Полночь мира (=Пепел Сколена) - Буркин Павел Витальевич (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Эвинна заставила себя не броситься на алка, а покорно стянула рубаху. Потом сбросила и юбку. Пусть полюбуется, ничего больше она ему не позволит. Покачивая бедрами, как Эльферова подружка из заведения Айалы, Эвинна подошла к постели и привольно разлеглась, скинув одну ногу на пол.
- Ну, начинай. Интересно, тебе за брюхатую хоть два десятка дадут? Или пятеркой ограничатся, на выпивку? Кстати, и чем ты будешь расплачиваться с хозяином? Медью? Да он тебя прирежет...
- Молчать! - рявкнул алк. Похоже, она попала в точку. - Убью! - рявкнул он и осекся. Да, конечно, в сравнении со шлюшками из соседней каюты она не самая сладкая, но сколько стоит грамотная рабыня, способная вести документы и переписывать книги? Уж побольше, чем постельных дел мастерицы. Двести? А может, все триста? Да еще парень этот впридачу, которого можно использовать на тяжелых работах, и меч ее... Все вместе потянет и на полтысячи - считай, три годовых дохода с Эллиля и десятка прибрежных деревень.
- Ну, что же ты? - теперь Эвинна откровенно издевалась, получая ни с чем не сравнимое удовольствие. - Или у тебя кое-что ослабло? - вкрадчиво спросила она, соблазнительно облизывая губы и делая рукой похабный жест. Такой ей часто показывали кетадрины, намекая, что рабыне не стоит стесняться. - Так я тебе помогу, - закончила она и потянулась к загорелому почти дочерна лбу. "Если поцелует, пусть его, можно потерпеть". Но целоваться пират не стал. Вскочил, огрел плетью и заорал:
- Вон отсюда, шлюха! - Что она охотно и выполнила, даже не стала, как собиралась, показывать на прощание язык. "Больше он ко мне не притронется". Двое пиратов проводили ее обратно в трюм, и Эвинна не слышала, как капитан набросился на старуху: - Ты хотела меня без сотни золотом оставить? Не могла найти другую?
Подумал и с притворной добротой добавил:
- Если я еще раз ее увижу до Алкрифа, я заставлю тебя прогуляться по доске с камнем на шее. Алком Морским клянусь!
Эвинна вернулась в трюм целая и невредимая, да еще накрашенная, как дорогая куртизанка, благоухающая маслами, стоившими целое состояние, и она была счастлива, но не тем, что заставила капитана раскошелиться, а тем, как обвела вокруг пальца.
- Как ты? - участливо спросил Моррест, чем только насмешил Эвинну. - Что там было?
- Да ничего, - хмыкнула Эвинна.
Теперь, когда победная эйфория улеглась, на душе было мерзко и постыло. Стоило вспомнить, как она сама разделась перед этим развратником, да еще говорила, как записная шлюшка, и по лицу разлилась краска стыда. Наверное, ей не было бы более мерзко, если бы алк все-таки решился. А главное, сейчас он вызовет какую-нибудь другую рабыню, и уж на ней отыграется сполна. "Опять я выбралась из петли, сунув вместо себя других" - подумала Эвинна. - Какой же я Воин Правды, если прикрываюсь чужими спинами. Он прав, я не Воин Правды, а правдюк, вернее, правдючка. А ведь думала, дура, что смогу..." С этими мыслями Эвинна и уснула: в трюме, все равно было нечего больше делать. Спала недолго - ночью налетел очередной зимний шторм, и кораблик заплясал норовистым жеребцом. Рангоуты трещали от удара водяных кулаков, и все, кто были в трюме, не зная, что происходит, сбились в кучу, умоляя кто Стиглона, кто Алка Морского, а кто даже Кетадра пощадить корабль и их самих.
- Шторм, да сильный-то какой! - неожиданно спокойно удивился Моррест. Он уже ухватился за какой-то выступ, как ни качали волны, он по крайней мере не набил себе шишек. У Эвинны так не получилось. - Спокойнее, мы в открытом море, рифов тут нет, а строят алки на совесть... по крайней мере, корабли. Не утонем.
- Откуда знаешь, может, к берегу подошли! - поразилась Эвинна. От непривычной качки ее нешуточно мутило.
- Качает не так, как у берега, - отозвался Моррест. - Уж не знаю, как объяснить, надо просто почувствовать на себе.
- Не хочу я ничего чувствовать, - буркнула Эвинна. - Я вообще не люблю море...
