Хроники Нарнии (сборник) - Льюис Клайв Стейплз (мир бесплатных книг TXT) 📗
— Ничего я не знаю и знать не хочу, — рыдала Джил.
Бяка понял, что слова тут бесполезны, и поступил весьма благоразумно — предложил девочке мятный леденец. И себе взял тоже. Вскоре мир в глазах Джил стал чуточку светлее.
— Не сердись, Бяка, — сказала она. — Я не права. Все так и есть, как ты говоришь. В этой четверти. А раньше…
— Мало ли что было раньше, — перебил Юстейс. — За каникулы я стал другим человеком, ясно? А раньше — черт меня знает, каким я был гаденышем!
— Это точно, — подтвердила Джил.
— Ага, тебе тоже кажется, что я уже не такой?
Джил кивнула:
— Не только мне. Все так считают. И они тоже. Вчера в нашей раздевалке Элинор Блэкистон слышала, как Адель Пеннифезер говорила: «Что-то этот Бякин сын совсем от рук отбился. Что-то он стал слишком много высовываться. Придется с ним потолковать».
Юстейса дрожь пробрала. Кто в Экспериментальной школе не знал, что это значит, когда они хотят с кем-то потолковать?
Оба притихли. Стало слышно, как по листьям лавра стекают капли.
Потом Джил спросила:
— А что это с тобой случилось за каникулы?
— Случилось? Много всякого случилось… необыкновенного, — отвечал Юстейс с таинственным видом.
— Необыкновенного? — переспросила Джил.
Юстейс молчал.
— Слушай, Поул, — наконец произнес он, — ты, наверное, вроде меня, ненавидишь эту школу, да? Хуже этого места и быть не может, да?
— Пожалуй, что так, — согласилась Джил.
— В таком случае, я думаю, тебе можно доверить тайну.
— Очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Джил.
— Нет, это действительно потрясающая тайна! Слушай, Поул, можешь ли ты поверить, ну, во всякое, знаешь, такое? Я хочу сказать, в такое, над чем здесь все будут смеяться?
— Не пробовала, — призналась Джил, — но почему бы и нет?
— К примеру, если я скажу, что на каникулах побывал в другом мире… в мире по ту сторону… — ты поверишь?
— Где это?
— Ладно, не будем про миры. Положим, я скажу, что побывал там, где животные умеют разговаривать и где… ну, чудеса разные и драконы, и всякое такое, которое только в сказках… — Произнеся это, Бяка совсем смутился и покраснел.
— А как ты туда попал? — спросила Джил. Ей тоже стало как-то неудобно.
— Попасть туда можно только с помощью волшебства, — Юстейс понизил голос. — Я был там с моими двоюродными братом и сестрой. Нас туда просто втянуло. А они уже там бывали.
Теперь, когда они заговорили шепотом, Джил как-то легче стало вериться. Но вдруг ее пронзило ужасное подозрение, и она прошипела (в этот момент девочка стала похожа на большую кошку):
— Если ты врешь, Бяка, я больше никогда, никогда, никогда не буду с тобой разговаривать! Понял?
— Да нет же, — шептал Юстейс. — Клянусь, я не вру! Клянусь чем хочешь.
(Когда я учился в школе, мы клялись Библией. Но в Экспериментальной школе Библия не в чести.)
— Ладно, — сказала Джил, — верю.
— И никому не скажешь?
— За кого ты меня принимаешь?
Так они перешептывались, позабыв обо всем на свете. Но потом Джил огляделась, увидела унылое осеннее небо, услышала перестук капель, сбегающих с листа на лист, и безнадежная школьная тоска вновь овладела ею (прошло всего лишь две недели с начала занятий, а до конца осталось — еще одиннадцать). Она вздохнула:
— Ну и что? Мы же здесь, а не там. И никак не можем попасть туда… Или все-таки можем?
— Вот и я о том же, — кивнул Юстейс, — Понимаешь, когда мы трое возвращались оттуда, он сказал, что двое из нас — он имел в виду моих брата и сестру — никогда больше не вернутся туда. Они там побывали уже трижды, и я думаю, их время кончилось. Но обо мне-то он ничего такого не сказал. А вдруг он ничего не сказал потому, что я еще могу побывать там? Знаешь, мне кажется, мы могли бы… попробовать… как-нибудь…
— Как-нибудь попасть туда? — подхватила Джил. Юстейс опять кивнул, и она продолжила: — А если начертить на земле круг, вписать в него всякие там тайные знаки, стать внутрь и произнести заклинания?
