Виршеплет из Фиорены (СИ) - Лагунин Иван (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Хотел я, было, ему сообщить, что я, собстна, и занимался здесь процессом сваливания… но решил этого серьезного парня не раздражать.
Аска, Аска, какого… ну какого хрена ты вляпался в это магическое дерьмо? «Меток на тебе больше нет»! Твою мать! Так вот как эти уроды меня постоянно находят!
О Ушедшие, меня только что осенило! Готов поспорить на свои уши, что длинный ублюдок хотел поймать ястребиноносого на живца! То есть – на меня! Поймал? Нет. А почему?! Почему опоздал? Гм… А хрен его знает! Все это отвратно пахнущее магическое дерьмо!
Так, стоп, а что этот Сервиндейл там бормотал про мою маманю? Заклинание охранения? Во мне?!
Твою мать! Мозги вскипают от всей этой хрени! И как назло ни одной бутылочки, чтобы поправить здоровье!
Я лихорадочно оглядел комнату. Дохлый верзила, озерцо кровищи, прудик блевотины. О Ушедшие, во что превратился мой костюм?! Нежно-зеленый пурпуэн безжалостно заблеван, а на помятых шоссах расплылось дурно пахнущее пятно! Ядреный пень! А берет? Где мой берет, за который я отвалил кучу бабла?
Я снова зашарил взглядом по комнате и со вздохом облегчения обнаружил берет в углу, буквально на расстоянии вытянутой руки. Схватил, натянул, а потом подумал – на какой бес он мне сейчас-то? Стащил и бросил опять его в угол. Так, а что там в спаленке?
О Ушедшие, как же тяжело вставать. А ну нахрен, так доползу!
В спаленке было темно, тяжелые портьеры наглухо запахнуты, постель смята…
А еще… а еще… Твою же мать… Бар Бычеух, да я тебя люблю, оркская твоя харя! Около огромной кровати на тумбочке, словно пришелец из другого мира, стояла чудесная, просто расчудесная бутылочка темного стекла, и даже отсюда я видел, что она полна-полнехонька!!!
Этикетки на бутылке не было, но недаром я семь лет обучался в Белой Цитадели! Какой-то сорт темного оркского горлодера! Не знаю уж, в самом деле, орку на опохмел нужно сто-о-о-олько?
Я сам не понял, как очутился под тумбочкой с бутылкой в руке. «Чпок» и в пересохшую глотку полилось огненное пойло. Ну и забористая дрянь! Клянусь моими ушами, она достойна упоминания в балладе!
Если только они у меня будут к исходу дня! Так на чем я там остановился?
Сервиндейл, ястребиноносый, магия-шмагия… маманя! А что я вообще знаю о мамане? Гм… Да ничего! Я так на дух не переношу папаню, что вообще редко задумываюсь о мамане… Что мне там об этом всем рассказывала старая Сента? Гм… Она прислала меня с запиской. Мол, нагулял – так получи.
Я вновь приложился к бутылке в надежде, что горлодер освежит память. Тщетно! Хоть убей, не помню…
Ясно одно. Эта эльфийская шлюшка на прощанье наложила на меня бесово заклинание. А такое уж оно бесово?..
Ядреный пень! А тварь в тараканнике старого Шата? Это что ж, и ее тоже я?!
Ай да маманя! Это что же… когда меня пытаются грохнуть… оно срабатывает, и мы получаем на руки труп? А что же сир Меддок? Это рогатый урод меня ж чуть не приколол тогда! А вот хрен его знает! Магия, мать ее…
Вернемся к нашим баранам. Вернее к одному барану… Барану с большой буквы! Ты почему, дурень, не свалил в лесную глушь, как тебе сразу посоветовал длинный хрен?
Стоп! А что он там плел про метки? А если на мне была метка ястребиноносого? Тогда что с того, что я забился бы в самую дырчатую дыру этой сраной ойкумены? Он и его веселый ручной орчик запросто приперлись бы за мной… Или не приперлись? Потому что я свалил из города! А им что надо? Вернее НЕ надо? А им не надо шума!
О мудни великана, как же трещит башка от всей этой срани! Глотну-ка еще этого славного пойла! Ну Бар, ну молодец, засранец, подумал о бедном Аске…
И никто ведь меня не любит… маманя спихнула меня папане… старый пердун сдал меня горничной на воспитание… Мне двадцать три года! А что я нажил? Дурную голову и несколько собутыльников?
