Ореховый посох - Скотт Роберт (е книги txt) 📗
— Ты прав, Габриель, — сказал он и даже зубами скрипнул, так ему хотелось немедленно броситься в бой, уничтожить врага и благополучно вернуться домой. Он чувствовал, как напряглись плечи. — Я не знаю, возможно ли это, но мне бы хотелось, чтобы и ты вернулся с нами вместе... в Айдахо-Спрингс. Может быть, там ты наконец обретешь тот покой, которого заслуживаешь.
— Я непременно постараюсь это сделать, Марк Дженкинс.
— Но сперва нам нужно убить Малагона.
— Целиком и полностью с тобой согласен, Марк Дженкинс.
Ожидаемая метель разразилась ближе к полудню, ледяной волной промчавшись меж насупленных горных вершин. Спрятаться на этом открытом участке горного склона было некуда. Гарек и Бринн не сказали ни слова, слушая завывание ветра над головой, да и что тут было говорить. Они тоже прекрасно понимали, что должны продолжать идти вперед, иначе погибнут.
Зато Саллакс то и дело принимался о чем-то рассуждать, но не о метели и не о том, как им преодолеть перевал. Это его, похоже, совершенно не интересовало. Он как бы сам себе рассказывал какие-то бессмысленные истории о своих приятелях и о том, как славно они когда-то проводили время в Эстраде. Бринн, правда, почти ничего из его речей не слышала, но ее все сильнее тревожило слишком беспечное и благодушное отношение брата к сложившейся ситуации. Неужели Саллакс совсем не понимает, в какую переделку они попали?
Бринн старалась наклоняться пониже, чтобы спрятать лицо от ветра, но все равно тысячи колючих, жалящих снежинок, летевших с неимоверной скоростью, впивались ей в лоб и в щеки. Точно крошечные иглы, они язвили ее лицо, пока мороз не взял свое и почти совсем не лишил ее кожу чувствительности.
И все это время Саллакс болтал, почти не умолкая. Казалось, желание жить, на несколько дней начисто им утраченное, вдруг вернулось к нему с новой силой, налетело подобно этой буре, которой он словно не замечал, ибо шел сквозь нее легко, как на прогулке. Сквозь вой ветра Бринн слышала порой его голос — мощный, звучный бас, на целую октаву ниже визгливых воплей прилетевшей с севера пурги. Иногда она могла разобрать даже отдельные отрывки монологов брата.
— А Капина? Помнишь ее? — Порыв ветра унес вдаль часть его слов, но прекращать свои откровения Саллакс не пожелал. — ... Такая задница! Только богам под силу создать такой великолепный женский зад!
Бринн, стараясь не отставать от Гарека, поскользнулась на льду, скрытом снегом. Но ее спутники, похоже, этого даже не заметили.
— Гарек, — в отчаянии взмолилась она, — Гарек, с ним что-то неладно!
Ответа она не услышала. Гарек, с головой укрывшись плащом и больше похожий на сугроб, упорно шел вперед, к узкому проходу, видневшемуся почти на самой вершине горы.
Бринн, прищурив запорошенные снегом глаза, попыталась разглядеть, близко ли перевал, но все тонуло в снежной слепящей круговерти. Она видела лишь неясные очертания самого Гарека, а та скалистая вершина, куда они стремились добраться, земля под ногами, окрестные горы — все сливалось с холодными белесыми небесами, превращаясь в некое бескрайнее ничто.
— Нам отсюда никогда не выбраться, — прошептала Бринн. — Разве можно отыскать след в таком снегу?
И снова до нее донесся голос Саллакса:
— ... И всегда предпочитала Гарека. Помнишь ее, Гарек? Слишком много пива пила, впрочем... Думала, наверное, что ты на ней женишься... По одной лишь простой причине — чтобы каждый день видеть эту роскошную задницу...
Бринн чувствовала, как без следа улетучивается вся ее решимость. Наткнувшись ногой на что-то твердое — должно быть, на засыпанный снегом валун, — она вдруг подумала: а что, если здесь и остаться? И даже мысли ее как бы сами собой остановились, и ей с трудом удалось в них разобраться под оглушительный вой пурги.
«Надежная опора для ног. Место, где потом можно спокойно сесть. Впереди ведь ничего нет, там только бесконечное белое ничто, а позади Саллакс, мой брат, и его безумие. О великие боги! Пусть этот недуг у него пройдет! Кто в такую метель смог бы найти путь к спасению? Конечно Саллакс. И мы бы, конечно, в первую очередь прибегли бы к его помощи».
И вдруг Саллакс оказался рядом с Бринн, подхватил ее под под мышки и заботливо поднял с земли. Когда это она успела сесть?
