Бог-близнец (СИ) - Скребнёв Алексей (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Рядом, уже почти может дотянуться, один из них. Тот, что в плаще и шапке. В руках у него нож! Он неуклюже занёс его над головой, как злодеи в дрянном кино. Остальные бегут с короткими арматурами.
Ксений ускорился, что есть мочи. Кажется, еще чуть-чуть, и он не сможет дышать. Но выход близко. Едва он пролетает в дверь, за которой стеклянная будка охранника, как начинает звать на помощь.
Надо отдать должно молодому парню в тёмно-синей форме. Ему хватило пары секунд посмотреть на преследователей, чтобы выскочить в коридор. Ксений, от слабости в теле, упал. Преследователи, что уже добежали, начали бить ногами. Не резать ножом или пробивать голову стальными арматуринами…
Охранник резко подскочил к спинам напавших и начал бить шокером. Никто из них не замечал паренька, пока уже не начинал биться в судорогах от удара в бок или шею. Не прошло и полминуты, как на пол упал последний.
Молодой парень наклонился над сжавшимся Ксением. Одежда в пыльных следах подошв, через руки, прикрывающие лицо, медленно просачивается кровь. Сначала охранник вызвал по рации на кладбище скорую и наряд полиции. Потом обратился к Кирееву.
— Вы как, в порядке?
У Ксения побежали слёзы. Больно. Один раз ударили ботинком по лицу. Оно онемело, бежит кровь. Он потрогал нос рукой и чуть взвизгнул от боли. Еретик лежит сейчас беспомощный, словно ребёнок. Какое унижение. Он плотнее прикрыл лицо руками и заплакал. И как бы Ксений ни старался, любому, кто сейчас окажется рядом, будет слышно, как он подвывает и всхлипывает от боли, физической и душевной.
Киреев не заметил, сколько прошло времени. Появились несколько врачей, которые сначала осмотрели вырубленных электрошокером. Потом уже помогли подняться Ксению, выдали несколько салфеток и повели к карете скорой помощи. Где-то рядом молодой охранник четко и подробно рассказывает полиции, что произошло. Единственное, что Киреев услышал сквозь завесу головной боли, это слова кого-то из полицейских:
— Как только пострадавший сможет, привезите его в отделение.
***
— Дети мои. Я собрал вас здесь, чтобы сказать: я недоволен вами.
Безмолвный зал Парламента вздрогнул. Одни в изумлении открыли рты, другие схватились за головы, третьи за сердце. Пошел шёпот, тихая агония возгласов «как же, Создатель?». Окутанная золотистым сиянием Богородица подняла руку. Зал смолк.
— В вас нет больших грехов, ведь мы с вами делаем мир благополучным уже много столетий. Но за время моего отсутствия и в вас зарождается червоточина. Вы становитесь честолюбивыми. Вы считаете себя ближе ко мне, чем иные люди. Вы становитесь бездеятельными. Вы верите, что всё идёт, как надо, и делаете лишь толику того, что могли бы сделать для мира. А ведь вы — те, кто должен служить усерднее других, бескорыстнее. Вам я завещал Религию, но многие из вас оказались её недостойны.
Стал слышен плач. Сдавливаемый, тихий плач взрослых мужей Религии. Словно дети, которых неожиданно строго ругает отец, сановники плачут перед Богом. Почти всем из них за пятьдесят лет, большинство седы. Но слова, вылетающие из уст Богородицы, ранят их в душу.
— Вы пройдёте испытание. Каждый из вас подойдёт ко мне и скажет: виновен он в названных грехах или нет. Если чувствует вину и покается — оставит сан. Если соврёт мне — то… Каждый знает, что его ждёт.
С тех пор, как Создатель стал являться в мир, он рассказал, что нет Рая и Ада, которыми пугали все религии в посмертии. Весь мир суть Бог. Но любовь мира к Нему так велика, что париям жить непросто. Если еретиков он приказал не трогать, как рождённых иными, то любившие, но предавшие, отмеченные его гневом, вымывались из общества, как инородные клетки из организма. В средние века их убивали, порой жестоко, в современном мире их лишали работ, пенсий, друзья и родственники отворачивались от них, либо разделяли эту долю. Но даже если это будет не изгнание из общества, то одно чувство, что ты попал под его гнев, может свести старого сановника, отдавшего жизнь Религии, в скорую могилу.
