Меч демона - Дункан Дэйв (электронные книги без регистрации txt) 📗
Голос ее звучал тише шелеста листвы.
– Это всего лишь драка.
Значит, нет нужды рассказывать, нет нужды объяснять или извиняться. Он опустил голову ей на колени и вздохнул. Она провела рукой по его мокрым волосам. Ставень негромко хлопал на ветру. Сердце потихоньку успокаивалось.
– Ты хорошо дрался, – наконец прошептала она. – Ты молодец.
Он не чувствовал себя молодцом. Он чувствовал себя заблудившимся ребенком.
Какая она маленькая!
– Я не могу найти Босси, – сказал он, чуть отдышавшись.
– Я продала ее Брюсу Двадерева. И кур тоже продала.
Он посмотрел на нее, не веря своим ушам. В очаге разгорелась головня. Он увидел распущенные седые волосы до плеч, старческие морщины, горькие, мудрые глаза, печальную улыбку. Никакого сомнения, она в своем уме. Это он ничего не соображает…
– Но почему…
– Тебе надо уходить.
– Но…
– Уходить за другими, – пробормотала она. – Столько народу уходит! Куда они все спешат? Что стало с ними? Они уходят из глена и больше никогда не возвращаются. Хоб очень огорчается.
Хоб огорчается? Как может огорчаться хоб? И как может одинокий, лишенный друзей изгой надеяться убежать в такой пустынной стране – изгой, у которого нет даже клана? Но не стоит расстраивать ее такими разговорами. Он начал было что-то говорить, старуха покачала головой, и он снова замолчал. Он не понял – но он часто не понимал ее – даже сейчас, прожив с ней всю жизнь. Она вела себя странно, но не так, как в те дни, когда на нее находило. Она была вовсе не сумасшедшая. Странная – да, но знахарке и положено быть странной. Она увидела его замешательство и улыбнулась.
– Я уложила тебе котомку. Положила туда немного денег.
– Но…
– Шшшш! – Ее голос окреп. – Тебе надо спешить. Тебе идти далеко, хоть я и не знаю куда. Вот, это тоже тебе. Возьми это с собой и береги.
Он ощупал ее костлявые пальцы и нашел что-то твердое, размером с фалангу его большого пальца. Предмет был холодным, хотя бабка Нен, должно быть, долго держала его в руке. Ее рука тоже была холодной. Головня щелкнула, рассыпавшись искрами. Это был один из ее красивых камешков.
Он пробормотал слова благодарности и опустил камешек в свой спорран.
– Ты хорошо дрался, – повторила она. – Молодец. Я обещала это твоей матери. Я сдержала слово.
– Какое обещание?
– Тебе предстоит завоевать себе собственное имя. Твой отец не дал тебе своего… А теперь ступай, мой мальчик. Да хранят тебя добрые духи, Тоби! Поспеши.
– Не могу же я так тебя здесь оставить!
– Поспеши. Обо мне позаботятся. Он скоро будет здесь.
– Кто будет? – Он вгляделся и увидел слезы в ее глазах. Бабка Нен? Никогда еще он не видел ее плачущей, даже когда ей приходилось принимать мертворожденных младенцев.
– Ты должен уйти до его прихода. За тобой охотятся! Ступай!
– Ты что, тоже уходишь? А кто же будет ухаживать за хобом?
Она усмехнулась:
– Я нашла кое-кого! Если хоб доволен, тебе не о чем беспокоиться, мой маленький Тоби, правда?
– Но… послушай! Меня ведь будут искать сегодня ночью. Если бы я мог отсидеться где-нибудь несколько дней – хотя бы дождаться тумана, или дождя, или безлунной ночи… Может, хоб пустит меня…
– Нет! Нет! Тебе нельзя! – Она шикнула и склонила голову набок, прислушиваясь. Потом оттолкнула его. – Ступай! Ступай!
Теперь и он слышал стук копыт.
Бабка Ней застонала.
– Поздно! – запричитала она. – Слишком поздно!
Англичане. Не время оставаться потерявшимся ребенком он должен быть мужчиной. Он заставил себя встать на ноги, ощущая боль во всем теле, – надо же, как затекли мышцы. Он слишком устал, чтобы снова бежать. Он успел попрощаться, так что не зря он так гнал, но больше бежать он не мог. Тоби нагнулся и поцеловал старуху, пытаясь сказать ей, что он чувствует, но слова застревали в горле. Бабка Нен все отсылала его, теперь уже раздраженно. «Я в последний раз переступаю порог этого дома», – подумал Тоби, шагнул за дверь и, дрожа от ночного холода, закрыл ее за собой на защелку.
