнить, добавил. — Кажется, сенатору удалось перещеголять в роскоши дом господина Авария, главного смотрителя имперских дорог. Хотя я слышал, он плохо себя чувствует?
— Плохо себя чувствует! — возмущённо фыркнул Барк, раздосадованный тем, что собеседник не знает о том, о чём уже давно судачит вся столица. — Да господин Аварий при смерти! Наследники уже заказали надгробие из царанского гранита!
— И кому же теперь достанется его богатство? — озадаченно вскинул брови врачеватель. — Насколько я знаю, законных детей у господина Авария нет?
— Какие дети, господин Акций! — насмешливо усмехнулся собеседник. — Если он женщин терпеть не мог. Поговаривают, что господин Аварий усыновил своего отпущенника из бывших призовых бойцов. Ну, вы, должно быть, слышали ту историю?
Царедворец кивнул.
— Вот он всё и получит, — горько вздохнул Барк.
— А других близких родственников у господина Авария нет? — выяснив всё, что хотел, без особого интереса спросил охранитель здоровья государыни, думая, как бы поскорее свернуть начинавшую надоедать беседу.
— Кажется, был ещё какой-то племянник, — равнодушно пожал плечами Барк. — Аварий не слишком привечал мальчишку. Ходили слухи, что он даже запрещал ему называть себя дядей, но недавно расщедрился и отправил его учиться в Либрию. Теперь, когда тот вернётся, то получит какие-нибудь жалкие оболы. Если богатый родич не жаловал его при жизни, то вряд ли что оставит после смерти.
Он вдруг заговорил о грандиозном скандале в семье богатого скотопромышленника Мата Нагалия, который застал свою молодую жену в объятиях сына от первого брака и убил обоих.
Когда рассказчик перешёл к душераздирающему описанию страданий убийцы, их наконец-то обнаружил господин Фелистрат, наряженный в зелёный плащ и две туники жёлтую и красную, одетые одна поверх другой.
Поздоровавшись с лекарем, он придирчиво оглядел наряд Барка и напомнил, что дом господина Валера далеко, и им лучше прийти пораньше.
Приятель охотно согласился. Они попрощались с врачевателем, а тот, проводив их завистливым взглядом, раздражённо махнул рукой уставшему Самису и отправился на поиски уличных артистов.
Сначала охранитель здоровья государыни услышал бодрую мелодию флейты, потом увидел небольшую толпу и взлетавшие над ней факелы.
Солнце стояло ещё высоко, поэтому зрелище смотрелось не так эффектно, как в сумерках.
Пожалев уставшего раба, лекарь приказал ему оставаться на месте и сторожить корзину, а сам, легко протиснувшись сквозь редкую толпу, увидел сидевшую на циновке молодую женщину в коротком хитончике с соблазнительными вырезами.
Улыбаясь и постреливая подведёнными на келлуанский манер глазками, она наигрывала на камышовой дудочке, а одетый в одну набедренную повязку гибкий юноша ловко подбрасывал горящие факелы.
Понаблюдав за представлением, врачеватель заключил, что эти артисты демонстрируют скорее себя, чем своё искусство, и без сожаления отправился дальше.
Ему несколько раз попадались мелкие урбы и одиночные жонглёры, но только к вечеру царедворец смог отыскать своих знакомых.
Двое мужчин с поразительной быстротой перебрасывали друг другу стеклянные шарики, один подбрасывал и ловил остро отточенные ножи. Тут же две девочки наигрывали весёлую мелодию на флейтах, а артист, облачённый в хитон с нашитыми пёстрыми лоскутами и раскрашенную деревянную маску, созывал народ, щедро рассыпая похабные шуточки.
Увидев охранителя здоровья государыни и правильно истолковав его знаки, он быстро свернул выступление, отправил юных музыкантш в обход зрителей, изредка бросавших в их глиняные плошки медяки, а сам подошёл к лекарю.
— Да пребудет с вами милость небожителей, господин Акций! Рад, что вы пришли взглянуть на наше представление.
— Здравствуй, Ктаул, — важно кивнул врачеватель. — Ты же знаешь, как мне нравятся ваши выступления? Вот я и подумал, что вы могли бы продемонстрировать своё умение и её величеству.
— Вы хотите пригласить нас в Цветочный дворец, господин Акций? — со смесью восторга и недоверия переспросил собеседник.
— Именно так, господин Ктаул, — подтвердил придворный. — Скажем, через пять дней, считая этот, после обеда у ворот вас будет ждать кто-нибудь из императорских рабов.
— О боги, господин Акций! — вскричал собеседник. — Для нас это такая честь… Клянусь Нолипом, мы покажем её величеству всё наше умение!
Они быстро сговорились об оплате, и обрадованный Ктаул тут же пригласил щедрого клиента в ближайший трактир.
Однако охранитель здоровья государыни отказался, сославшись на занятость. Уж очень ему хотелось вернуться в Цветочный дворец засветло.
Вот только для этого пришлось почти бежать. Вымотавшийся за день Самис долго крепился, но всё же не выдержал, рухнув на мостовую, и едва смог подняться.
Отвесив подзатыльник нерадивому рабу, Акций, ругаясь, взял вроде бы не такую уж и тяжёлую корзину. Вот только она успела порядком оттянуть ему руку, прежде чем впереди показалась ограда императорских садов.
Стоявшие у ворот Цветочного дворца легионеры прекрасно знали лекаря и пропустили его без вопросов.
Поскольку первый повстречавшийся невольник, приветствуя врачевателя, ограничился коротким поклоном, тот понял, что его никто по-настоящему не искал, следовательно, императрица пребывает в добром здравии, и перед тем, как отправиться к ней, можно спуститься в мастерскую и спокойно разобрать покупки.
Запалив масляный светильник, хозяин приказал унылому Самису разложить травы и прочие ингредиенты по мешочкам, кувшинам и коробочкам, а сам, прихватив злополучное письмо и фонарь отправился наверх.
Несмотря на поздний вечер, Докэста Тарквина Домнита всё ещё пребывала в розовой беседке, где полулёжа на скамейке рассеянно слушала Исору Квантию Белу, без выражения читавшую покровительнице стихи Ликуна Нерка.
— Добрый вечер, ваше величество, — поприветствовал свою главную пациентку охранитель её здоровья.
— Где вы пропадали весь день, господин Акций? — без особого любопытства поинтересовалась та, добавив капризным тоном. — А если бы мне стало плохо?
— Хвала богам, этого не случилось, ваше величество, — слегка улыбнулся лекарь. — Но для того, чтобы оказать вам необходимую помощь в случае ухудшения самочувствия, нужны надлежащие снадобья. Вот я и ходил за всем необходимым для их приготовления.
— В таком случае принесите мне снотворное, господин Акций, — попросила государыня. — В последние дни я долго не могу заснуть.