— Идем, Бринн! — крикнул он. — Здесь нельзя сидеть. Я уверен, мы скоро отыщем куда более безопасное место, где ты сможешь посидеть и переждать непогоду.
Его глаза, казалось, пронизывали ее насквозь, но рот был по-прежнему слегка приоткрыт, как у деревенского дурачка.
— Да, правда, надо идти. Ничего, все хорошо, все в порядке, — бормотала Бринн, со стоном делая первый шаг.
— Ты помнишь название того вина, которым Мика нас угощал на праздник Двоелуния?
Бринн ласково коснулась щеки брата. Он улыбался ей, глаза его возбужденно горели.
— Что с тобой, Саллакс? — спросила она.
— Но это вино было просто великолепным! Ты разве не помнишь? — Саллакс смотрел куда-то вдаль. — Боги, что за вино! Мика, конечно, теперь уже мертв. Мы запивали этим вином жареную оленину. Гарек тогда целого оленя притащил... А где Гарек?
— Он там, впереди, — сказала Бринн, стараясь его успокоить. Потом положила голову брату на грудь, чувствуя, что горло снова перехватило.
Нет, сегодня больше нельзя плакать! Бринн никак не могла понять, что же случилось с Саллаксом и как ему можно помочь. И пока он продолжал распространяться о вине и женщинах, в памяти ее вспыхивали страшные воспоминания: огромный погребальный костер из сосновых веток и безжизненное тело Гилмора, охваченное огнем. Мир ее, казалось, съежился до крошечных размеров.
Внимание Бринн вдруг привлекла небольшая дырочка в плаще Саллакса, и она принялась изучать ее, рассматривать неровные края с шевелящимися на ветру оборванными шерстяными нитками. Ее дыхание облачками тумана сползало вниз по груди брата, и она даже подула слегка на эту прореху, чтобы снова посмотреть, как будут шевелиться нитки.
И вдруг рядом с ними появился Гарек, держа в руках кольцо веревки. У него в мешке всегда имелся достаточный запас веревок.
— Гарек, — радостно обратился к нему Саллакс, — ты Капину-то помнишь?
Гарек даже глазами захлопал от удивления, но все же ответил как ни в чем не бывало:
— Конечно помню — как я могу забыть Капину?
— А скажи, верно ведь, что фигурой она на кирпичную пивную смахивала? Такая же крепкая.
Гарек крепко ухватил своего старого приятеля за плечо и усмехнулся.
— Тебе бы на нее голую посмотреть, Саллакс! Такую женщину один раз обнаженной увидишь — и умирать не страшно!
— Я так и знал! Ах ты, паршивец! — Саллакс, явно задетый этим признанием Гарека, громко расхохотался. Ему, похоже, и в голову не приходило, что Блэкстоунские горы в очередной раз стремятся погубить их.
Гарек, видно, тоже пытался оправдать поведение Саллакса его временным безумием, а потому молча возился с веревкой. Один ее конец он привязал к поясу Саллакса, затем выпустил фута три и обвязал веревкой талию Бринн, а второй ее конец прикрепил к своему собственному поясу.
— Так, по крайней мере, никто не отобьется и не заплутает! — крикнул он Бринн. — Нам необходимо держаться вместе и обязательно продолжать двигаться. Мы уже совсем близко от перевала. С Саллаксом мы потом разберемся, когда окажемся в безопасности, а сейчас нужно поскорее убираться отсюда.
Увидев на губах Бринн жалкое подобие улыбки, Гарек подошел к ней ближе, обнял и сказал:
— Ничего, Бринн, все будет хорошо. Ведь ты самая сильная и отважная из всех известных мне женщин! — Он ласково погладил ее по спине и прибавил: — Я тебя этой буре не отдам. Пусть она хоть десять раз меня погубить пытается, но до тебя я ей добраться не позволю.
— Мне страшно, Гарек.
— И мне тоже страшно, — признался он, заботливо убирая упавшие ей на лицо волосы и поглубже натягивая капюшон ее плаща. — Я не знаю, как нам отыскать остальных, не знаю, как нам добраться до Малакасии, но зато знаю отлично, что умирать сегодня на этой богами проклятой горе не намерен! Нет, ни за что! Я же не раз видел, Бринн, как ты умеешь сердиться. Это отличное умение, ведь оно уже помогало тебе выжить, так что ты рассердись. — Он посмотрел вниз, на ее ноги, утонувшие в глубоком снегу. — Рассердись, Бринн! Будет просто великолепно, если ты сегодня возьмешь и разозлишься на эту метель. Тогда все у тебя будет хорошо.
