Эльфийские хроники (сборник) - Фетжен Жан-Луи (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗
— Ты меня не слушаешь, — сказала Маерханнас, потянув Ллиану за рукав.
— Прости меня. Я наблюдала за Ассаном, пытаясь поставить себя на его место… Мы продвигаемся вперед очень медленно…
— Мы движемся с такой скоростью, с какой движутся люди. А они сейчас, пожалуй, движутся даже быстрее, чем обычно. На то, чтобы заключить союз с ними, ушло много времени и усилий. Этот союз — дело рук твоего отца и твоих рук… Не ставь его под сомнение.
— Я этого не делаю.
— Если бы мы ушли вперед, то тем самым лишь разделили бы наши силы и были бы вынуждены вступить в схватку с монстрами самостоятельно, без людей.
— Я знаю…
Маерханнас, усмехнувшись, вздохнула. Она была регентшей королевства Элианд после смерти Арианвен вплоть до того дня, в который вернулась Ллиана, и поэтому она как никто другой понимала, что груз ответственности, который теперь лежал на плечах Ллианы, мог быть очень тяжелым. Однако она, Маерханнас, когда-то тоже была молодой, и поэтому ей было известно, что советы пожилой эльфийки могут показаться эльфийке молодой каким-то вздором.
— Прости меня, — сказала она более веселым тоном. — Я знаю, что я болтаю уж слишком много. Динрис мне не раз уже о этом говорил… Хочешь, я научу тебя нескольким забавным фокусам?
Ллиана уже собиралась ответить, что не хочет, но тут же передумала. Маерханнас относилась к числу тех, кого люди называют фокусниками и чародеями, однако большинство ее фокусов вряд ли можно было считать забавными. Древнего языка и жестикуляции иногда вполне хватало для того, чтобы завладеть душой того или иного живого существа, заставить его обратиться в бегство, лишить его рассудка или даже его убить.
— Это было бы для меня честью, — сказала Ллиана.
— Дай мне твою серьгу.
Ллиана, отведя свои длинные волосы в сторону, отцепила от уха одну из своих серебряных сережек и положила ее в протянутую правую руку своей собеседницы. Маерханнас сжала серьгу в кулаке и тут же щелкнула пальцами левой руки. Затем она раскрыла правую ладонь, но серьги в ней уже не было. Когда Ллиана удивленно уставилась на пустую ладонь Маерханнас, та слегка коснулась второй ладонью ее щеки, чтобы отвести в сторону одну из ее косичек, а затем посмотрела на Ллиану с укоризненным видом.
— Я попросила тебя дать мне твою серьгу. Почему ты оставила ее в ухе?
Ллиана потрогала пальцами мочку уха: серьга снова висела там.
— Магия! — сказала Маерханнас с торжествующим видом.
Ллиана, улыбнувшись, покачала головой. Этот фокус годился разве что для детей. Она вообще-то ожидала большего…
— Научись сначала этому фокусу. Затем я покажу тебе другие.
Ллиана вежливо улыбнулась, и затем обе эльфийки стали разговаривать обо всякой ерунде, пока королеве не пришлось отвлечься на решение какой-то очередной проблемы, связанной с движением войска. Однако фокус, показанный Маерханнас, ей почему-то запомнился. Особенно щелканье пальцами, которое отвлекает внимание зрителя как раз в тот момент, когда совершается обман. Может, регентша попыталась ей тем самым на что-то намекнуть? Навести на какую-то мысль? Она вообще-то любит это делать. В течение всего оставшегося дня Ллиана только об этом и думала. Какое щелканье пальцами могло бы отвлечь внимание монстров, чтобы благодаря этому их можно было бы застать врасплох?
