Ночные маски - Сальваторе Роберт Энтони (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗

Молодой жрец кивнул в знак согласия с этой неизбежной и вполне простительной виной.

– Как тебя зовут?

– Безымянный, – ответил нищий не размышляя. – Подходящее имечко для такого, как я. Всего лишь один из множества безымянных, прозябающих в ничтожестве за стеной здоровья и благополучия.

– Ты так жалеешь себя? – спросил Кэддерли.

– Всего лишь жду справедливости, – немедленно сказал Безымянный. Кэддерли не стал спорить.

– Я ведь мог исцелить тебя, – снова сказал юный жрец.

– Другие уже пытались. – Безымянный пожал плечами. – Клирики твоего ордена и эти, из ордена Огма. Я пошел в Библиотеку Назиданий, конечно, тотчас же, как только появились первые симптомы.

Упоминание Библиотеки Назиданий заставило лицо Кэддерли потемнеть.

– Я не такой, как другие, – заявил он даже резче, чем ему хотелось бы. Попрошайка улыбнулся.

– Нет, ты не такой, – согласился он.

– Раз так, ты примешь мою помощь? Безымянный перестал улыбаться.

– Я приму ее… во внимание, – мирно ответил он.

Кэддерли безошибочно заметил отблеск надежды в глубоких карих глазах попрошайки и увидел тень, появившуюся над его плечом. Тень самого мужчины, весело подбрасывающего в воздух маленькую девочку (Милению, догадался волшебник) и ловящего ее. Этот образ быстро скрылся из глаз, растворившись в воздухе.

Кэддерли кивнул, осознавая, как этот человек боится обмануться в надеждах. Учитывая весь риск, но не до конца чувствуя его степень, Кэддерли понимал, что как ни хотел бы, не может влезть в шкуру встреченного бродяги. Юный жрец отвязал кошель с пояса.

– Тогда прими это, – сказал он, с силой бросая его больному.

Безымянный поймал и с любопытством посмотрел на волшебника, но не сделал ни одного движения, чтобы вернуть набитый деньгами кошель. Этот подарок, понял Кэддерли, не содержит никаких туманных обещаний – только осязаемую выгоду, и ничего больше.

– Я всего лишь один из городских гордецов, – объяснил Кэддерли, – виноватый, как ты рассудил.

– И это искупит вину? – прищурившись, спросил попрошайка. Молодой жрец не смог сдержать улыбку.

– Вряд ли, – пожал он плечами, поняв, что, если Безымянный решит, будто золото способно послужить искуплением, он швырнет его обратно. – Вряд ли это истинное возмездие. Я даю тебе золото, поскольку ты, Джанина, Тоби и Миления больше заслуживаете его, чем я. Искупление вины здесь ни при чем. Эту вину я стану носить при себе, пока не обрету новые знания.

Кэддерли по-птичьи склонил голову набок, ловя внезапно пришедшую мысль.

– Можешь считать, – сказал он, – мое золото платой за обучение. Если это поможет тебе избавиться от вины за то, что ты облапошил невинное создание вроде меня.

Попрошайка рассмеялся и громко вскрикнул:

– Вправду, юный священник, ты не такой, как твои собратья, которые приветствовали меня у огромных дверей Библиотеки. Их куда больше заботило то, не провалятся ли они в своем исцелении, не опозорятся ли, чем я и последствия моей болезни.

«Вот почему у них ничего не вышло», – подумал Кэддерли, но не стал перебивать.

– Прекрасный день! – продолжал Безымянный. – И я прошу тебя наслаждаться им. – Он схватил мешочек и подбросил в воздух. Трясясь всем телом в танце удовольствия, он улыбнулся от громкого звона монет.

– Возможно, и мне это тоже удастся. Пусть вонючие улицы Кэррадуна провалятся сегодня на дно Девятого Ада!

Безымянный резко оборвал свой танец и встал неподвижно, испытующе глядя на волшебника. Он медленно рассмотрел свою правую руку, будто впервые видя, как отвратительна его грязная перчатка без пальцев. Кэддерли понял, что этот поступок – своего рода проверка на искренность, и обрадовался, что пройдет ее так легко. Безо всякой мысли о возможных последствиях он пожал руку бродяги.

– Я часто прохожу здесь, – промолвил он тихо. – Имей в виду мое предложение исцелиться.

