Голод. Дилогия - Малицкий Сергей Вацлавович (читать книги .txt) 📗
– Я буду молить богов, чтобы ты вернулась к утру сюда! – прошептала Ора. – Даже если это не позволит мне бежать из Риссуса!
– Если я вернусь – придумаем, как покинуть этот прекрасный город вместе, – успокоила дучку Айра. – Но если меня не будет утром – не медли! Считай тогда, что я просто нашла короткий отнорок из золотой норы. Уж поверь мне, я кое-что умею!
С этим «я кое-что умею» она и ушла. Выскользнула на пустынную в предвечернее время улочку и пошла по белому с золотыми куполами городу, который теперь уже не казался ей неведомым и опасным, а вполне осязаемым, исполненным ненависти врагом. Закуталась в переулке с головой с белую ткань и двинулась к храму, похожая на десятки таких же женских силуэтов, спешащих укрыться до темноты в сулящих временный покой жилищах. Сумрак сгущался быстро, но прохожие на широкой улице таяли еще быстрее, чем последние лучи Аилле. Знал бы старый трактирщик, кто нашел приют в подпертом камнем огромном беленом кувшине у его изгороди, – сон потерял непременно. Однако Айра об этом вовсе не думала. Она блаженно вдыхала запах воска, которым хозяин так и не успел покрыть полностью стенки сосуда изнутри, и готовилась к сумасшествию. Ни Арух, ни Синг и уж тем более Яриг, которого она даже в мыслях не могла называть Варухом, по-другому бы и не обозначили того, что она затеяла.
Боги знают, что там нахлынуло на нее возле дома Маэля – прозрение или какая-нибудь неведомая магия, насланная отцом… Только ничего она ей не объяснила и не принесла, кроме тревожной боли в сердце и безудержной наглости, которая вдруг захватила ее и понесла, потащила, поволокла навстречу смертельной опасности. «Вот и посмотрим, – медленно шептала она про себя, – уходить мне сразу или обождать. Уж не страшнее Риссус города умерших. Посмотрим, что к чему в центре неведомой паутины. Ночь долгая, хватит времени и оглядеться, и к Маэлю вернуться. Зачем отказываться от прогулки по храму: а вдруг пригодится? Вдруг в самом деле занесет меня в Суйку? Ведь схожи храмы – будто по одному образцу строились! А из города я и с Орой выбраться сумею! Или стражники Суррары ловчее скирских? Глаза отведу: ведь не маги же на воротах стоят!»
Простучали и затихли в стороне копыта конной стражи. Айра прислушалась, удивляясь полной тишине, в которую опустился город. Впрочем, через ограду и стену домика доносился чуть слышный храп хозяина кувшина. Бесшумно, убедившись, что она не утратила былой ловкости, Айра сложила ткань и тщательно запихала ее в оставленное внутри кувшина жестяное ведро с воском. Выползла наружу и удовлетворенно кивнула. По ночному небу ползли темные облака, и редкие звезды и полумесяц Селенги скорее угадывались, чем действительно мелькали среди туманных клочьев. храмовый холм через площадь казался в ночной тьме замершим перед прыжком чудовищем. Отец был жив и явно находился где-то внутри храма. «Вот и посмотрим, во что ты вляпался, папочка», – приободрила себя Айра и двинулась легким шагом через площадь.
Ничто ее не насторожило. Ни странная магия на распахнутых воротах храмовой стены, которая если и могла задержать кого, так только всадника или движущихся строем воинов, – что могло помешать ей прильнуть к камню и проползти под настороженными заклинаниями? Ни пустота храмовой площади у подошвы холма, отсутствие стражников и ночных служек у храма. Бледные языки огня в двух каменных чашах у начала широкой лестницы только сгущали темноту, и Айра миновала их, будучи уверенной, что не только зоркий глаз, но и внутреннее око умелого провидца не уловили ни одного ее движения. Такие же факелы пылали и на ступенях, ведущих меж золотых колонн к верхним ярусам храма. Все правильно говорил Маэль: риссы, поклоняющиеся Единому, верили, что вход в дом бога должен быть открыт страждущему в любое время. Вот только не учитывали, что мало открыть храм – нужно еще и страждущим разрешить выходить на улицу, когда им вздумается, и ходить туда, куда они хотят. Айра прокралась между четырехугольными, украшенными затейливым орнаментом полуколоннами – и замерла.
