Магия отступника - Хобб Робин (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
Движимый любопытством, я задержался и заглянул туда, где некогда стояла изгородь из каэмбры. По глупости я надеялся, что эта преграда не впустит на кладбище спеков. Деревья срубили, а части стволов похоронили вместе с жертвами чумы, в которых они укоренились, но из пней уже пробивались новые побеги. Я никак не мог понять, какие чувства испытал, увидев это. Я до сих пор слишком хорошо помнил свое отвращение при виде корней, зарывающихся в мертвую плоть, но теперь, лучше понимая, каково это — обрести дерево, огорчился из-за того, что стволы срубили, а тела похоронили. Я гадал, так ли уж плохо было бы этим людям жить дальше деревьями. Смогли бы они разговаривать с нами, как другие каэмбры — со спеками? Я покачал головой и повернул обратно к хижине. Тот мир больше не был моим. Лес уже никогда не заговорит со мной снова.
Я ненадолго присел на стул, глядя на угасающий в очаге огонь, но понял, что больше не в силах терпеть эту грязь. Я принес из ручья ведро воды и поставил ее греться. Я решил сказать Кеси, когда тот вернется, что хотел отблагодарить его за доброту. Но, сказать по правде, мне просто было больно видеть, что мое чистенькое, уютное жилище превратилось в такой свинарник.
Так что я отскреб и отмыл тарелки и кастрюли, а потом вымел за порог груду мусора и грязи. Убирая посуду на место в шкаф, я наткнулся на остатки своих вещей. Кеси сберег все, что я оставил в хижине. Моя одежда была бережно сложена. Там лежали даже мои сношенные туфли. Я вытащил и надел одну из рубашек. Она свободно болталась на мне, и я на миг поразился тому, что некогда она была мне впору. Я задумался, почему Кеси не предложил мне воспользоваться моей прежней одеждой, — и меня странно тронуло, что он этого не сделал. Я сложил рубашку и вернул ее на место. Он сохранил мои вещи на память обо мне, понял я.
Попытка переодевания напомнила мне, насколько я грязен. Я нагрел воды, умылся и даже побрился, воспользовавшись бритвой Кеси. Взгляд в зеркало принес новые откровения. Я был бледен, как гриб, а кожа на лице стала излишне чувствительной. Бреясь, я дважды порезался, и обе ранки сильно кровоточили. Но больше всего меня потрясли черты собственного лица. На нем выступили скулы и четко очерченный подбородок. Глаза вынырнули из-за сужавших их подушек жира. Я стал похож на кадета Невара Бурвиля. Я стал похож на жениха Карсины. Я коснулся лица рукой. Я стал похож на отца и Росса, понял я. Но больше всего — на отца.
Нетерпение выгнало меня из хижины. Я больше не мог сидеть спокойно и ждать. Снова накинув свои лохмотья, я направился к поленнице. Я наколол для Кеси немного растопки, пока нежная кожа моих ладоней не возмутилась этой грубой работой. Щепки я сложил у двери и задумался, сколько времени уже прошло. Когда же вернется Кеси? Приедет ли Спинк вместе с ним или сочтет всю эту историю замысловатым розыгрышем? Время тянулось невыносимо медленно.
Я походил взад-вперед. Прогулялся к огородику, обнаружив на его месте заросли сорняков. Ничего полезного. При помощи ржавого обломка сабли и кухонного ножа успешно поправил покосившиеся ставни. Походил еще. Моя старая сабля все еще висела на стене. Я снял ее, взвесил в руке и сделал пару выпадов. Не слишком впечатляющее оружие. Клинок был выщерблен и тронут ржавчиной. Но он по-прежнему оставался клинком. Сперва он ощущался в ладони несколько чужеродно, но после нескольких обманных выпадов и удара по дверному косяку мне показалось, что я держу за руку старого друга. Я глуповато улыбнулся.
Через некоторое время, показавшееся мне вечностью, я услышал, как кто-то приближается. Но не лошадь и даже не пара. Громыхала повозка. Я торопливо повесил саблю на прежнее место и вышел туда, откуда мог видеть взбирающуюся на холм дорогу.
Кеси ехал верхом на своей лошади. Следом катилась самая ветхая двуколка, какую я когда-либо видел, запряженная старой клячей. Правила ею Эпини, причем одной рукой. На сиденье рядом с ней стояла большая корзина, и вторая ладонь моей кузины покоилась внутри — где возился и гулил младенец.
