Ангелы по совместительству (СИ) - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" (книги бесплатно читать без TXT) 📗
— Их нельзя сюда пускать! — выдохнул Лючиано. — Надо…
Саиль скептически оглядела суетящихся матросов. Эти люди — военные, да, но инфернальное ощущение торжествующей тьмы им не знакомо. Они будут сомневаться, потребуют доказательств, а когда свидетельства появятся, предпринимать что-либо будет уже поздно. Способностей Саиль не хватит, чтобы задавить волю такого количества народа (и это — не считая черных). Кроме того, остаются еще сами беженцы — напуганные приближающимся штормом, жаждущие выжить, они не отступятся без борьбы.
— Мне… придется сделать что-то страшное, — сильно побледнел юный маг.
Но прежде, чем необратимое случилось, паникующих белых накрыла тень — недовольный поднятым шумом Брат пришел взглянуть на творящееся безобразие.
— А может, все еще и обойдется! — просветлел лицом провидец.
Саиль только плечами пожала: на ее взгляд, человека, изгнавшего из Тималао саму Смерть, иначе как Рукой Бога назвать не получалось. А если сам Господь здесь, значит, все будет по воле его, и никак иначе. Главное только — правильно сложить молитву, но тут уже все в руках Лючиано.
Однако меры против грядущего зла они приняли.
Вечером провидец принес в каюту еще одну лампу и ведро холодной воды.
— Не спи и Пепе не позволяй, — проинструктировал он Саиль. — Нельзя закрывать глаза ни на минуту! Только так спасемся.
Девочка воздела очи горе, отчетливо понимая, на что соглашается. А Лючиано представляет себе, что это такое — не спавший всю ночь младенец? Может статься, что жестокая смерть покажется им избавлением от страданий.
Пепе пришлось трясти, щипать, щекотать и подпаивать крепким чаем. Малыш ревел и брыкался не хуже Мымры. Брат, то и дело навещаемый Лючиано, тоже не спал и даже почти не матерился. Эта ночь оставила всем незабываемые ощущения, а утро обещало стать бескомпромиссным и злым.
Убедившись, что солнечный диск начал восхождение на небосклон, провидец оставил в покое опухшего от слез, обиженного на весь свет ребенка. Саиль была чуть жива. Увы, до благополучного завершения истории было еще далеко. Лючиано подтянул штаны и сурово нахмурился:
— Чем быстрей правда выплывет наружу, тем меньше будут потери. Это — то, о чем мы можем позаботиться!
Да-да, быстрей, ибо еще одной бессонной ночи Саиль не перенесет даже ради спасения всего мира! Значит, надо поговорить с людьми — задача как раз для двух белых. Тем более что беженцы уже проснулись и стали выбираться на палубу, такие же мрачные и помятые.
Удерживать детей от общения с гостями фрегата никто не пытался. Они вошли в толпу, как поварешки в сусло — окруженные пузырьками гнева и злым шипением.
— Вам нужно рассказать, что с вами произошло, — раз за разом повторял провидец.
— Расскажите о себе, ответьте на все вопросы, — давила голосом Саиль.
Люди ершились, куксились и отворачивались (Вот ведь бестолковые!). Дети утроили усилия. Не рожден еще тот человек, который сумеет отделаться от уверенного в собственной правоте белого мага! И слабое звено нашлось: одиночка, без поддержки семьи или друзей. Громко заявив: "Алиша, я иду к тебе!", он пустился в забег по палубе, предсказуемо закончившийся в руках разъяренных колдунов. Саиль поежилась. Нет, сломанные кости — тоже плохо, но давшие маху часовые эту выходку бедняге не простят.
Чья настырность едва не стала причиной трагедии, в пояснениях не нуждалось. Казалось бы, тут-то и быть белым битыми, но решение одного словно бы сорвало печать молчания со всех. Множество рук потянулось, пытаясь задержать, множество ртов одновременно заговорило, спеша вывалить на двух малолеток весь ужас пережитого — безумие, увиденное изнутри. Даже закаленной испытаниями Саиль было нелегко все это слушать: черноголовые, по крайней мере, умирали молча, а слова просачивались в уши, язвили подточенный недосыпанием ум. От этого не получалось отстраниться, оставалось только скорбеть вместе со всеми о тысячах незнакомых людей, кому-то приходящихся родными, любимыми, друзьями.
