Белый змей Конохи (СИ) - Чудинов Халег (книги .TXT) 📗
С виду шиноби Кумо. Протектор на месте, да и форма характерная — белые фартучки никто больше не носит. Непонятно только, как они незаметно проникли в Коноху. И, что меня сейчас заботит гораздо больше, в каком количестве они это сделали.
— Все в порядке, Кушина, — убедительно произнес я, отстраняя от себя девочку. — Соберись. Возьми оружие и готовься защищаться. Сейчас попробуем узнать, что тут к чему.
Молча кивнув, девчонка быстро подобрала первый попавшийся под руку кунай, крепко схватив его.
— Я несколько минут буду занят, — предупредил я девчонку.
— Хорошо, Орочимару-сан, — а Кушина-то неплоха, быстро сориентировалась и пришла в себя.
Опустившись на корточки возле ближайшего трупа, я аккуратно прощупал его медицинскими техниками. Этому парню я отсек ноги, так что умер данный диверсант-похититель от потери крови или болевого шока. Второе маловероятно, шиноби все-таки кое-какие методики имеют на подобные случаи. Ниндзя смог еще проползти пару метров по дощатому настилу пола энгавы, прежде чем бьющая из артерий кровь кончилась, а сердце не остановилось, начав гонять воздух. Неплохой экземпляр, даже теоретически еще пригоден к исцелению. Но слишком много сил на него уйдет. Да и зачем он мне живой? Нужно только, чтоб на вопросы мог отвечать.
Заставить двигаться труп с помощью ирьениндзюцу способны даже лекари низких рангов. Особо продвинутые могут создать почти полноценно функционирующий организм, запустив биохимические процессы. Без чакры и души все равно получается некое подобие безмозглого зомби или марионетки, однако есть определенные техники, которые могут вернуть покойнику разум.
Дотон Сосей Дзюцу: Шиши Доджо — техника, создающая типичных киношных зомби. Чакра Стихии Земли реанимирует труп, проникая в ткани и запуская некоторые биохимические процессы. В целом получалось некое подобие стихийных конструктов, големов. Наиболее близкое подобие — Каменный Голем ниндзя из Ивы. Все ж хоть человек и состоит на семьдесят процентов из воды и, по сути, является стоячей лужей, но зольный остаток — это та же земля. И с ней уже можно работать. Правда ума у подобных зомби ровно столько, сколько способен дать шиноби. Но если задействовать вместе с техникой Дотона еще и ирьениндзюцу, то результат может быть почти таким же, как при Эдо Тенсей.
Особенно хорошо, когда труп еще тепленький и мозг не успел разрушиться. Можно, конечно, заморочиться и напитать энергией следовые остатки чакры мертвеца, тогда и спустя годы можно реанимировать покойника, но абсолютно без гарантий. Но у меня материал был наисвежайший.
Чакра проникла в тело охотно, наполняя кейракукей, замещая остатки энергии хозяина. С помощью ирьениндзюцу запустил мозг, подготавливая его к работе. Затем проникшая в него чакра Дотона вдохнула подобие жизни, давая энергию и заставляя работать без кислорода и прочих несущественных теперь вещей. Лишней воли покойнику давать не буду, лишь бы на вопросы ответить мог, а большего мне не нужно.
Реанимация походила на пробуждение. Мертвец вздрогнул всем телом, по инерции сработали рефлексы, и он совершил резкий вдох, старясь насытить отсутствующую в сосудах кровь кислородом. Широко распахнутыми глазами мертвец невидяще уставился в потолок.
— Кто ты? Откуда? — подождав пару секунд, пока реанимированное тело приспособится к инобытию, спросил я.
— Аоба… Шигеру… Кумогакуре… — слова пока давались не слишком уверенно, мозг еще не слишком хорошо работал.
Хорошо, хоть слова понимает. А то бывают и такие кадры, которые вообще на овощ похожи минут десять после реанимации.
— Какое у тебя задание?
— Захват джинчурики. Похищение. Если окажет серьезное сопротивление или в случае раскрытия плана — ликвидация джинчурики Конохи, — мертвец довольно быстро адаптировался, так что произнес все без запинки.
— Сколько людей отправлено на захват?
— Шесть. Трое выполняют операцию, трое отвлекают от нее.
— Как отвлекают? Где они?
— Ведут переговоры с Анбу Конохи.
