Ожерелье королевы - Эджертон Тереза (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
— Мимо Лихтенвальда безопасно не пройти, — сказал один старый морской волк, который сидел на куче сухих водорослей у воды и вырезал трость из акульей кости. — Около Зутленгена было кораблекрушение, все погибли, и говорят, что целая рыболовная флотилия вышла из Ильбена два месяца назад и так и не вернулась.
Вилрован нахмурился, услышав эту зловещую историю. Жители Лихтенвальда были известны своей осторожностью и скрытностью, они никогда не обсуждали свойств своего Сокровища. Но по всему миру было известно, что дерево приобретало особую плавучесть у побережья Лихтенвальда, а острые прибрежные скалы просто отталкивали корабли. Корабль, потерявшийся или затонувший в этих водах, мог значить только одно.
Древняя карга, варившая похлебку из моллюсков в железном котле у какой-то таверны, снабдила Вилла и его друзей не менее безрадостными новостями. Из-за кровавых восстаний в Нордфджолле и Кджеллмарке и еще одного, назревавшего в Винтерскаре, те, кто считал, что на этом можно сделать деньги, продавая оружие и нанимаясь в войска, были уже в пути.
— А все остальные туда не попрутся. По крайней мере, пока там, в Тарнбурге, всем заправляет Королева Гоблинов.
Лили и Кнеф переглянулись.
— Королева Гоблинов, ее так называют? — Лили почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине, как будто в этом имени было что-то судьбоносное, как будто только для того, чтобы встретиться с этим существом — женщина она или гоблинка — и помериться с ней силами, Спекулярии столько лет обучали Лили.
Но было по-прежнему непонятно, как добраться до Тарнбурга и осуществить эту встречу. Еще три дня прошли в бесплодных расспросах, пока один резчик по дереву не сообщил им нечто интересное.
— Там «Королева-Язычница» пришла, только что из Фингхилла, спустила якорь в заливе. Она в любом случае отправится на юг. — С этими словами он снял несколько последних стружек с распростертого крыла гарпии, которую он вырезал из огромного куска белого вяза. — Этот капитан Пайк — про него ведь говорят, он что угодно за деньги сделает, если ему хорошо заплатить, конечно.
На мгновение перед ними мелькнул проблеск надежды — и снова угас, сменившись беспросветным отчаянием. Вилл, Кнеф и Блэз наспех посовещались на продуваемом всеми ветрами галечном пляже, где они собрались, чтобы обменяться добытой информацией. С этой выгодной позиции им была видна сама «Королева-Язычница», она покачивалась на волнах в устье залива, где встала на якорь; сейчас она еще больше походила на старую дырявую калошу, чем обычно. Она была совсем близко, но казалось, что их отделяет от нее полмира, так мало у них было шансов ею воспользоваться. Как они смогут набрать достаточно денег, чтобы подкупить этого морского волка? Все они уже довольно долго путешествовали, и стоило это им дороже, чем они могли предположить, покидая дом. Им и так пришлось бы заложить несколько колец и других мелких ценных вещей, не говоря уже о лошадях, чтобы просто купить билеты на корабль. А подкуп капитана Пайка был совершенно непредвиденной тратой. Но что еще хуже, времени у них оставалось только до утра — утром начнется прилив. Что же делать?
— Разрешите мне, — вмешался Люк. Ветер ерошил его темные волосы и развевал полы его бархатного плаща, когда он вынул из внутреннего кармана кошелек. Весь этот месяц они с Тремер, как пленники левеллера, путешествовали за счет Кнефа, и большая часть той крупной суммы, которую Люциус взял из банка перед отъездом из Людена, осталось нетронутой.
— Думаю, здесь хватит денег подкупить и более жадного человека, чем капитан Пайк.
Было решено, что Люк и Кнеф, будучи знакомы с капитаном, подплывут к «Королеве-Язычнице», чтобы провести переговоры. И удача им улыбнулась, они договорились, что их довезут до Оттарсбурга в Нордфджолле, хоть и за значительную плату. Остальные с удовольствием отметили, что теперь, когда Люциус смог оказаться полезным, он на время забыл о своей черной меланхолии и часа на два настроение у него стало получше.
С наступлением ночи вместе с багажом они все поднялись на борт, заплатив за переправу двум крепким гребцам. Остальные пассажиры с громкими протестами как раз освобождали каюты, потому что им только что сообщили, что корабль отправляется не на юг, как запланировано, а на север. Когда сумятица утихла, новые пассажиры обнаружили, что на корабле теперь достаточно места, чтобы они могли разместиться с удобствами — даже на такой негостеприимной посудине, как «Королева-Язычница».
Вилрован почти сразу спустился в трюм. Он был очень тих, даже угрюм весь вечер. Даже Люк Гилиан и его ядовитые замечания не смогли его расшевелить. Среди слухов, которые они собрали в доках, встречались рассказы о том, что королева Маунтфалькона умерла, что Дайони скончалась от выкидыша и вместе с ней умер и мальчик, который мог стать достойным наследником короля Родарика.
— Но мы же слышали столько невероятных историй, — попыталась успокоить его Лили, когда присоединилась к нему в каюте, — и столько противоречивых рассказов. Вилрован, они все сразу не могут быть правдой, так почему ты поверил именно этому?
— Потому что это правда, потому что я знаю, что это правда, — безрадостно отвечал Вилл, бросаясь на нижнюю койку и закрывая глаза рукой. — Я видел тень смерти на ее лице, когда прощался с ней, хоть я и пытался себя убедить, что это не так. Напряжение, в котором она находилась все это время…— Он провел рукой по глазам, смахивая слезы, — Это можно, пожалуй, назвать милосердным освобождением, все эти несчастья докатились и до Маунтфалькона, ведь Дайони стала бы винить во всем себя. Но для тех, кто остался в живых…— Он задохнулся и не смог продолжать.
Лили не знала, что сказать, она не могла придумать слов, чтобы утешить его, потому что у нее так же болело сердце. Она еще не оставила надежды, что Ник мог остаться в живых, что он мог находиться где-то еще, когда «Круа-Руж» взлетела на воздух. Но с каждым днем эта надежда понемногу умирала, и Лили все ближе была к тому, чтобы поверить, что его уже нет в живых.
50
Наедине с Люком в тесноте соседней каюты Тремер готовилась ко сну, пока он ходил взад-вперед. Ее очень мучила его растущая холодность, с каждым днем на нее все более давило сознание того, что между ними лежала глубокая пропасть. Сейчас, пока она надевала ночную рубашку и залезала в сырую постель узкой нижней койки, то, что Люк так старательно не смотрел на нее, наполняло ее такой невыносимой болью, что она наконец не выдержала и заговорила.
