Хроники Нарнии (сборник) - Льюис Клайв Стейплз (мир бесплатных книг TXT) 📗
Когда добрались до воды, Рипичипа осенила блестящая идея. Он спустил на воду свою кожаную лодчонку, проплыл несколько раз туда-сюда, а когда Одностопов разобрало любопытство, встал в лодке во весь рост и обратился к ним со следующей речью:
— Достойные и высокомудрые господа Одностопы! Вам нет нужды ни в каких лодках, ибо их прекрасно заменят ваши ноги. Попробуйте и сами в этом убедитесь. Только не брызгайтесь, пожалуйста.
Главнюк немедленно сообщил всем, что вода бывает очень мокрая, но пока он говорил, двое Одностопов помоложе набрались храбрости и соскочили с берега. За ними последовали другие, благо дело с самого начала заладилось. Здоровущая ступня держала на поверхности не хуже любой лодки, а когда Рипичип вдобавок научил Одностопов вырезать из дерева простенькие весла и грести, они всей оравой принялись носиться вокруг «Поспешающего к восходу», словно целая лодочная флотилия, причем посреди каждой лодки возвышался довольно упитанный гном. В довершение всего устроили гонки, а хохотавшие до колик матросы спускали им с борта призы — бутылки вина.
Недоумкам очень даже понравилось новое прозвание — Одностопы, вот только запомнить его им так и не удалось. Они называли себя и одноумками, и недооднами, и стопоумками, но чаще всего недостопами. В конце концов, следует признать, что это прозвище достаточно меткое. Во всяком случае, прижилось; кажется, они зовут себя так и по сию пору.
Вечером чародей пригласил всех нарнианцев на ужин, и Люси подивилась про себя тому, что теперь, когда она ничего не боялась, верхний этаж виделся ей совсем иначе. Письмена на дверях остались загадочными, но уже не казались зловещими, а Бородатое зеркало скорее смешило, чем пугало. За ужином каждого угостили его любимыми лакомствами, а когда все насытились, чародей свершил чудо, маленькое, но очень красивое и полезное.
Положив на стол два чистых листа пергамента, он попросил Дриниана поведать о плавании. Капитан повел рассказ, и все, о чем он говорил, в записанном виде запечатлевалось на пергаменте тонкими, отчетливыми линиями. В итоге каждый лист превратился в замечательную карту Восточного океана, где были изображены и Галма, и Теребинтия, и Семь островов, и Одинокие острова, и Драконий остров, и Паленый, и Остров Мертвой Воды, и даже Остров Недостопов. То были первые карты океана; хотя впоследствии появились и другие, эти, начерченные в доме чародея, оставались самыми лучшими. Ибо, пусть на первый взгляд и горы, и города выглядели как на обычных картах, их отличала одна волшебная особенность. Стоило посмотреть на любую карту через увеличительное стекло, как линии и кружочки превращались в отчетливые картинки — например, в замок, невольничий рынок и улочки Тесной Гавани. Все как настоящее, только крохотное, будто смотришь в подзорную трубу не с той стороны.
Одна незадача: во многих местах береговая линия оказалась не сплошной, а с пропусками, потому что на пергаменте отображалось лишь то, что Дриниан видел собственными глазами. Одну карту чародей оставил у себя, а другую подарил Каспиану. Она и по сей день висит в Палате Приборов замка Кэйр-Паравел.
К сожалению, даже чародей не знал ничего определенного насчет морей и земель, лежавших восточнее острова Недостопов. Зато он поведал, что семь лет назад к острову приставал нарнианский корабль, на котором плыли лорды Ревелиан, Аргоз, Мавроморн и Руп. Из этих слов всем стало ясно, что на дне Мертвого озера они видели превратившегося в золотую статую лорда Рестиамара.
На следующий день чародей своими заклинаниями вернул на место отломанную морским змеем корму и на прощание подарил мореплавателям множество полезных штучек. Расстались добрыми друзьями: когда в два часа пополудни корабль снялся с якоря, целая флотилия Недостопов провожала его до выхода из залива, и еще долго вслед паруснику неслись прощальные возгласы.
Глава 12
Темный остров
После этого приключения корабль целых двенадцать дней шел на юго-восток (уклоняясь скорее к югу, чем к востоку). Ветер был не сильным, но устойчивым, небо чистое, погода стояла теплая, но ни птиц, ни рыб путешественникам не попадалось. Только раз по правому борту показались киты, пускавшие фонтаны. Люси с Рипичипом целыми днями играли в шахматы. На тринадцатый день взобравшийся на марс Эдмунд углядел слева вздымавшуюся над водой темную гору.
