Война Цветов - Уильямс Тэд (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Пуговица медленно, словно совершая ритуал, стал разворачивать нечто, завернутое в черную ткань.
– Что он делает, этот живогрыз? – с испугом воскликнул Антон Чемерица. – Почему никто не арестует его, не убьет? Как он смог проникнуть в зеркальную систему?
Пуговица предъявил тысячам своих зрителей испещренный знаками жезл. Тео совсем еще недавно мог бы потрогать этот предмет рукой. Неужели это все-таки оружие? С чего бы иначе все так носились с этой палкой?
– Вот оно, наше слово, – сказал Пуговица. – Вот запись нашего старинного обязательства. – Его лицо стало совсем непроницаемым, глаза закрылись. – В полном сознании того, что я делаю, и делая это охотно и с радостью, я освобождаю свой народ от договора с его угнетателями! – Сказав это, Пуговица переломил жезл надвое своими когтистыми лапками и бросил обе половинки на камни перед собой.
– Нынче наши предки улыбаются. – Желтые глаза Пуговицы раскрылись опять. – Нынче вы стали свободными. Каждый из вас отныне свободен, кем бы он ни был и что бы ни говорили ему. Пользуйтесь вашей свободой, как считаете нужным.
Пуговица исчез с экрана, где снова появились кадры городских улиц, заполненных гоблинами и другими эльфами, и комментатор возобновил свой взволнованный репортаж.
– Многие отведают вкус железа еще до конца этого дня, – сказал явно потрясенный Антон Чемерица и велел водителю прибавить ходу. Тот свернул на менее оживленные улицы, чтобы избежать толп, запрудивших теперь все главные транспортные артерии.
Странное выступление Пуговицы немного приободрило Тео, но хватило этого ненадолго. Факт оставался фактом. Пуговица сам сказал, что у него недостаточно сил для штурма хотя бы одного правящего дома. Если гоблин надеется что собравшихся у моста революционеров поддержит весь Город, он не принял в расчет того ужаса, который внушает всем Чемерица со своими драконами. Разве этаких чудищ можно одолеть кирками, камнями и палками? Драконы изжарят на месте сотни, даже тысячи бунтовщиков – тем все и кончится.
Народу на улицах, однако, становилось все больше – не столько пламенных революционеров, готовых последовать за чудаковатым гоблином на смерть, сколько простых горожан, ищущих ответа на волнующие их вопросы. Беспокойство, которое вызвала эта ситуация у правящих домов, не вызывало сомнений. Зеркальные комментаторы сообщали о беспорядках в окраинном районе Курганы и забастовке в доках Восточного Берега. Даже пожар в пакгаузе Дауда истолковали как одно из выступлений против существующего порядка – и неудивительно, поскольку огонь теперь разгорелся вовсю. Его клубы на экране достигали высоты примерно ста футов. Никс из местной пожарной части сообщал, что они не могут даже приблизиться к очагу из-за невыносимого жара. Они стараются только не дать огню распространиться дальше, и он полагает, что пожар удастся потушить разве что через несколько суток.
Антон посмеялся, услышав это, но в целом ему было явно не до смеха.
Тео, чья надежда успела иссякнуть, вновь погрузился в отчаяние. Дом Чемерицы рос впереди, выделяясь на сером небе, и Тео казалось, что он смотрит на это со стороны – так поглядывают, входя порой в комнату, на экран телевизора, где идет старый фильм или выпуск новостей. Он знал, что жить ему осталось недолго, и в то же время прикидывал, сколько ему придется ждать, пока все эти страсти-мордасти не придут к концу.
«Дауд помог им убить ребенка Кэт. Нашего ребенка. Они добьются от меня всего, что им нужно, а Пуговицу и остальных превратят в головешки, и ветер разметает их».
Что-то упорно стучалось в его мысли – не воспоминание, а какой-то непонятный раздражитель, назойливый призрак. Он дернулся. Анни куснуло его легонько, почти игриво, и огонь опять пробежал по жилам.
Какой бы слабой ни была угроза того, что Пуговицына революция осуществится успешно, дом Чемерицы явно принял ее всерьез. Подъезжая к нему по длинной улице – по гигантской аллее, собственно говоря, – Тео видел на бетонной площадке вокруг небоскреба такие же броневики и открытые автомобили с одетыми в доспехи солдатами. С натянутых высоко проводов свисали странные конструкции вроде вогнутых крыльев бабочки – вероятно, устройства связи. На лицах попадавшихся навстречу военных читалась мрачная решимость.