- А оно не любит тех, кто не любит его, - совершенно серьезно отозвался Моррест. "Боже, что я плету?!" - Пока не добрались до Валлея, лучше тебе его полюбить...
Шторм начал стихать к утру. Из трюма судить было сложно, но волнение стихало с каждым часом, и скоро превратилось в обычную легкую качку. Одновременно сквозь палубные доски пробился крик впередсмотрящего:
- Земля-а-а!!!
По палубе затопотали матросские сапоги, кто убирал паруса, кто вставлял в уключины весла, кто готовил якорь. Не так уж просто причалить в бурном зимнем море, пристав точно к пирсу, но не врезавшись в камень волнолома. Моррест в навигации понимал ровно столько, чтобы проникнуться неподдельным уважением к алкским матросам. Вот уже плеснули, слитно бухнувшись в воду, весла, барабанщик загремел ритм.
Моррест не видел, как приближался, вырастая из-за пелены дождя, Алкриф. Не видел, как канула в воду огромная ржавая цепь, натянутая меж двумя крайними башнями могучих фортов. Как надвигался шумный и тесный даже в зимнее время порт и городская стена. Остров Алкриф по праву считался сильнейшей крепостью Сэрхирга, ни одна сухопутная армия с материка, даже если бы море замерзло, не смогла бы вскарапкаться на прибрежные кручи.
Блокада с моря? Какой же флот нужен, чтобы надежно отрезать от мира остров длиной в пятнадцать и шириной в пять миль, да еще отбиваться от флота алков? Да и не дала бы блокада результатов: Амори запас на острове еды на много лет, а плодородная земля позволяла кормить население прямо здесь, и воды ручьи давали достаточно. И, наконец, на острове был уголь, так что и без топлива его жители бы не остались.
"Этот дивный остров был бы истинным раем, если бы попал в хорошие руки, - читал Моррест в "Сказании". - Но можно ли назвать хорошими руки Амори, которые по локоть в крови сколенцев? И алк использовал удивительный остров в полном соответствии со своим характером: сделал его столицей своей зловещей империи. Потому-то этим уютным островом еще долго будут пугать сколенских детей".
Судно пристало и закачалось на мелкой волне портовой бухты. В трюм спустились надсмотрщики. Кого под руки, кого пинками они подняли на поверхность. Подождали, пока все привыкнут к свету зимнего дня - и приказали спускаться на пристань по сходням. Моррест вертел головой, узнавая знакомые улочки. Он уже был в этом городе. Правда, не пленником, вот-вот станущим рабом, а уважаемым всеми мудрецом. Когда же это было? Кажется, столетие назад и не с ним.
Моррест шел, уныло глядя на кашу мокрого снега под ногами, а вот Эвинна вертела головой - она-то оказалась в логове врага впервые. Улицы были аккуратно замощены булыжником, а по обочинам стояли огромные масляные лампы, их огонь прикрывал от ветра промасленный пергамент. Удивляло количество, сохранившихся от Старого Сколена добротных домов с барельефами, за всю дорогу они не встретили ни одного брошенного строения. Через реку были перекинуты изящные мостики, ее высокие берега по-прежнему были одеты в гранит набережных. Моррест знал: при храме Стиглона была даже огромная, оставшаяся от Империи библиотека. Теперь храм закрыли, и наверняка или уже снесли, или "перепрофилировали" в святилище Алка Морского. Библиотека, хочется верить, не сожжена, а просто перешла в ведение Эленбейна и пополнила государственный архив. На улицах не воняли сточные канавы: в Алкрифе до сих пор работала оставшаяся от Империи канализация. Словом, все, что было разгромлено или рассыпалось без ухода в черные годы Катастрофы, тут было сохранено, заботливо отремонтировано, а местами даже приумножено. Только в Алкрифе уцелели необходимые для этого мастера. Жить на "корабле алков" было удобно, уютно и безопасно.
Вот только создавалось это богатство не трудом поколений алков, а сперва - помощью Империи, потом ее же беззастенчивым грабежом. Без специальной грамоты никто не пустит гостя с материка в богатые кварталы за стеной. Место таким - в грязном и тесном, воняющем мочой и тухлой рыбой предместье у самых пирсов, на заболоченном клочке земли, стиснутом скалами и портом. Это предместье тоже обведено стеной, только стена эта сооружена не для защиты. Богатый, уютный Алкриф отгородился от островка Сколена, как от города прокаженных. Любой алк, если только появится в этом квартале, будет вести себя высокомерно и нагло, помня, что что все здешние обитатели лишь грязь под ногами, они здесь, чтобы ублажать алков.