Попрошайка, слишком тронутый, чтобы ответить словами, искренне кивнул в ответ. Он повернулся и живо направился прочь. Его хромота стала более заметной – тем более что он и не делал попыток ее скрывать. Кэддерли несколько мгновений наблюдал за ним, затем повернулся и продолжил свой путь прочь от города. Он улыбался, слыша, как перекрикиваются на ветвях белки, но не поднимал голову, чтобы взглянуть на них.

Молодому жрецу казалось, что день стал одновременно темнее и светлее, чем раньше.

Безымянный рассмеялся, глядя, как белка почти потеряла равновесие на маленькой ветке, но, уцепившись за нее лапками, восстановила его в следующую секунду. Попрошайка подумал, что это простое движение может служить знаком только что произошедшего с ним благодаря встрече с любопытным волшебником. Эта мысль подняла настроение прокаженному – возможно, впервые за долгое-долгое время.

Впрочем, он не стал развивать ее, почти не надеясь, что когда-нибудь еще встретит кого-то, подобного этому занимательному юноше. Нет, ему придется и дальше мыкаться так же, как весь последний год, побираясь целый день напролет, чтобы его жена и дети не померли с голоду. Сейчас же у него есть, по крайней мере, временная передышка. Он подкинул мешочек в воздух, осторожно поймал его и улыбнулся опять. День и вправду удался!

Безымянный повернул назад, готовый одарить Джанину и детей долгам визитом, но его улыбка тут же примерзла к лицу.

– Прошу прощения за беспокойство, дорогой друг, – сказал щуплый человек, еле-еле приоткрывая тяжелые набухшие веки, за которыми прятались маленькие колючие глазки.

Безымянный бессознательно убрал с глаз долой мешочек, набитый монетами, и выставил вперед руки.

– Я прокаженный, – проворчал он, используя свое заболевание как угрозу.

Маленький человек улыбнулся и издал дребезжащий смешок, больше похожий на кашель.

– Думаешь, я мошенник? – спросил он, вытянув вперед руки ладонями вверх.

Безымянный удивился его занятным перчаткам: одной белой, а другой черной.

– Как видишь, я безоружен, – заверил маленький человек.

– По крайней мере, на вид, – признал Безымянный.

– Я смотрю, мы оба носим разные перчатки, – подметил Призрак. – Впадаем в детство?

Руки Безымянного скользнули вниз, под полы его плохо сидевшей одежды. Он почувствовал смущение, которому не знал причины. «Впадаем в детство? – подумал он. – Вряд ли». Шикарные перчатки, которые носил щуплый, стоили больше, чем Безымянный заработал за много месяцев, включая сегодняшний щедрый дар жреца.

– Разве мы не ребячимся? – настаивал Призрак, заметив охлаждение собеседника.

– Так ты попрошайка? – осмелился спросить Безымянный. – До Кэррадуна примерно миля вниз по тропе. Я сам шел туда. Вдвоем всегда веселее.

– Но юный священник заставил тебя передумать? – спросил странник. – Расскажи мне про него.

Безымянный пожал плечами и слегка качнул головой, с трудом осознавая, что делает. Призрак увидел его замешательство, и смущение попрошайки многое сказало щуплому.

– Ах да, – кивнул Призрак, по-прежнему не пряча ладони, – ты ведь не знаешь молодого жреца.

– А ты?

– Конечно, – ответил Призрак, указывая на кошелек, который Безымянный старался скрыть. – Каждому из нас следует знать такого щедрого человека, как этот Кэддерли.

– Значит, ты попрошайка? – определил Безымянный, немного расслабившись.

Между нищими и бродягами существовало своего рода братство, неписаное родство.

– Возможно, – заговорщически отвечал Призрак. – За свою жизнь я побывал много кем, но теперь я нищий. – Он изобразил еще одну кривую улыбку. – Или скоро им стану, – поправился он.

Безымянный видел, как щуплый достал какой-то сверток и развернул его.

– Зеркало? – пробормотал попрошайка и тут же замолк: серебряное устройство затащило его внутрь, поймав отражение.

Безымянный почувствовал, как кто-то бесцеремонно вторгается в его мысли. Он старался освободиться, но не мог, удерживаемый странным заклятием, и не видел ничего, кроме своего образа, двигаясь по черному туннелю, как будто его переместили в другое место где-то за пределами этого мира. Безымянный отчаянно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где находится.