Сумеречные Врата - Вольски Пола (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Зилур, ты должен мне помочь. Твои убеждения обязывают тебя к этому.
– Ты так уверен? Напрасно. Ну хорошо. Что ты хочешь узнать?
– Научи меня всему, что знаешь о ВайПрадхах - так, чтобы я мог сойти за одного их них.
– Это дело не одного часа.
– А сколько потребуется?
– По крайней мере несколько дней.
– На это времени не жалко.
– Очень хорошо. Посмотрим, не отупел ли ты с годами. И не сказался ли избыток вонарского духа на гибкости ума, как он сказывается на гибкости языка и позвоночника. - Только теперь Зилур перешел на кандерулезский. - Начнем с Великого Гимна, известного каждому из Верных Сынов Аона-отца. Нет, не усаживайся здесь. Выйди на солнце. Сними шляпу.
– Хорошая мысль. Моя кожа…
– Бледновата, Высокочтимый. Не стоит приближаться к ДжиПайндру с лицом, напоминающим крынку молока.
Следующие четыре дня он провел с Зилуром, только раз зайдя в дом дяди, чтобы захватить свой багаж и немного ламповой сажи. За это время он узнал многое об обычаях и верованиях ВайПрадхов, иногда столь фантастических, что это граничило с безумием. Что оказалось, может быть, еще важнее, он освежил чутье - когда-то превосходное - к тонкостям авескийского языка и поведения. Конечно, в шпильке, отпущенной Зилуром по поводу «деревянной» осанки и речи, было некоторое преувеличение, но он и в самом деле потерял за эти годы что-то неосязаемое, но существенное. Теперь это вернулось. Он был настроен на авескийский лад, и даже думал по-кандерулезски.
Четыре дня Ренилл просидел без шляпы на солнцепеке, и его кожа почти сравнялась цветом с кожей учителя, который завел обыкновение язвительно именовать его «Сыном». Ламповая сажа позволила добиться нужного цвета волос, бровей и ресниц, и, глядя в зеркальце для бритья, Ренилл сам себе удивился - лицо, смотревшее на него, несомненно, принадлежало уроженцу Северной Авескии.
На рассвете пятого дня наступило время уезжать, потому что он усвоил все, что знал о ВайПрадхах его учитель. Прохладным серым утром Ренилл во Чаумелль - смуглый, черноволосый, в свободной тунике, стоял в дверях прибрежной хижины, прощаясь с хозяином. Ему и в голову не пришло пожать учителю руку - Ренилл поклонился старику по-авескийски.
– Умури, я благодарю тебя.
– Ученик, я рад заметить, что Рен, которого я знавал когда-то, еще жив. Вот дар для него. - Зилур извлек из глубин своего залатанного одеяния маленький плетенный из бечевы мешочек.
Удивленный Ренилл принял подарок, открыл мешочек и вытряхнул содержимое на ладонь. В его руке оказался ажурный круглый предмет, сотканный из переплетения бесчисленных волосков - и тем не менее твердый и удивительно прочный. Ренилл легонько сжал шар - кружевная ткань нисколько не прогнулась под его пальцами.
– Сжимай что есть силы, ученик, - посоветовал Зилур.
– Умури, но ведь я его сломаю.
– Только не в этой вселенной.
Ренилл повиновался. Кажущиеся хрупкими нити сопротивлялись его усилию. Он сжал сильнее - с тем же успехом.
– Что это? - спросил он.
– Истинная плоть Ирруле, Страны Богов. Так уверял на краю своей будущей могилы волшебник, от которого я получил его сорок лет назад. «Застывший пузырь эфира, - сказал он, - сотворенный великим разумом Абхиадеша.»
– И он расстался с таким сокровищем?
– За малую цену и по одной-единственной причине. Он оказался неспособен выжать из этой вещи самого малого чуда. Постоянные неудачи утомили его дух, и он мечтал только избавиться от вечного позора. Более сорока лет сей предмет пребывает в спячке. Никто еще не разгадал его тайны, и все же я убежден, что артефакт подлинный. Теперь он переходит к тебе.
– Умури, я тоже в недоумении…
– Ничего. Сохрани его и показывай по чаще. Простое обладание материей Ирруле сильно поднимет тебя в глазах Сынов. Если они не убьют тебя на месте, то сочтут благословенным.
