Семь минут до весны (СИ) - Демина Карина (читать полную версию книги txt) 📗

Ийлэ кивнула.

Постарается.

— А теперь отправляйся спать.

— Здесь?

— Здесь. Белье чистое. Сам менял!

От простыней пахло… чистотой и пахло. И мягкие они были, заманчивые. И одеяло теплое. А Ийлэ замерзла там, под дождем. Она и сейчас продолжает дрожать, с каждой минутой все сильней, несмотря на молоко, на сытость и осоловелость.

— Ложись, — повторил Райдо. — Я выйду… пойду проведаю малышку… хочешь, поцелую за тебя?

— Я сама за себя поцелую.

— Колючая… а весной лед тает.

Ийлэ фыркнула. Тает. И остается вода, которая уходит в землю, сквозь землю, чтобы вернуться к истокам родника.

Все источники рождаются живыми.

Она уснула с этой мыслью, которая в полудреме показалась невероятно логичной, привлекательной. Уснула, как сидела, на полу, из чистого упрямства отказавшись от кровати. Подушку вот обняла, благо, подушек имелось в достатке. И уже во сне она услышала, как открывается дверь.

И шаги.

И шепот.

— Вот бестолковое ты создание.

Ощутила и прикосновение, ласковое, которое не хотелось разрывать, но чтобы продлить его, требовалось проснуться. Ийлэ же спала.

И на руках.

И в кровати, в которую ее уложили, вытряхнув из плотного кокона-халата.

— Спи, — повторил Райдо, проведя рукой по волосам. — Это я… это всего-навсего я… я буду рядом.

Хорошо.

Когда он рядом, кошмары не вернутся.

Он еще долго ходил по комнате, а потом устроился в кресле, придвинув его вплотную к кровати. А столик — к креслу. На столик Райдо водрузил масляную лампу, и книгу взял.

Кто читает заполночь?

Ее пес.

И завтра Ийлэ скажет, что, пожалуй, не против будет остаться в этой комнате насовсем. Ей этого хочется? Хочется. Во сне она готова признать это. Во сне ведь многое проще.

Глава 17

В городе было неспокойно.

Нат не хотел ехать.

И хотел.

Хотел, потому что слишком много всего непонятного творилось.

Кухарка вот решила оставаться при доме, буркнула, что слишком много любопытных. И сплетни опять же… а пояснять, что именно ей в тех сплетнях не по вкусу отказалась. Нет, Гарму она точно все изложила, недаром он на эту поездку, что на войну, собирался. А Нату правды не скажет.

Едет вот, в седле покачивается, песенку развеселую под нос насвистывает, будто бы и не думает ни о чем. Обманщик.

Все врут.

И Нату придется.

Он ведь Нире не рассказал, куда едет. И знает, что Гарм промолчит. И Райдо тем паче, только… нехорошо. Пусть твердят, будто молчание — это вовсе даже не вранье, а Нату противно.

А вдруг узнает?

Не от Гарма и не от Райдо, но от тех девиц… или нет, с теми девицами Нире говорить не о чем, но ведь слухи, те самые вездесущие… перескажут, переврут… а если Нира прямо спросит? Он ведь не сумеет ответить неправду.

— Опять думаешь?

— Кому-то надо, — огрызнулся Нат, пользуясь тем, что любимый наставник пребывал ныне в благом расположении духа и на приличном расстоянии.

— Смотри, чтоб от избытка мыслей башка не треснула, — Гарм вытащил из кармана булочку. — Хочешь? Лови.

И бросил, не дожидаясь ответа.

Не булочкой делился — реакцию проверял. А булочку Нат поймал. Свежая. И теплая даже, пусть слегка в кармане примялась.

— Молодец.

— Почему я?

Булочка оказалась с изюмом. Нат изюм любил, и выковыривал по ягоде, каждую разжевывая тщательно.

— Едешь? Потому что…

Странный ответ.

— Нат, тебя в городе знают, — Гарм ослабил поводья, и лошадь перешла на шаг. Она не торопилась, верно, сама наслаждаясь прогулкой. — И меня знают. А моих людей — нет. Это первая причина.

Нат все равно не понял.

Какая разница, знают его в городе или нет?

— В публичный дом, ладно, разрешаю не идти, а вот по городку прогуляешься… по центру… в лавки заглянешь… выберешь своей жене что-нибудь этакое…

— Какое? — Нат нахмурился. Ему не понравилось, как Гарм говорил про Ниру.