Окруженный четырьмя факелами, в центре верхнего зала лежал человек. Она поняла все сразу: по неестественной позе – то, что он мертв, по одежде – то, что это именно ее отец, но когда подбежала – замерла на границе настороженных заклинаний, задохнулась от боли. Он был мертв, он должен был быть мертв, потому что его же собственная шпага, переломившись, продолжала торчать в его груди, но он был жив. Жизнь удерживалась в нем где-то меж чуть приоткрытых глаз и стиснутых зубов чудовищным заклятием, напоминающим стянувшую жалкое тело почти невидимую ледяную змею, которая не только противостояла тянущемуся с пределов далекой Суйки приказу подняться и идти в город мертвых, но и пыталась проглотить сущность жертвы. Она отсасывала из бессильного тела долгое дыхание Сурры. Отсасывала, припав к горлу, – но не к горлу уже мертвой плоти, а к горлу бьющегося в магических тисках духа, и сдерживающий силу смерти лед инеем покрывал бездыханное тело.
«Нет, – сказал глазами Яриг, и Айра поняла: вряд ли она совладала бы со столь мощным заклятием. Не о том ли говорил Синг, что есть маги, способные не просто создавать обманки, похожие на живые существа, но и заставлять их сражаться, как живых? А если бы и совладала? Но с магом, насторожившим это, справилась бы? Не подобно ли все ее умение песчинке, влекомой океанской волной на фоне неведомого мастерства? – Нет, – сказал глазами Яриг, и Айра опустила поднятые руки. Отец все еще держался. Держался, будучи почти мертвым. Держался, хотя было ясно, что надолго его не хватит. – Беги, – попросил затравленный взгляд. – Ускользни, как будто бы ты сама превратилась в льдинку на горячей ладони. Исчезни. Заройся в землю. Скройся в недостижимой дали. Только не лезь в эту драку. Уйди – и не касайся ничего в этом проклятом столетиями доме».
«Нет», – качнула она головой, чувствуя, как слезы набухают в глазах.
«Пламя», – чуть дрогнули наполненные мукой зрачки в сторону.
«Прости», – глазами ответила Яригу Айра и скрестила пальцы. Эта магия давалась ей легко, да и следов она не должна была оставить. Факелы не стали гореть ярче, но языки пламени загудели, вытянулись, скрестились над жертвой и ринулись вниз. Змея зашипела так, словно она и в самом деле была сотворена изо льда. Ее оскаленная пасть взметнулась в клубах пара, и в то же мгновение Айра почувствовала ледяную свежесть. Она стояла на дрожащих ногах возле пылающих останков отца, но ее дыхание стало таким легким, каким не было никогда. И вместе с легкостью накатил ужас. «Дура, – прояснилось у нее в голове. – Непроходимая дура. Куда ты полезла, самонадеянное существо? Да, ты освободила, упокоила отца, прекратила его муки, но сумеешь ли выбраться из гнезда врага, который в состоянии раздавить тебя пальцем? Даже вместе с обретенным тобой неведомым дыханием!..»
Пламя опало, оставив выгоревшее до черноты тело, но Айры уже возле факелов не было. Почувствовав спиной опасность, она летела по узким коридорам, ныряла в темные арки, спотыкалась на узких ступенях, то находя путь по дуновению сквозняка, то подчиняясь непонятному пока предчувствию, минуя впитавшиеся в камень заклинания и наговоры, магические насторожи и стяжки, пока чуть не запуталась в непроходимой пелене их и не замерла, упав на спину у входа в просторный нижний зал, из которого совершенно точно был выход.
«Маловато ловушек для столь сильного мага, к тому же ни одного охранника нет, хотя кто-то наверху все-таки был. Отчего он не преследует меня?» – успела удивиться Айра, пытаясь отдышаться на краю каменного карниза, но, когда после не слишком долгого ожидания наконец благополучно спрыгнула на плиты, никаких мыслей не оказалось вовсе. Из темноты к ней медленно двигались ужасные существа. Они подступали со всех сторон. Желтоватые глаза мерцали на уровне ее лица, мутные силуэты казались вылепленными из сгустков мрака, магией обдавало от каждого движения чудовищ, но сами они не были магией. Они были живой, облеченной плотью смертью.