Курс сменили, но, поскольку ветер оставался прежним, идти к острову пришлось на веслах. Гребли день и ночь напролет. Следующий день выдался погожим, но настал полный штиль. Темная громада вроде бы приближалась, но разглядеть ее по-прежнему было трудно. Мнения моряков разделились: одни считали, что до острова еще далеко, а другие — что он попросту окутан туманом.
Однако часам к девяти громада неожиданно оказалась совсем рядом, и люди увидели, что это не гора и даже не туман в обычном смысле этого слова. То была тьма. Описать ее нелегко; постарайтесь представить, будто вы стоите у начала железнодорожного тоннеля, такого длинного и извилистого, что конца его не видать. Поначалу, в нескольких футах от въезда, ясно различаются рельсы и шпалы, а дальше все сливается, теряется в сумраке и вовсе пропадает в черноте. Пропадает вроде бы неожиданно, но разграничительной линии — дескать, до этого места сумрак, а дальше уже полнейший мрак, — провести невозможно. Примерно так обстояло дело и здесь. В нескольких футах перед кораблем вода сохраняла естественный, зеленовато-синий цвет, потом бледнела, становилась сероватой, как бывает поздними вечерами, а затем пропадала в окружающей тьме, в которой словно царила беззвездная и безлунная ночь. Каспиан приказал остановить корабль, и все, кроме гребцов, поспешили на нос — взглянуть, что там, впереди. Только смотреть оказалось не на что. Море и солнце остались за кормой, а прямо по курсу была сплошная тьма.
— Ну что, поплывем туда? — спросил через некоторое время Каспиан.
— Я бы не советовал, — тут же откликнулся Дриниан.
— Правильно, — поддержали капитана матросы.
— Мне тоже кажется, что правильно, — согласился Эдмунд.
Люси с Юстейсом промолчали, однако втайне и они радовались общему нежеланию рисковать. Но тут тишину нарушил высокий голос Рипичипа.
— А в чем дело? — спросил мыш. — Может мне кто-нибудь вразумительно объяснить, почему нам не следует плыть дальше?
Никто, по-видимому, не мог. Во всяком случае, не пытался. Выдержав паузу, Рипичип продолжил:
— Случись мне услышать возражения против дальнейшего плавания от рабов или от простых землепашцев, я бы приписал это их трусости. Но, смею надеяться, в Нарнии никогда не услышат о том, что пребывающие в полном расцвете сил особы благородного происхождения (и даже королевской крови), поджали хвосты из постыдного, детского страха перед темнотой.
— Да какой прок лезть в эту темень? — не выдержал Дриниан.
— Прок? — повторил Рипичип. — Вы сказали «прок», капитан? Ну что ж, если под «проком» вы понимаете возможность набить брюхо или кошелек, то я с готовностью признаю — прока решительно никакого. Но мне хочется верить, что мы отправились в плавание не ради презренного «прока», а в поисках славы и приключений. И вот сейчас нас ждет неслыханное приключение, а повернув назад, мы нанесем урон своей чести.
Некоторые матросы пробормотали себе под нос нечто похожее на «да пропади она пропадом!», но Каспиан сказал:
— До чего ж ты все-таки неугомонный, Рипичип. Я иногда даже думаю, что лучше бы ты дома сидел. Конечно, честь обязывает… Ладно, будь по-твоему, если только Люси не против.
Люси, по правде сказать, была очень даже против, но не могла же она сознаться в желании нанести урон своей — и Рипичиповой — чести.
— Нет, что ты, совсем не против, — отозвалась девочка.
— Надеюсь, ваше величество, по крайней мере, позволит зажечь огни? — спросил Дриниан.
— Непременно зажгите, капитан, — ответил Каспиан.
По приказу Дриниана зажгли три фонаря — на носу, на корме и на мачте, а вдобавок еще и два факела на палубе. При свете солнца все эти огни казались тусклыми и слабыми. Мужчины, не занятые на веслах, выстроились на палубе с обнаженными клинками, Люси и еще двое стрелков заняли места на марсе, готовые пустить в ход луки, а Ринельф встал на носу с лотом в руках, чтобы промерять глубину. Рядом с ним находились Рипичип, Юстейс, Эдмунд и Каспиан (облаченный в сверкающую кольчугу. Дриниан правил).
