Ожерелье королевы - Эджертон Тереза (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
— Люк, — сказала она так тихо, что за скрипом и грохотом корабля ее почти не было слышно, — когда мы пристанем в Оттарсбурге и вы все поедете в Винтерскар, может быть, мне лучше будет остаться?
Он остановился на ходу, его застало врасплох это предложение — надо отдать Люку должное, ему такое и в голову не приходило.
— Остаться? Вполне возможно, что мы направляемся навстречу опасности, и если бы где-нибудь, хоть где-нибудь было безопасное место, где ты могла бы остаться, пока я за тобой не вернусь… Но что будет с тобой в Нордфджолле, у тебя же там нет друзей, тебя там никто не знает?
— Я думала о тебе. Ты едешь домой, и кто знает, какие беды тебя там ждут. Если тебе кроме всего остального придется еще и объяснять, кто я такая, своему кузену королю и остальным…
Он криво улыбнулся.
— Я очень боюсь, что, когда мы туда прибудем, дела в Винтерскаре будут уже так плохи, что объяснения, кто ты такая, равно как рассказы про твое горькое прошлое и наш сомнительный брак, уже никого не будут беспокоить.
Сбросив свой бархатный плащ, он на мгновение притворился, что его очень занимает дыра, которую он обнаружил на спине. Потом он встряхнул его и довесил на крючок у двери.
— Я думала о тебе, — снова сказала Тремер, и теперь ее голос дрогнул. — Я буду тебе лишь обузой.
Обнаружив, что в первый раз в жизни ему не хватает слов, Люциус застыл в молчании, медленно расстегивая серебряные пуговицы на атласно-саржевом камзоле. Он до этого надеялся — сам даже не зная как, — что она не догадается о том, что он думает и что чувствует. Если бы он только мог объяснить ей свои чувства, если бы мог заставить ее поверить, что нет ее вины в том, что он, всегда так гордившийся своей оригинальностью, оказался таким мелким, обычным, скованным условностями человеком. Но каждый раз, как он пытался заговорить, слова застревали у него в горле, и он понимал, что в его собственной голове еще слишком много путаницы. Если он не мог оправдать своих чувств перед самим собой, как он мог надеяться объяснить их ей? Присев на край ее конки, он стянул сапоги, один за другим, и аккуратно поставил их рядом на полу.
— Почему ты так думаешь? — произнес он наконец. Она широко развела руками.
— Мы уже многое повидали, и еще больше ждет нас впереди; наверное, это очень эгоистично так думать, когда вокруг страдают люди, но ты должен признать, что мы попали в увлекательное, восхитительное приключение. Лучше всего было бы то, что мы понапридумывали там, в Людене. И ты должен бы, мне кажется, получать от приключений огромное удовольствие, а если этого не происходит, то только из-за меня.
Люк повернулся к ней с беспомощным вздохом.
— Это действительно приключение, но это не мое приключение. Здесь главные действующие лица — капитан Блэкхарт и Блэз Трефаллон. Я всего лишь зритель. Я всегда думал, что, если представится возможность, я сыграю более значительную роль, но по правде говоря — я оказался настолько жалок, что к ней не пригоден. Хуже того, пока я шатался по миру, выискивая выдуманные заговоры, женщина, на которой женился мой кузен Джарред, творила свои козни у меня дома. Я должен был остаться в Тарнбурге, я мог бы хоть в чем-то оказаться полезным. — Он взял обеими руками руку Тремер и легко ее пожал. — Ну как, скажи мне, ты можешь быть в этом виновата?
И все-таки он винил ее, и они оба это знали. Он чувствовал, что все его глупости, все его пустое бахвальство были безжалостно выставлены на всеобщее обозрение. К сожалению, та, которую он любил, тоже была им свидетельницей. И хотя по сравнению со всеми ее прошлыми грехами это была ничтожная малость, как ни странно, именно за это ему тяжелее всего было ее простить.
На рассвете корабль поднял паруса, и сильный ветер отправил судно скользить по волнам на север. Дни становились все дольше и дольше, ночи же почти совсем на ночи не походили. Они надеялись достичь Винтерскара в середине года, в разгар лета.
«Королева-Язычница» большую часть времени жалась к берегу. Только когда они достигли Кджеллмарка, то взяли западнее, пересекая море Фригориум. И все это время ветер часто доносил с берега запах гари; клубы черного дыма и другие признаки бедствий можно было заметить в каждом поселении, мимо которого они проплывали.
Однажды ясным утром Лили столкнулась с Кнефом, он прогуливался на верхней палубе; поздоровавшись, она пристроилась рядом с ним.
— Хотелось бы мне знать, — начала она, — могу я задать вам несколько вопросов? Если я слишком любопытна, пожалуйста, так мне прямо сейчас и скажите, но признаюсь вам, сэр, что вы кажетесь мне загадкой.
Кнеф улыбнулся ей.
— Вы, несомненно, хотите узнать, как во мне уживаются маг и антидемонист?
Лили покачала головой.
— Нет. То есть это, конечно, необычно, но есть еще кое-что. Нечто, что мне поневоле кажется еще более загадочным. — Ее коричневый бархатный плащ развевался по ветру, но день был погожий, и плащ бы ей почти не нужен.
— Видите ли, мне показалось, что тогда, сначала, когда вы появились и потребовали Сокровище Риджксленда, я вас узнала — я спросила сэра Бастиана, и он сказал, что вы действительно были среди тех, кто вел меня по подземному лабиринту во время моего посвящения. Но он также поведал мне вещи, которые показались мне совершенно необычайными, и, надеюсь, вы простите его и не сочтете, что он обманул ваше доверие; но он подумал, что мне будет необходимо знать об этом, учитывая, через какие опасности нам предстоит пройти вместе в ближайшем будущем.
— Конечно, — отвечал Кнеф. Он был спокоен, как всегда, как будто тема их беседы не представляла особой важности и не обрекла бы его на смерть в любой части света, если б правда стала известна. — Это было мудро с его стороны. А что до вопросов, которые вы не решаетесь мне задать, — возможно, вы хотели бы знать, как такое… существо, как я, все-таки решило принять сторону добра?
— Не совсем так. Сэр Бастиан утверждает, что в мире существуют сотни, возможно, даже тысячи ваших сородичей, большинство ведет совершенно безупречную жизнь. Даже если бы он мне этого и не сказал, я не смогла бы поверить, что целый народ может полностью отдаться злу. Нет, мне хотелось бы знать не это, я бы хотела спросить, как человек или гоблин может посвятить себя делу, которое столь явно идет вразрез с интересами его собственного народа.
