Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён (лучшие книги txt) 📗
Наконец, дочь хана туркан делает знак своему охраннику, легко поднимается со своей кошмы и выходит в середину специально освобождённого пространства, образовывая треугольник с пленником (в одной из вершин) и пуштунами (во второй).
– От имени хозяев, приветствую всех посетивших нас сегодня! – дочь хана туркан специально избегает называть пришедших гостями, видимо, держа в голове возможные грядущие разногласия.
Между фразами, она предусмотрительно делает паузы, чтоб её лысый охранник мог перевести её слова и для пашто, и для дари.
– Прошу слова! – от группы пуштунов поднимается высокий старик, прибывший в лагерь туркан самым первым.
– Говори уважаемый, – кивает ему лысый спутник дочери хана, после чего переводит слова пуштуна на туркан.
– Меня зовут Ахтар, каум Каррани. От лица всех присутствующих тут пуштунов, – старик указывает рукой на соплеменников, сидящих рядом с ним, – предлагаю: пусть суд ведётся на туркане! Среди нас есть знающие этот язык, они переведут нам всё на пашто! То же самое касается общины дари! И наоборот. Если будем говорить мы, тогда ты, Атарбай, говорящий от рода Дулат, переведёшь нас с пашто на туркан! Община дари говорит на пашто? – старик поворачивается к сидящим справа от него дари, высматривает один или два подтверждающих кивка, и поворачивается обратно. – Это наилучший способ вести дело, ради которого мы все собрались!
– Согласна, – кивает дочь хана туркан сразу после того, как её охранник переводит ей слова Ахтара на ухо.
Буквально через несколько минут, все присутствующие перегруппировываются, собравшись каждый возле группы, язык которой они понимают лучше всего.
– Всё нормально? – чуть слышно спрашивает ханская дочь своего охранника, чуть сведя брови и задумчиво наблюдая за перемещениями групп людей по площадке.
Тот молча кивает и достаточно громко обращается к Ахтару, отстоящему от него на пятнадцать шагов:
– Уважаемый, если позволите… из каких именно вы Каррани? Не из вазири ли часом?
– Да, – чуть удивлённо отвечает Ахтар. – Ты бывал у нас?
– Вы же говорите на вазири, – уклончиво отвечает лысый охранник под внимательными взглядами всех пуштунов. – Давно не слышал этого диалекта! Хотел перепровериться, чтобы правильно вас понимать! Спасибо!
Дочь хана туркан поднимает вверх руку и дожидается, пока все разговоры стихают.
– Меня зовут Алтынай, из рода дулат. Я говорю от имени шатра хана туркан. Я думала, как нам всем вести себя на этой встрече, – начинает она, не особо напрягая голос. Но её хорошо слышно всем в безветренной вечерней степи. – Я перебрала несколько вариантов нашего разговора; например, рассказать вам самостоятельно все события, участницей и свидетелем которых была я сама. Потом представить доказательства. Но женщины‑дари подсказали кое‑что получше.
Дочь степного хана делает паузу, давая переводчикам время пересказать всё своим землякам.
– Я вообще не говорю на дари, – продолжает дочь хана туркан. – А в женскую часть дома, где сейчас находится Нигора‑апай, нет хода мужчинам. Моему брату, в том числе, – она хлопает по предплечью здоровенного лысого охранника, стоящего рядом. – Я вначале думала, что буду там отдыхать, поскольку никто из присутствующих у Нигоры‑апай не будет понимать моего языка, а я не знаю ваших. Но оказалось, что, если люди не враждуют, то разные языки не помеха. Женщины дари предложили, – дочь степного хана поворачивается к пленнику‑пашто, сидящему на земле и с безразличным видом обкусывающему ногти на связанных спереди руках. – Малик каума Дуррани, расскажи сам всем этим людям: почему ты сидишь связанный среди туркан? Как ты к нам попал? Что ты делал последнюю неделю? И как оказалось, что малик‑пашто оказался в плену у дулат‑туркан?
Сидящий на земле малик, которому спутник дочери хана переводит её слова, молча сплёвывает себе под ноги, вопросительно подняв глаза на неё и ничего не отвечая.