– Да окажусь я достойным твоего дара. Зилур, щедрейший из мудрых, прощай. - Ренилл снова низко поклонился, затем повернулся и зашагал по берегу к пристани Бевиаретты, где ожидала лодка, готовая отнести его вниз по течению Золотой Мандиджуур назад, к ЗуЛайсе и ДжиПайндру, Крепости Богов.
3
День, когда он вернулся в ЗуЛайсу, был еще более жарким и пыльным, чем обычно в это время года. Солнце прожигало насквозь мутную желтую мглу, а к лицу липли наполнявшие воздух горячие песчинки. Выбравшись из поезда на Центральном Вокзале, Ренилл сразу же опустил на лицо вуаль от пыли, а открытые участки кожи мгновенно покрылись темным налетом. Глаза жгло. Ничего, он давно свыкся с этими мелкими неудобствами, они только делали достоверней его маскарад.
От саквояжа и вонарского костюма он избавился еще два дня назад, в АфаХаале, сбыв западные изделия за неплохую цену. Немногие оставшиеся вещи он, по туземному обычаю, нес упакованными в сверток пергаментной бумаги на ремне, перекинутом через плечо. В одной руке Ренилл сжимал посох из дерева краснозуба, с вырезанным у набалдашника знаком уштры и округлым символом паломника. Он держался с подчеркнутым смирением, глаза пылали внутренним огнем. Таким, преображенным, он и вышел с вокзала в город.
Пиршество красок. Какофония. Вонь. Суета. Знакомое авескийское варево ощущений. Ренилл пробирался через толкотню узких улочек, забитых телегами и фози. Ларьки и лавчонки уже открылись после долгого полуденного перерыва. Теперь они будут работать до глубокой ночи.
Нищие, продремавшие в тени эти жаркие три часа, теперь пробудились и голосили на всю улицу, а дети - маленькие зверушки с хитрыми мордочками и тонкими пальчиками, которые, кажется, вообще никогда не спали - шныряли повсюду, выпрашивая подачки или работу. Последняя просьба со стороны многочисленных оборванцев-Безымянных могла считаться невероятной наглостью, поскольку ни один достойный авескиец никогда не вступил бы в сделку с лишенными касты. Однако не все мальчишки принадлежали к Безымянным. Тут и там мелькали значки касты Потока. К таким Ренилл пристально присматривался. Вполне можно подрядить кого-нибудь отнести записку в резиденцию, чтобы уведомить во Трунира о своем возвращении…
Нет. Пилигриму, только что прибывшему в ЗуЛайсу, некому посылать записки. Тем более - через востроглазых мальчишек, вполне способных заметить и запомнить такую странность. Во Труниру придется подождать вестей.
Ренилл шагал по улицам походкой усталого путника, не забывая пожирать глазами окружающие его чудеса большого города. Он то и дело замедлял шаг, чтобы поглазеть на очередную диковинку рассеянным взглядом зеваки-деревенщины. Дважды он спрашивал у прохожих дорогу, а один раз остановился, уступив совершенно неподдельному любопытству. На площади вокруг Обелиска Набаруки собралась толпа вопящих горожан. Они окружали грубое подобие погребального костра. Куча дров уже горела, в нарушение недавнего вонарского запрета на кремацию в пределах города. Заинтересовавшись, Ренилл подошел поближе. Вместо трупа на бревнах было уложено чучело - грубо вырезанная деревянная фигура. Кукла была наряжена в желто-серый мундир офицера Второго Кандерулезского полка. Палочки-руки стягивала узлом веревка. Красные кляксы краски на мундире изображали кровь.
Ткань вспыхнула, загорелись деревянные конечности, и возбужденный вой голосов стал еще громче. Ренилл повернулся к ближайшему соседу - коренастому рабочему касты Потока.
– Где Породившие Гнев? - спросил он, не выходя из образа пилигрима.
– В Малом Ширине, среди нас. - Рабочий зачарованно уставился на огонь. - Эти иноземцы убивают наших астромагов. Этой ночью в мучениях скончался Кидришу Крылатый.
Кидришу Крылатый, по общепринятому мнению, был первым из астромагов ЗуЛайсы. Никто не мог соперничать с ним в беглости чтения небесных знаков.
– Великая потеря, большое горе. И все же - да торжествует покорность! - Ренилл благоговейно приник губами к вырезанной на его посохе уштре.
– Провались ты со своей покорностью, репей-святоша! Ты что думаешь, эти убийства - воля богов? Вонарцев это воля!