Судя по шуму и по тому, как содрогалась земля, всадников было не меньше десятка. Могли бы и поостеречься! Сержант Фермер попробовал как-то провести свой отряд мимо рощи с барабанным боем, так солдаты катались по земле, корчась в страшных судорогах и визжа как резаные. Даже малейший шум мог оказаться опасным, если раздражал хоба.
Наверное, Тоби полагалось бы гордиться, что они послали за ним такой отряд, но он слишком устал, чтобы думать об этом. Бежать, чтобы за тобой охотились, как за зверем… нет уж. Он вышел на открытое место и остановился на свету, подняв руки, чтобы те видели: он безоружен. Он убил одного из них, так что не ожидал бережного к себе отношения.
Они обходили домишко с двух сторон так, словно атаковали артиллерийскую батарею бургундцев. Он ожидал, что его растопчут, но они просто окружили его – злобные глаза, разгоряченные лошади, звон сбруи… Мушкеты целились ему в грудь, мечи – обнажены. Он продолжал стоять, подняв руки и опустив голову. Он не говорил ничего – что тут скажешь?
Они связали ему руки за спиной и цепью стянули лодыжки, потом положили лицом вниз поперек седла и привязали. Они не особенно-то с ним церемонились, но все же обращались не так жестоко, как он ожидал. В первый раз в жизни Тоби Стрейнджерсон ехал на настоящей лошади. Он смотрел на мелькание тяжелых копыт под собой до тех пор, пока его не начало тошнить. Одно хорошо: его везли в чистую темницу он сам вычистил ее. Он надеялся, что ему бросят немного соломы, хотя этой ночью он заснул бы и так.
3
Хэмиш обозвал бы его циником, но Тоби и впрямь был искренне удивлен, что его довезли до замка живым. Его не застрелили при попытке к бегству с конской спины, ему не размозжили нечаянно голову о столб у ворот. Как бы его ни мутило от поездки вниз головой, он удивился еще сильнее, когда его сгрузили у дверей главного дома. Он полагал, что его спустят по лестнице в темницу, где оставят до рассвета – обычного времени для повешения. Он подумал, что лэрд решил выслушать его дело прямо сейчас, безотлагательно.
Звеня цепями, он поднялся по лестнице в ту часть здания, где еще не был ни разу. Солдаты с фонарями шли впереди, освещая дорогу, остальные шагали сзади. Фонари выхватывали из темноты красивые дорогие вещи, о которых он раньше только слышал: картины на стенах, ковры, тяжелую резную мебель. Даже в таком плачевном положении Тоби невольно восхищался ими. Откуда-то сверху доносилась музыка, и Он узнал новый рил, который волынщик лэрда разучивал уже несколько дней.
Потом ему пришлось одолеть еще один длинный лестничный марш, а тени от фонарей плясали и извивались на стенах. Всю дорогу он ожидал, что его дернут за цепь, заставив оступиться, но, возможно, конвоиры просто боялись запачкать все вокруг кровью.
Пришлось долго ждать в коридоре, пока им не разрешили войти. Он переминался с ноги на ногу, слушал музыку и вдыхал аромат восковых свечей, так отличавшийся от вони горелого жира, которым жители деревни пользовались, когда им нужен был свет. Мелочи, конечно, но почему-то они казались ему важными, словно он мог захватить воспоминания с собой.
Он не понимал, зачем его привели сюда в такой поздний час, зачем они прервали трапезу лэрда. Почему бы просто не оставить его в темнице до утра, дабы допросить и повесить в более удобное время?
Стражники зашевелились, освобождая проход, и в коридор, опираясь на трость, вышел сгорбленный старик. К своему удивлению, Тоби встретился взглядом со стюардом Брюсом. Его глаза больше не напоминали дротики. Взгляд его был затуманенным и бесконечно усталым казалось, Брюс Кэмпбелл из Крифа постарел на несколько лет с тех пор, как Тоби разговаривал с ним.
Его голос прозвучал едва слышным хрипом.
– Суд барона может повесить человека, пойманного с поличным на месте убийства.
– Сэр? Я не…
– Но убийцу взяли не сразу. Таким образом, убийство подпадает под один из четырех королевских указов. Убийство подлежит суду наместника. – Стюард криво усмехнулся, повернулся кряхтя и вернулся в зал.