13
Ночь накануне сражения
Гоблины, вооруженные большими луками, рассредоточились по скалистым склонам на фронте более чем в одно льё. Их было очень много. Чтобы обойти раскаленную магму, закрывшую проход Агор-Дол, им приходилось залезать на отвесные стены ущелья, карабкаться по ним до вершины хребта и затем идти вдоль него на протяжении более чем одной мили. Ужасный жар сделал каменную породу рыхлой. Едкий дым обжигал легкие и затуманивал взор. Десятки гоблинов, сорвавшись с отвесного склона, полетели вниз, в раскаленную лаву, а у тех, кто по неосторожности оказался слишком близко от лавы, загорались волосы, одежда и даже кожа. Однако большинству из них удалось перебраться на другую сторону горы, а позади них несметное множество орков уже прокладывало дорогу, долбя горную породу кирками и протягивая веревки, которые использовались в качестве поручней. Бузунракхасам Абзага удалось устроить в противоположном конце ущелья обвал, благодаря которому они и защитили свой фланг. Жара здесь была удушливой, а в воздухе витали кислотные пары, однако Абзаг не собирался обращать на такие мелочи ни малейшего внимания — как не обращал он ни малейшего внимания на тех неудачников, которые, пытаясь пробраться мимо этого ада, срывались со склона и падали вниз. Гоблинам удалось здесь пройти. Все остальное не имело значения. И если для того, чтобы проложить дорогу, потребуется пожертвовать жизнями сотен рабов, рабочих и солдат, то он, Абзаг, пожертвует ими, не задумываясь! Чего бы это ни стоило, нужно пройти через эти проклятые горы! Быть первым, кто проложит через них дорогу, и тем самым смыть с себя позор поражения. Доказать Повелителю, что бузунракхасы — «черные орки» — являются элитой его войска…
Абзаг взобрался на одну из тех немногих осадных башен, которые не сгорели в разливающейся огненной лаве. С этого наблюдательного поста он мог одновременно и смотреть за ходом строительных работ, и иногда видеть — сквозь поднимающийся к небу дым — как продвигаются его разведчики по ту сторону участка местности, залитого лавой. И тут вдруг ему вообще ничего не стало видно. Поднялся ветер, и все заволокло черным дымом, в котором мелькали искры и частички горячей сажи. Абзаг перевел взгляд на отряд, растянувшийся на большое расстояние, и у него вырвался яростный крик. Рабочие остановились. Ему даже показалось, что в начале их колонны началась какая-то суматоха. Новый порыв ветра пригнал клубы черного дыма, которые обдали его лицо горячей волной и заставили его — его и всех тех, кто находился рядом с ним на осадной башне, — броситься на пол. Когда они смогли подняться, их взору предстало гнусное зрелище: орки-строители в панике ринулись назад. Они при этом, не удержавшись на крутом склоне, целыми группами падали вниз, в раскаленную лаву, и их отчаянные вопли отражались эхом от стен ущелья. Абзаг медленно подошел к перилам осадной башни, глядя на это зрелище вытаращенными глазами. Его сердце сжалось. Теперь ему все стало ясно. Карлики… На них напали карлики.
Гамлин остановился в безопасном месте за скалой. Он больше не мог сделать ни одного шага. Каменистая почва под его ногами была теплой и жирной от сажи (от этой сажи уже почернели его туника и ладони), но здесь он, по крайней мере, мог отдышаться, не рискуя при этом стать целью для стрел гоблинов. Нападение карликов стало для него неожиданностью (хотя, несомненно, в меньшей степени, чем для разведчиков Абзага), поскольку он даже и представить себе не мог, что они ринутся в бой так стремительно. Он несколько недель прожил рядом с этими обитателями гор, и у него сложилось впечатление, что они никогда ничего не делают быстро. Они и двигались медленно, и решения принимали медленно… Он, Гамлин, аж весь извелся от нетерпения, прежде чем — после бесконечно долгих пиров и скучных речей — Троин наконец-таки принял решение дать своему войску приказ на наступление. Затем Гамлину пришлось еще потомиться в ожидании, пока войско карликов маршировало с невообразимой медлительностью, дружно топая ногами по земле с такой силой, что земля от этого дрожала. Зато у Гамлина было предостаточно времени для того, чтобы его раны, обрабатываемые искусными знахарями карликов, полностью зажили… На второй день марша войско короля Черных Гор прибыло в Даль-Вид — столицу карликов, живущих в Красных Горах, — и соединилось с теми, кому удалось выжить в Агор-Доле. Там Троин и его военачальники в течение нескольких часов совещались, пили и ели, а Балдвин при этом рассказывал им о том, что происходило в последние часы перед падением крепости Агор-Дол, и о самопожертвовании господина Вали. Менестрель провел рядом с бардами Троина несколько удивительных часов. Все то, что рассказывал Троин, было тут же записано и затем переделано в стихотворную форму, причем так искусно и быстро, что не успел Балдвин закончить свой рассказ (а говорил он столько, сколько горела свеча), как личный бард Троина занял место перед столами прямо в центральной части помещения — так, чтобы всем было его хорошо видно и слышно. Карликам — точно так же как и эльфам — нравилось сочинять длинные оды, прославляющие подвиги их знатных особ, но то, что они называли «песнью», лишь отдаленно напоминало эльфийское монотонное протяжное пение, сопровождаемое игрой на арфе. Барды карликов пользовались рожками и барабанами, причем иногда переходили на крик и извлекали из своих музыкальных инструментов оглушительные звуки, что — как в конце концов понял Гамлин — должно было имитировать грохот битвы. И поскольку в данном случае речь пошла о прорыве лавы, залившей затем Агор-Дол, «песнь» была особенно шумной…