— … так и шли по домам…
— … и сыночка его, совсем малютку!
— Да хоть бы просто зарезали…
— Как они кричали!!!
И последнее, тяжелое как приговор:
— За что?
Эти люди знали страшную правду: глубокая несправедливость заключается в том, что они — живы, а другие — мертвы. За что, почему? Какой такой высший судья осуществлял выбор? Все были равны перед судьбой, знали друг друга, жили рядом, но кому-то досталось все, а кому-то — ничто.
Скольких бы людей Брат ни спас в Тималао, каких бы чудес ни совершил в Кунг-Харне, погибших все равно было больше, чем выживших. И эти несчастные мертвецы тянули руки к живым, хватали их за плечи, в надежде то ли утянуть в бездну, то ли самим подняться из нее.
Однако кому, как не некроманту, укрощать мертвецов? И Брат справился!!!
Из каких глубин Мрака извлек он этот страшный ритуал? Зловещие цепи, безжалостно сковывающие волю, изломанные линии Знака, неудержимо увлекающие взгляд в бесконечность, рвущий нервы речитатив. Цветное пламя, перемигивающееся в непонятом ритме, белый дым, завивающийся тонкими усиками и начисто игнорирующий направление ветера. Заклинатель взывал к духам и те не могли не прийти.
Саиль и сама видела их тени, отнюдь не размытые, но какие-то неправильные, изломанные. Призраки путались в дымных ловушках, шарахались от вспышек цветного пламени и тянулись, тянулись к живым. Казалось, они — воплощение ненависти и смерти… а на самом деле, им просто хотелось любви. У Саиль даже слезы на глаза навернулись.
Откровение обрушилось на людей как зимний шторм, начисто смывая бастионы здравого смысла. Оказалось, что все умершие, проклятые и забытые пребывают где-то рядом и им еще можно помочь! Следовало немедленно начать нужные ритуалы, ведь на кону стояло посмертие близких!!! И что характерно: все необходимое бывшие подданные империи знали и умели, несмотря на душные объятья Уложения, просто не отдавали себе в этом отчет. Замысловатые наговоры-считалочки, количество и цвет ниток в ритуальных узелках, куплеты величальных песен и четкое понимание, сколько и каких свечей должно гореть на алтаре, демонстрировал почти каждый. Особенно усердствовала родня какого-то императорского рыцаря, выселенная на Хон’Коа-то подальше от пастырских глаз (в некотором роде — клан). Потому что характер у черных, конечно, не мед, но своих предков они очень даже уважают (особенно, если вспомнить про личей) и все прежние обычаи тщательно сохранили (как бы во избежание).
Торжественно-хаотичное действо неумолимо втягивало на свою орбиту ингернийских матросов и волшебников (Превратиться в источник радости? Без проблем! Кто может быть более радостным, чем гуляющий на халяву черный маг?) Капитан дал добро, на столах появился алкоголь, после чего жизнь полюбили даже законченные мизантропы. За помин, за упокой, за будущую встречу, а там глядишь — почтенные отцы семейств отплясывают, как молодые, а две дамы столичного полусвета, которым полагалось падать в обморок от близости тронутого порчей, заинтересованно хихикают в объятьях колдуна, ведущего свой род от кошачьих.
И никто не считал происходящее странным!
Саиль наблюдала за превращениями бывших сограждан, тщетно пытаясь осознать, выразить словами божественное откровение, сошедшее на палубу корабля, на котором плыли из прошлого в будущее люди, маги и духи. Сердце не решалось биться, боясь одним ударом порвать золотую нить, соединившую две бесконечности. Как и кара, благословение господне ложилось сразу и на всех.
Хотя, на взгляд Саиль, оставалась в деле некоторая шероховатость:
— А предки не обидятся, что в Ингернике потомкам придется жить не по их заветам?
Лючиано легкомысленно пожал плечами:
— С чего бы вдруг? Мы вовсе не обязаны во всем уподобляться умершим. Само наше существование — награда для них и обещание бессмертия, ведь в нас течет их кровь!
Сказал и пошел разучивать с детьми песню про веселых мышек. А один из колдунов бочком подобрался к Саиль с предложением наделать шашлыков из ослятины. Девочка с возмущением отвергла подобное кощунство! Мымра — кормилица Пепе, практически — член семьи, а предкам можно пожертвовать немного молока и кисточку с хвоста (очень красивую).
