Звёздный свиток - Роун Мелани (книга регистрации .txt) 📗
Его внимание на несколько мгновений отвлек молодой оруженосец с гербом Кунаксы — серебряным ножом на оранжевом поле — медленно пробиравшийся в толпе. Его остановил Сорин, скорчил гримасу и проводил туда, где сидели Рохан и Сьонед. Риян придвинулся ближе, чтобы слышать, о чем идет речь.
— …если ваши высочества волнует исход поединка, — закончил оруженосец.
— У твоего хозяина чертовски крепкие нервы, — прошипела Тобин, не отрывая глаз от сына.
— Согласны, — пробормотала Сьонед, и Риян недоуменно приподнял брови при виде злобной радости, загоревшейся в ее изумрудных глазах. — Тем не менее, мы принимаем пари. — Она посмотрела на Рохана. — Что думает об этом мой муж, принц драконов? Десять лет беспошлинного пользования тиглатским портом против?..
Верховный принц улыбнулся, и оруженосец невольно отшатнулся.
— Против всего, что пожелаешь, душа моя, — протянул Рохан. — Самый азартный игрок в нашей семье — это ты.
— Спасибо, дорогой. Ты так щедр… — Она снова посмотрела на оруженосца. — Милорд муж — большой поклонник новшеств. Мы задумали одну-две стройки, для которых потребуется много железа. Ну, скажем, пятьсот силквейтов .
Оруженосец задохнулся, услышав, как небрежно она назвала эту колоссальную цифру.
— Мне… мне приказано принять любые условия, ваше высочество. Я немедленно извещу моего хозяина.
— Да, пожалуйста, — промурлыкала она.
Риян вопросительно взглянул на Сорина и вздохнул, увидев, что тот недоуменно пожал плечами. То, что задумала Сьонед, было известно только ей и Рохану.
Мааркен все еще играл с соперником, пытаясь разжечь его гнев, который мог помочь победить самозванца. Толпа начала кричать, поддерживая того, кому она отдавала предпочтение, радостно встречая каждый удачный или красиво отбитый удар. Следя за каждой атакой и контратакой, Риян начал понимать, что Масуль был кем угодно, но только не дураком. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы он позволил себе потерять терпение. Казалось, Мааркен тоже понял это. Его лицо покрылось мрачными морщинами, меч яростно закружился, стремясь не подразнить, но принести смерть.
Оба были в крови, сочившейся из порезов на предплечьях и бедрах, на доспехах красовались вмятины. Риян напрягся, когда над головой Мааркена взвился меч Масуля. Молодой лорд отпрянул в сторону, но сделал это недостаточно проворно, чтобы избежать ссадины на скуле. Он провел быструю контратаку и нанес точный удар в то место на ребрах, где в доспехах зияла пробитая ранее дыра. Масуль громко ахнул и отшатнулся, схватившись за кровоточащий бок. На этот раз Мааркен завершил атаку, сделав длинный шаг вперед и яростно взмахнув мечом, нацеленным в сухожилие за коленом. Масуль из последних сил отпрянул и упал на траву.
Четыре кольца впились в плоть Рияна, сжавшего руки в ожидании последнего удара. Но его не последовало. Мааркен слегка пошатнулся, потряс головой, отвернулся от поверженного врага, взмахнул мечом… и поразил нечто невидимое.
Когда Мааркен вновь обратил клинок против пустоты, в удивленной толпе прозвучал чей-то нервный смешок, а затем раздались насмешливые выкрики. Риян невольно вскрикнул, почувствовав дрожащий жар вокруг пальцев. Он посмотрел на руки, уверенный в том, что кольца светятся, но тут же успокоился, увидев, что этого нет. И все же нечто странное и непонятное угрожающе покалывало его мозг. Мааркен сражался с неким врагом, которого видел только он сам; между тем его настоящий враг оправился от шока и поднялся на ноги. Риян сосредоточился. Странно знакомый блеск на самом краю сознания, ревущий и недостижимый огонь… У юноши перехватило дыхание. Он вспомнил, когда и где испытывал нечто подобное.
Смерть убийцы. Древняя сила рода его матери, вызванная применением того же колдовства, ответила ему сверканием колец фарадима. Значит, в нем действительно есть Старая Кровь, мельком подумал он, борясь со страхом, ибо эта кровь позволила ему мельком увидеть то, что угрожало жизни Мааркена так же неотвратимо, как и меч Масуля.