Война, думал Тео. Казарменное положение. Пуговице понадобится танковая дивизия, чтобы пробиться сюда.
Машина остановилась, и им вдруг овладело чувство нереальности, до того острое, что он принял его за новый укус анни. Он оставался внутри своего тела, видя перед собой похожий на бивень небоскреб, и в то же время смотрел на броневик откуда-то сверху. До ужаса знакомое присутствие в голове кого-то чужого вернулось, но теперь уже не во сне, а наяву. Что-то терлось о его сознание, не скрывая наслаждения от того, как корчились его мысли.
Скоро. Он скорее ощутил это, чем услышал – не слово, а известие, холодное, ироническое обещание. Скоро. Затем чужой ушел, и Тео снова остался один у себя в голове, слабый и дрожащий.
Пижма поговорил с кем-то по раковине и сказал:
– Охрана держит для нас третий лифт.
– Без тебя знаю. – Антон вытянул свои длинные ноги – для эльфа он был весьма неуклюж. Его равнодушный взгляд упал на Тео и спящего Кумбера. – Если хочешь принести пользу, Пижма, сними эту штуку с феришера. Для разговора с отцом его следует разбудить, а отец, как известно, ждать не любит.
Пижма стал снимать с Кумбера липкую маску. Тео был верен, что, войдя в дом Чемерицы, уже не выйдет оттуда. Там ждет его тот, чужой. Эта башня, похожая на обломок берцовой кости, – последнее, что он видит в жизни. Она поглотит его, как морское чудище поглотило Иону, но вряд ли найдется бог, способный извлечь его обратно.
Он выпрямился, решив, что настало время для последней попытки, – но самая эта мысль, сопровождаемая, возможно, непроизвольным напряжением мускулов, взбудоражила анни. Оно впилось в него своей мокрой зубастой пастью, и он с воплем, терзаемый спазмами, повалился на пол.
Он почти не сознавал, как его вытаскивают из машины и волокут через вестибюль к лифту. В мозгу брезжило только одно: надежды больше нет.
39
ПРИЕМНЫЙ СЫН
Когда двое охранников вывели Тео из лифта, боль немного отпустила его, и в голове прояснилось. Из тумана прорезался длинный коридор. Антон Чемерица медленно нагнулся – в помраченном сознании Тео он выглядел вдвое выше нормального роста, – с неожиданной силой зажал мягкими белыми руками голову пленника и холодным пальцем оттянул нижнее веко.
– Надо же, – весело удивился он. – Столько сосудов полопалось, что белок стал совсем розовым – глаза того и гляди из орбит вылезут. Что скажешь, Пижма? Далеко не все эффекты аннийского яда исследованы в нашем полном возможностей мире. Можешь взять это за основу своего будущего проекта.
Пижма держался за собственное лицо, точно боясь, что оно развалится окончательно.
– Как вам будет угодно, мастер Чемерица, – произнес он сквозь зубы. Он, похоже, и не на такое бы согласился, лишь бы его не заставляли говорить.
Тео, слыша странные булькающие стоны, не сразу понял, что стонет не он, а Кумбер, приходящий в себя. Феришера анни-наручники пока не тронули ввиду его бессознательного состояния, но издаваемые им звуки отнюдь не говорили о том, что он хорошо себя чувствует.
– Г-где... – Кумбер, поддерживаемый, как и Тео, двумя констеблями, повел вокруг мутным взором.
– Мы в доме Чемерицы, – сказал ему Тео. – Смотри не шевелись, не то твои наручники вопьются в тебя зубами. И не говори ничего. – Бесполезное предупреждение, но по крайней мере Кумбер ничего не брякнет случайно. Пусть поработают. Тео невольно подумал о характере этой работы, и у него подогнулись колени. «Да какого черта? Кого я хочу обмануть? Я все им скажу». Пытки никто долго не выдерживает – вопрос только в том, когда выкинуть белый флаг.
Простая, ничем не обозначенная дверь в конце коридора походила на вход в чулан, где уборщица держит ведра и тряпки. На самом деле там скорее всего припасены разные инструменты, и в бетонном полу имеются сточные желобки.