— Откуда мне знать. Такое, чтоб понравилось… а заодно и моей купи. Не знаю. Гребень там. Или ленту какую… нет, гребень. Или два. А еще лучше, чтоб набором. Знаешь, есть такие, дамские, где и щетки всякие, и гребни… у нее ж коса до пояса.

Гарм зажмурился и вид у него сделался нехарактерно довольный жизнью.

— Донесут, конечно… но она у меня отходчивая… покричит и успокоится, а там и объясню. Взрослая женщина, с пониманием.

Нат вздохнул. В отличие от кухарки ему понимания явно недоставало.

И Гарм понял.

— Ты при Райдо с самого первого дня. И об этом знают. Не все, но… хорошо бы тебе с шерифом встретиться. Перекинуться парой слов… скажем, о том, что хотел бы пригласить другого доктора… что с твоим тестем у Райдо отношения незадались… а ему снова плохо… и он упрямится, верит, что альва ему поможет. Она и помогает, только с каждым разом этой помощи на все меньшее время хватает…

Он помолчал, позволяя Нату обдумать услышанное.

— И к доктору загляни. Попроси опиума… так, чтоб понял, что не для себя… хотя он и так поймет. Спроси, чем бы он посоветовал запах опиума перебить, мол, пациент не готов принимать этакое лекарство, но без него ему совсем худо…

Нат кивнул.

— Вот… мне-то они не поверят… а вот ты — дело иное…

— Провокация?

— Ишь, умных слов понахватался-то… но да, она самая… — Гарм кивнул и вытащил другую булочку, оторвал кусок, скатал из мякиша ком и в рот отправил. — Нат… ты вроде неглупый парень. Бестолочь, конечно. Но в твои годы это нормально… так что, поаккуратней там. В драку без нужды не вяжись.

Вздохнул и вновь булку терзать принялся.

— Райдо велел за тобой приглядывать, да… в паре оно ничего не выйдет. Он и сам понимает. Но… ты все одно аккуратней. Ладно?

— Ладно.

— А если вдруг… то не стесняйся сбегать. Или на помощь кликнуть. Идет?

— Идет.

Нат не настолько глуп, чтобы шкурой зазря рисковать. Шкура эта, медленно, но заживающая, ему еще пригодится и, как он подозревал, в самом ближайшем времени.

Провокация…

Главное, не переиграть. Нат не обольщался в том, что актер из него не самый лучший.

— Часика полтора тебе хватит? — поинтересовался Гарм, облизав пальцы. И сам же ответил. — Хватит. А управишься раньше, то знаешь, где меня найти… и это, про гребни не забудь, ладно?

И кошелек кинул, точно у Ната своих денег нет.

— Бери-бери, охламон. Подарок моей женщине будет. И значит, за мои деньги куплен должен быть.

В этом имелась своя логика.

Городок по весне переменился, но отнюдь не в лучшую сторону. Развезло обочины, и потеки грязи расползлись по мостовой, эту самую мостовую скрыв.

Воняло.

Дымом. Навозом. Кошачьей мочой, запах которой перебивал даже вонь человеческого дерьма. Рыбой порченой, кровью и свежатиной. Коров били на улице, разделывали тут же, под навесом, и стаи уличных собак спешили урвать свой кусок.

— Аккуратней, — повторил Гарм, перед тем как свернуть на боковую улочку.

Аккуратней.

Город переменился. Теперь он рассматривал Ната настороженно, с опаской и ненавистью, которая чувствовалась, что в желтых глазах бродячих псов, позабывших даже о мясе, что в серых человеческих.

Мясник замер, закинув топор на плечо.

И показалось — сейчас бросит, легко, благо, человек этот был могуч, и силы наверняка хватит, чтобы управиться с топором… Нат увернется.

Полезет в драку…

…мясник не один, еще забойщики есть, с тяжелым окованным железом молотом. И младшие помощники, что свежуют тушу. У этих — кривоватые, неудобные с виду ножи, но люди орудуют ими ловко.

И Нат пришпорил лошаденку.

Ему нужно в центр.

Он ехал по кривоватой улочке, спиной ощущая недружелюбные взгляды. Вели? Нет, пока, пожалуй, наблюдали… а грязь сползала, обнажились камни мостовой, и конские подковы звонко застучали.

Становились чище дома.

И улочка расползалась, обзаводясь тротуарами из розовой плитки, бордюрами и парой мокрых после дождя кленов. Они стояли друг напротив друга, отражаясь в витринах окрестных лавок.