Сьонед вцепились в руку Рохана, с ужасом глядя на то, как Масуль поднялся, чтобы продолжить поединок. Но Мааркен продолжал рубить мечом пустоту, кружась на месте и нападая на то, чего не существовало.
— О Богиня, что с ним? — ахнула она.
Тобин вскрикнула: «Мааркен!». Масуль, остерегаясь дико блуждавшего клинка, подкрался сзади и плашмя ударил Мааркена по спине. Молодой лорд извернулся и еще раз пробил доспехи Масуля. Со стороны казалось, будто он сражается не с одним, а по крайней мере двумя соперниками, но ошеломленная толпа видела только одного из них. Лишь огромное искусство воина, обученного отражать атаку десятка мечей одновременно, позволяло ему оставаться в живых.
— Сьонед… Это они. Кто-то применяет старую магию…
Она едва узнала голос Пандсалы, даже не заметив, что принцесса-регент впервые в жизни назвала ее по имени. — Что? Что ты говоришь?
Пандсала выглядела совершенно больной, ее лицо было таким же серым, как и платье, глаза почернели. Она терла кольца на пальцах, как будто те причиняли ей боль.
— Не знаю, не могу… О Богиня!
Пандсала зашаталась, и Рохан со Сьонед подхватили ее.
— Сьонед… Если она права, кто-то должен защитить Мааркена…
Принцесса сразу поняла, о чем ее просят. Много лет назад она, находясь за тридевять земель, защитила его от предательства во время поединка с Ролстрой, соткав из звездного света купол, непроницаемый для стрел и ножей. Но сейчас все было по-другому. Он просил ее противопоставить искусство «Гонца Солнца» тому, чего она не знала. Кроме того, не было солнечного света, из которого можно было сплести толстую защитную ткань. Но если бы она и сплела ее, едва ли это помогло бы против колдовства…
Мааркен бился из последних сил, иногда уклоняясь от ударов Масуля, иногда шатаясь под их мощью, сражаясь с призраками, видимыми только ему одному. Его темно-
красные доспехи и оранжево-красная туника покрылись другой, зловеще-алой краской. Похожий на язычок ожившего пламени, он корчился и уворачивался от видимых и невидимых воинов.
Ожившее пламя.
Она отпустила тело Пандсалы, доверив ее Рохану.
— Поль! Андри! Уриваль! — закричала Сьонед; они немедленно откликнулись, и в тот же миг над землей взвился первый язык Огня «Гонцов Солнца». Она слышала визг. Мийон яростно орал, что фарадимские фокусы были запрещены. Не обращая ни на что внимания, она собирала вместе цвета тех, кто ее окружал. Сапфир, рубин, изумруд, бриллиант и десяток других драгоценных камней сияли и сверкали в языках красно-золотого пламени. Пламя вздымалось все выше и выше, образовало стены, стены соединились в арку, которая раскидывалась над полем боя, пока не окружила его со всех сторон. Люди отпрянули; Огонь ужасающей мощи окрасил их лица в красный цвет. Сьонед собрала силы всех находившихся здесь фарадимов, безразличная к негромким отчаянным крикам измученных «Гонцов Солнца».
Лишь сам Мааркен был освобожден от участия в плетении ткани, которая должна была защитить его.
Вдруг языки пламени затрепетали. Колдун, окруживший видениями Мааркена, напал на Сьонед, использовав магию, совершенно не похожую на магию фарадимов. Как будто их руки встретились по разные стороны тонкой прозрачной завесы; ладони и пальцы легли друг на друга, можно было ощутить тепло кожи, прикасавшейся к коже, но настоящего прикосновения не было. Она дала отпор, беря у шатавшихся «Гонцов Солнца» последнее.
Огонь держался, скрывая сражавшихся внутри купола. Сьонед не могла знать, удалось ли ей помешать колдуну. Хотелось верить, что его бешеная атака означала именно это. Колдун должен быть найден, должен! Ни у нее самой, ни у других «Гонцов Солнца» уже не оставалось сил.
Внезапно Сьонед ощутила потерю, словно кто-то из фарадимов забрал свои цвета. Нужно было восстановить утраченное; она стала искать и нашла, со стоном узнав бриллиант — почти безграничную силу, которую Поль предоставил в ее полное распоряжение. Однажды она уже делала это; тогда ему был всего день от роду, а она тянула из младенца юную, неопытную энергию, благодаря Богиню за этот дар и одновременно моля ее спасти мальчика.