— Понимаешь, — Юстейс наморщил лоб, соображая, — когда-то я тоже так думал, хотя ничего такого не пробовал. А теперь я уже кое-что знаю и понял: все эти круги и знаки — чушь собачья. Это ему ни к чему. А то получится, будто мы его заставляем. А на самом деле его можно только просить.
— Кого — его? О ком ты?
— Там его зовут Эслан, — сказал Юстейс.
— Какое чудное имя!
— Не чудное, а чудное! Потому что сам он — чудо, — торжественно произнес Юстейс, — Давай все-таки попробуем. Хуже не будет, а вдруг получится. Стань рядом, вытяни руки вперед, ладонями вниз — так делают на острове Романду.
— На каком острове?
— Потом расскажу… И наверное, лучше повернуться лицом к востоку. Где у нас восток?
— Не знаю, — пожала плечами Джил.
— Все вы, девчонки, такие, — никогда не знаете, — проворчал Юстейс.
— А ты будто знаешь? — возмутилась Джил.
— Да я сейчас, только не мешай. Вот! Восток там, за кустами. А теперь повторяй за мной.
— Что повторять? — спросила Джил.
— Что я буду говорить, то и повторяй, понятно? Ну, начали… — И он произнес: — Эслан! Эслан! Эслан!
— Эслан, Эслан, Эслан, — вторила ему Джил.
— Пожалуйста, позволь нам…
И в этот самый момент с другой стороны школьного двора послышался голос:
— Тебе Поул нужна? Ага, я знаю, где она. Распустила cq.ii-ли, ревет за школой. Притащить ее? Щас!
Джил и Юстейс переглянулись, нырнули в кусты и быстро-быстро стали карабкаться по крутому склону среди зарослей лавра. (Математика, французский язык, латынь и все такое прочее в Экспериментальной школе постигались с трудом, зато каждый очень скоро научался быстро и бесшумно спасаться бегством.)
Через минуту-другую беглецы остановились, прислушались и поняли, что охота за ними началась.
— Хоть бы дверь была открыта! — прошептал Бяка. Джил кивнула, и они бросились дальше. Наверху, за кустами, территорию школы огораживала высокая каменная стена, а в той стене была калитка, которая могла оказаться открытой. На самом-то деле она всегда была заперта. Но кто-то когда-то видел ее распахнутой — и очень может быть, что один-единственный раз так оно и было, — это запомнилось, и с тех пор все беглецы устремлялись туда в надежде, что калитка окажется открытой; ведь то был самый короткий путь из школы на волю.
Джил с Юстейсом вымокли и перемазались, пролезая под ветками кустов, пока наконец, совсем запыхавшись, не добрались до стены. Дверь, разумеется, была закрыта.
— Ясное дело, — воскликнул Юстейс, — вот так всегда! — Он подергал ручку и: — Ух ты!!! — Ручка повернулась, и дверь отворилась.
Только что они желали одного — поскорее оказаться по ту сторону стены, лишь бы не было заперто. А теперь, когда дверь распахнулась, у них ноги будто к земле приросли. Потому что за дверью было совсем не то, что должно было быть.
Они должны были увидеть серый вересковый склон, поднимающийся к тоскливому осеннему небу. А увидели солнце. Солнечный свет лился в дверной проем — будто ворота темного ангара распахнули в июньский день — самоцветами сверкала роса; при таком освещении заплаканное лицо Джил казалось совсем чумазым. Они сразу поняли: там, за калиткой, сияло солнце другого мира. Трава там была зеленой и глянцевитой, небо — таким синим, какого Джил в жизни не видывала, и какие-то неопознанные летающие объекты сновали по воздуху — то ли драгоценные камни, то ли огромные бабочки.
Хотя Джил и мечтала о чем-то подобном, она все-таки испугалась. Взглянув на Бяку, девочка убедилась, что он тоже сдрейфил.
— Пошли, Поул, — с трудом произнес Юстейс, у которого перехватило дыхание.
— А мы сможем оттуда вернуться? А вдруг там опасно?
В этот момент позади раздались вопли.
— Эй, ты, Поул! — верещал злобный голосок. — Мы же знаем, где ты. Давай вали вниз, — это была Эдит Джакл, одна из их подпевал и шпионок.
— Быстрей! — заорал Бяка. — Ну! Давай руку. Держись за меня, — и прежде чем Джил поняла, что происходит, он сдернул ее с места и вытащил за пределы школьной территории, за пределы Англии, за пределы нашего мира — туда!