В группе пуштунов поносится лёгкий ропот.
Дочь хана вскидывается, хватаясь за кинжал, но высокий лысый спутник придерживает её за локоть, обращаясь к ней на туркане:
– Не нужно горячиться, сестра. ОН этого и добивается. Позволь мне.
Девочка молча взмахивает волосами, кивая, закусывает губу и делает шаг за спину тому, кто зовёт её сестрой.
– Я Атарбай, говорю от имени шатра хана. Уважаемые Mishertob Дуррани, Гильзаи и Каррани, – ничуть не стесняясь ни количества присутствующих, ни неловкости ситуации, лысый кочевник обращается к пуштунам. – У нас есть свои способы заставить говорить вашего соплеменника! Мы умеем спрашивать. Я умею спрашивать. Мне приходилось спрашивать раньше. У меня никогда не было такого, чтобы я не получил ответа на свои вопросы, раньше или позже. Ваш соплеменник сейчас не боится умереть, потому что знает, что бывают вещи и похуже. Например, когда ты уже хочешь умереть. А жить предстоит ещё очень долго, день или даже два.
Высокий лысый кочевник подхватывает с земли пленника, одной рукой вздёргивает того на ноги и, подобно учащемуся ходить младенцу, проталкивает того на заплетающихся ногах к сектору, в котором сидят старейшины пашто.
– Я лично, вот этой рукой, взял в плен этого человека, – кочевник, называющий дочь хана сестрой, толкает в спину пленника так, что тот падает и скользит по траве в сторону своих соплеменников, бормоча ругательства. – Когда он убил троих туркан, отнял их гурт баранов и собирался поднять меч на мою младшую нерожавшую сестру, – кочевник указывает взглядом на Алтынай из рода дулат. – С ним был ещё десяток таких же, как он. Тех мне пришлось убить всех, потому что я был один, а сестра стояла у меня за спиной. Но я не моя сестра. Я не верю ни словам разбойников, ни убийцам детей и женщин. И я говорю, вам, Дуррани, Гильзаи и Каррани, откликнувшимся на наш зов. Не давайте разгореться огню BADAL между нашими народами! Спросите своего человека сами! Или его спрошу я. При вас. Как умею.
Один из группы гильзаев чуть морщится, затем, не вставая, ловит взгляд пленника и произносит одно слово:
– Говори…
_________
– … таким образом, мы знали, и где будет стадо, и сколько людей будет его сопровождать, – завершает речь пленник в полной тишине. – Я сказал всё, не трогайте семью, – он вопросительно переводит взгляд с одного соплеменника на другого. – У меня больше нет мужчин в роду. Я сказал всё, не трогайте женщин!
– У тебя есть ещё вопросы? – хмуро поворачивается к большому лысому кочевнику Ахтар, не отвечая на слова связанного малика.
– Только один, вернее, два, – кивает старший брат дочери хана, поворачиваясь к пленнику. – Кто именно из наших тебе рассказал о стаде, предложив убить всех сопровождающих, особенно девчонку, и в обмен забрать стадо себе? Это был первый вопрос. Второй вопрос: что именно ты пообещал этому нашему человеку в благодарность?
– Вон тот старик, кажется, Эркин или Эркен, – малик кивает на бледного, как полотно, Еркена, которого, что‑то подозревая, уже несколько минут держат под руки два джигита‑туркан. – Это был ответ на первый вопрос. Ответ на второй вопрос: пообещал ему, что представлю его ко двору Наместника.
Ответ пленника на первый вопрос был встречен всеми в гробовой тишине. Хотя, лысый спутник ханской дочери удивлённым совсем не выглядит.
После того, как пленник отвечает на второй вопрос, группа пуштунов взрывается смехом. Крайне неуместным, судя по лицам остальных, в данных обстоятельствах.
– Всем спокойствие! – громко говорит лысый степняк, перекрывая зарождающийся ропот. – Вы не пашто! Этот пленный малик с самого начала не мог этого сделать! И не собирался выполнять своего обещания, просто пуштунам известна вся подоплёка внутри их народа…