Мне вдруг стало так обидно… ну так обидно… Прям до слез. Одинокий, никому не нужный полуэльф…
Я похлюпал носом, глотнул еще горлодера… Ну и забористая штука! Эх, только старина Бар меня понял! На что страшная харя, а такой душевный чело… орк! О Ушедшие, я ведь даже не помню, о чем мы там терли целый вечер. Но ведь позаботился, приберег бутылочку для бедного Аски…
Какое-то время я просто сидел в блаженной неге и попивал горлодер, с единственной мыслью – какой все-таки отличный парень кэп Бар Бычеух!
Прислушался… Где-то неподалеку заиграла музыка. Залихватская мелодия… «Мэри и ее веселый пони!» Может, пойти поплясать?
Я попытался оглядеть себя… мда… Пощупал шоссы, высохли ли они?
Высохнуть-то высохли, но даже в полумраке я разглядел безобразное пятно.
Полумраке? Уже вечер? Твою мать! Я тут назюзюкиваюсь, а мне же надо валить! Куда валить?! Куда-нибудь!
Аска, Аска, пьяный ты осел, какого ты тут разлегся? Длинный мудень тебе ясно сказал – чем дальше ты от цивилизации, тем здоровее твоя башка! Две трети ойкумены Ледяная Гора – леса, ну так ноги в руки и вперед! У тебя есть при себе несколько монет, накупишь у крестьян жратвы, возьмешь бочонок какого-нить кислого пойла и переждешь бурю в уютной пещерке. Пока все эти уроды друг друга режут.
Стоп. А как же старина Бар? Он ведь завтра отваливает. Пещерка – пещеркой, но что делать дальше? Объясняться с господином Далтоном, с Барагавой и далее по списку? Да ну на хрен! Валить надо не из Сантана, валить надо с этой сраной ойкумены! Аска Фиорентийский должен начать новую жизнь!
О Ушедшие, дайте только выбраться из этой передряги… я сложу оду в вашу честь! Это будет такая ода – всем одам ода!
Поэтому ноги в руки и двигаем к Бару… Как там называется его кораблик? «Мариш-то…» «Морской…», а чего «морской»?! Бараний рог мне под ребра, не помню! Как же медленно ворочаются мысли… Ну ничего, найду… А на галеоне несколько десятков хандагадарских зеленокожих бугаев. Ха! Спорю на свои уши, что даже ястребиноносый трижды… трижды подумает перед тем… как туда лезть. Так что, ноги в руки и…
Не понял…
Я попытался оторваться от ставшей такой родной тумбочки, но ноги предательски отказались повиноваться! Да что за хрень?! Зашарил рукой по резному дереву, пытаясь привести свою тушку в вертикальное положение… И без всякого результата!
Аска, ослоухий ты мудень! Да ты напился, твою мать! Когда успел? На старые дрожжи? Или то треклятое пойло Сервиндейла?
И тут мне стало страшно.
Очень страшно.
Вполне вероятно, что я сейчас сам себя, фигурально выражаясь, закопал…
Что если долбанный ястребиноносый решит проведать своего ручного орка, найдет его в виде трупа, а рядом обнаружит одного пьяного в дупель виршеплета?
Я перестал возюкаться и затих. Прислушался…
Где-то недалеко играла музыка, слышался гомон, топот танцующих и пьяные крики…
Аска, ослиная башка, что ты хочешь услышать? Шаги собственного убийцы?
Но что же делать… что же делать… Я еще так… молод… так… молод... Я еще не стал знаменитым… еще не сплел свои лучшие вирши… Твою… же… мать…
Из последних сил я запрокинул бутыль с горлодером, допивая огненное пойло.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.
– Привет, – сказал бес. Он был мал, едва с ладонь, плюгав, длиннонос и почему-то в галстуке, свисающем до маленького, заросшего члена.
– Привет, – ответил я.
– Аска, ты свинья! – голосок у беса был писклявый и противный.
– Гм… ну бывает…
– Не «бывает», а точно свинья!
– А чегой-то я сразу свинья? Ты вона тоже не красавец! – обиделся я.
– Дурень! Не обо мне ща речь! И вообще не о том я! Свинья ты, потому как… ну вот чем ты ща занят?
– Гм…
– Вот! – торжествующе изрек бес и приосанился. – Хрен пойми чем! А ты кто?
– Аска я… Виршеплет из Фиорены… – Мне почему-то стало стыдно, под осуждающим взглядом мелкого поганца.
– Во-о! Виршеплет! Так плети! Ты когда, засранец, последний раз вирши плел?
Мне стало еще стыднее. А че? Прав уродец, как ни крути.
– А ты все пьешь, да девок портишь! – словно услыхав мои мысли, обвинительно изрек бес, наставив на меня милипусечный пальчик. – А ну, сплети что-нить?