Значит, напасть на нас не должны. Три трупа есть, еще три где-то шляются и по недоразумению остаются пока живыми. Главное узнал, но хотя бы из простого любопытства нужно попробовать вызнать побольше.
— Как проникли в деревню? Как избежали обнаружения?
— Пропуск. Нас впустили для переговоров. Трое проникли легально, нас перенесли по метке. Главное — преодолеть барьер, потом проще. Нет наблюдателей, нет сенсоров. Слишком надеются на барьер вокруг деревни, пренебрегают безопасностью, как и Узумаки.
— Перенесли с помощью пространственного ниндзюцу?
— Да.
— Какого?
— Обычного. Стандартного… — замялся мертвец, ища ответы в своей голове. — Не знаю. Не интересовался.
Жаль, мне б не помешала техника телепортации какая-нибудь оперативная, вроде той, которой Юко пользуется, или Хирайшина.
— На какую тему были назначены переговоры между вами и Анбу Конохи? — продолжил допытываться я.
— О ненападении. Коноха предложила откуп. Боится атаки с востока.
— И пригласила переговорщиков к себе, а не отправила их сама?
— Да. Наверно. Не знаю. Был приказ — мы отправились на задание.
Н-да, не велика сошка мне попалась. Хотя на что я надеялся? На дело отправили простых исполнителей, странно, что он вообще хоть что-то знает. Но вот найти через него кого-то более информированного можно.
Далее пришлось потратить несколько минут на выяснение того, как диверсанты собирались уйти из деревни. Где у них была точка сбора, знаки, пароли… Сложновато выходит. Как бы не пришлось прихватить с собой один из трупов, если хочу выйти на остальную группу. Не то чтобы это мне было важно, но просто любопытно.
— Где семья Казамацури? — влез в допрос злой детский голосок, донесшийся из-за моей спины.
— Не знаю, — был дан закономерный ответ.
— Где люди, которые были в доме джинчурики Девятихвостого? — уточнил я вопрос Кушины.
— Ликвидированы, — в общем-то, этот ответ не менее закономерен, чем предыдущий.
— Шиноби Анбу Конохи, которые присматривали за джинчурики, тоже устранены? — уточнил я.
— Да, он устранен.
— Он был только один?
— Да.
Война войной, а халатность никто не отменял. В самом деле, на барьер надеются все, что ли?
Кстати, война же… Я там сейчас вместо себя клона с половиной чакры оставил на передовой. А это нехорошо.
— Кушина… — окликнул я было Узумаки, но когда повернулся к ней, заготовленные слова застряли в горле.
Дети шиноби должны быть сильными и готовыми ко всему. Их учат этому в академии, в семье. Они всегда знают, что смерть где-то рядом, и бояться ее совсем не так, как обычные люди. Но даже их можно пронять.
— Кушина, — снова позвал я девочку, медленно подошел к ней, опустился на колени и обнял, — успокойся.
Вот гадство. Вот девчонок я в этой жизни только и не успокаивал. Немного отстранившись от Узумаки, аккуратно стер с ее лица слезы.
— Не плачь, — обхватив лицо Кушины ладонями, я заставил ее смотреть себе в глаза, а не злобно сверлить взглядом испустивший второй раз дух труп. — Слезами ты никому не поможешь.
— Но дедуля Яхаба… Тетя Хосоя… Они же умерли! Из-за меня! И из-за них! — кажется, ошибся я, посчитав, что Кушина льет слезы от горя.
Злости в ней сейчас ничуть не меньше, это уж точно.
— Они все были шиноби. И знали, что жить рядом с джинчурики опасно. Они почли за честь заботиться о тебе и защищать тебя. И ушли в Чистый мир, до конца исполняя взятые обязательства. Лить слезы по ним — значит оскорбить их, — тупейшее из возможных утешений, как по мне, но придумать что-то оригинальное и действенное не могу. — Не кори ни себя, ни других. Стань сильной, чтобы самой защищать других, Гурен. Договорились?
Шмыгнув носом, девчонка кивнула:
— Угу.
— Тогда давай-ка попробуем проучить тех, кто посмел напасть на тебя, — предложил я, поднимаясь. — Раз ты не смогла защитить близких, то отомстишь за них.
— Но… как?
— Я помогу тебе. Или ты поможешь мне… В общем, ты должна будешь изображать крепко связанную пленницу.