Отец Иоанн на правах устроителя Синода дал команду идти от низа к верху по рядам от правого к левому сановнику. Он стоит и смотрит на идущих братьев, иногда, забываясь, прикладывая руку с Символом к сердцу. Молчаливый, скорбный, послушный строй спускается по широким лестницам к трибуне, где стоит окутанная сиянием носительница Бога. Имамы, святые отцы, верховные жрецы и носящие десятки других титулов, сохранённых в память о культурных корнях, подходят к ней, говорят и еще медленней, кто-то еле передвигаясь, возвращаются на места, поднимаясь по боковой лестнице зала.
Воздух замер. В томительном ожидании идут минуты, пока все делают выбор. Последним подошел отец Иоанн. Ему показалось, что поток сияния из глаз Марии повернулся в его сторону, смотрит в его глаза.
— Создатель. Я служил тебе верой и правдой, — голос надрывается, дрожит. — И если я не оправдал твоих надежд, если я служил недостаточно хорошо, был честолюбив, то лучше накажи меня гневом своим. Я служил тебе всем сердцем.
Слёзы готовятся побежать из глаз, в горле пересохло. Прождав, не зная, что делать, несколько секунд, он уходит, замыкая шествие сановников от молчащего Бога. В руках Символ. Ноги заплетаются — он не молод, а такое испытание безумно тяжело. Но никто из других священников не подходит поддержать его за руку, помочь дойти. Здесь каждый окутан своим горем. Отец Иоанн сел.
— Я не зря назначил испытание. Лишь пятеро из восьмидесяти девяти здесь собравшихся, служат мне всем сердцем. Остальные испугались моего гнева, потому что чувствуют, что есть тёмные углы в их совести. Как и обещал, вы все, кроме этой пятёрки, покидаете Религию и доживёте вместе в уединении от остального мира. У вас не отберут ни кров, ни деньги, но и среди людей вам не жить. Вы станете примером того, какую службу я не терплю.
Сияние пропало. Мария очнулась и увидела перед собой зал, полный плачущих стариков. Отец Иоанн увидел, что сияние пропало и поспешил увести её, обещая рассказать, что случилось потом.
***
Люди плачут, обнимаются, молятся на коленях.
Словно малый ребёнок, человечество сейчас начинает реветь, жалея себя за проступки перед родителем.
Кары для сановников никак не отразятся на обычных людях. Не изменится отношение друзей и близких друг к другу, на работе не введут новые требования, зарплаты не урежут, не обяжут поститься или отдавать детей в Религию. Нет, просто государственные машины и сановники будут воспитывать человечество чуть по-другому, да многие об этом даже не задумываются. Но унять людей непросто.
Просто ведь Он — Творец, Создатель мироздания и рода людского. Родитель. И Он опять ими не доволен.
Фрида тоже не может себе объяснить почему ей от этой новости так плохо. Вроде разумом всё понимает, но внутри словно есть какой-то орган, который заставляет тебя чувствовать себя паршиво, виноватым. Хочется провалиться, пропасть. Бог остался нами не доволен.
Весь день она провела в парке с Марком, не проронив ни слова. Сегодня в нём нет гуляющих, только редкие паломники, вышедшие со стадиона. Эти видимо из тех, кто в апатии не бежит разделять горечь с другими, а предпочитают оставаться одни. Сигареты уже провоняли одежду. Они с Марком вернулись лишь под вечер. И снова заставляли себя есть безвкусный и тяжёлый ужин.
***
И вот Ксений в отделении полиции. Точнее, уже в кабинете тёмнокожего следователя Рафаэля Канто. В сером костюме поверх белой рубашки, без галстука, с коротко стриженными чёрными волосами, крупный по фигуре, он напоминает звезду криминальных сериалов. И напротив сидит старый, дряхлый, с брюхом да еще и побитый теолог-еретик. Как водится у госслужащих, Ксению предложили присесть и подождать, пока будут заполняться бумаги.
Приехавшие врачи осмотрели Ксения на месте, прямо в карете скорой помощи. Сотрясения нет. Травма мягких тканей нижней губы, гематома подглазничной области слева. Царапины промыли, наложили небольшой пластырь выше щеки. Потом поездка в больницу для снятия побоев, где большая часть времени была потрачена на заполнение бумажек. Затем его доставили на медицинском «крокодиле» в полицию.