ГЛАВА 30
ВОССОЕДИНЕНИЕ
Мир вокруг меня затаил дыхание, пока двуколка медленно поднималась по склону холма. Мне хватило времени рассмотреть каждую подробность. На Эпини была вполне пристойная шляпка, но явно надетая второпях — если только в моду не вошло носить их сдвинутыми набок так, чтобы они почти соскальзывали. Волосы ее выбились из прически и рассыпались по плечам. Одно из колес заметно вихляло, и я тут же решил, что не отпущу ее обратно в Геттис, пока мы его не закрепим. Но в основном я просто смотрел на лицо Эпини.
Когда она подъехала ближе, я разглядел яркие пятна румянца на ее щеках. Она оставалась худой, но не настолько, как в последнюю нашу встречу во сне. Я увидел, как шевельнулись ее губы, когда она заговорила с лежащим в корзине ребенком, и внезапно не смог больше ждать. И бросился к ней вниз по склону.
— Эпини! — кричал я. — Эпини!
Эпини попыталась натянуть поводья, но мое стремительное появление напугало несчастную клячу. Вместо того чтобы остановиться, она свернула в сторону, стащив двуколку с дороги в густую траву. Там колеса сразу завязли, что куда быстрее, чем поводья, вынудило лошадь остановиться. Я подбежал к повозке как раз вовремя, чтобы подхватить кузину на руки, когда та соскочила с сиденья. Я крепко прижал ее к груди и закружил, задыхаясь от радости. Она обняла меня за шею. Ничто и никогда не казалось мне столь же целительным, как это простое выражение чистой приязни. Помимо нашего родства у Эпини не было никаких оснований любить меня, жертвовать чем-либо или подвергать себя опасности ради меня. Я принес в ее жизнь столько боли и страданий.
Однако ее искренние объятия уверяли меня в том, что, несмотря на причиненные ей горести, она по-прежнему тревожилась обо мне. Ее способность любить поражала меня. Кеси придержал лошадь и в оцепенении уставился на меня. Эпини, как всегда, не переставала болтать, даже когда я ее кружил.
— Я знала, что ты вернешься! Даже перестав тебя чувствовать, я знала, что ты жив, и так и сказала Спинку. Ох, я так испугалась, когда однажды утром проснулась и вовсе не ощутила магии. Я пыталась объяснить Спинку, что ты обязательно попрощался бы с нами. Но он сказал, я должна признать, что ты, скорее всего, мертв. Верь в него хоть немного, Спинк, говорила я. Бурвиля так легко не убить! О, Невар, я так рада тебя видеть, касаться, знать, что ты действительно вернулся. А теперь поставь меня, поставь, ты же должен познакомиться со своей маленькой… кем она тебе приходится, двоюродной племянницей? Как глупо звучит, она слишком мала для такого длинного звания, к тому же я уже рассказывала ей о дяде Неваре, так что им ты и останешься. Отпусти меня немедленно! Я хочу, чтобы ты подержал Солину! Она тебя еще не видела, и послушай, она же плачет!
Думаю, эти слова наконец-то привели меня в чувство. Я был так счастлив увидеть кузину живой и здоровой после стольких тревожных дней и ночей, и мысль о том, что кто-то — а тем более, ее драгоценное дитя — может плакать, показалась мне совершенно невыносимой. Я поставил Эпини на землю, и она, чуть пошатываясь и весело смеясь, направилась к двуколке, ухватилась за бортик и забралась в нее, чтобы забрать ребенка из корзины. Девочка была укутана во множество слоев пеленок и одеял, так что казалось, что кузина разворачивает подарок. Я остался стоять рядом с повозкой и зачарованно наблюдал за ней.
— Невар? — недоверчиво переспросил Кеси из-за моей спины.
Я невольно оглянулся. Наши глаза встретились, и я не смог предложить ему ни лжи, ни каких-то оправданий. Еще долгий миг мы смотрели друг на друга. Потом его глаза наполнились слезами, а губы растянулись, обнажая в улыбке немногие оставшиеся у него зубы.
— Это ты. О, во имя доброго бога, Невар, это и правда ты. Но ты больше не толстый! И все же — как я мог тебя не узнать, пусть даже в этих тряпках, Невар!
Он спешился, бросился ко мне и крепко стиснул. В его голосе слышались столь искренние облегчение и радость, что мне не оставалось ничего другого, кроме как обнять его в ответ.
