Лесная обитель - Брэдли Мэрион Зиммер (читать бесплатно полные книги txt) 📗
– Убей меня, если хочешь, но не задавай глупых вопросов! – прохрипел Гай. – Могу сказать только одно: я не желал никому причинять вреда. – Возможно, он жил недостойно, так хоть, по крайней мере, умрет с честью.
– Ты посмел явиться в святилище, нуда не дозволено заходить никому из мужчин, кроме друидов. Ты соблазнил кого-то из наших жриц? Которую из них ты вознамерился увести?
Гай покачал головой и тут же судорожно глотнул воздух, так как в бок ему вонзилось острие копья. По телу разлилось тепло, и он почувствовал, как ножу обожгла струйка крови.
– Райан, Танаис, Бетон? – перечисляли друиды и после каждого имени вновь и вновь вонзали в него копье. Один раз Гай попытался рвануться навстречу копью, но его мучители крепко держали римлянина, не давая пошевелиться. От потери крови и жестоких пыток у него кружилась голова. «Скоро, – думал Гай, – я потеряю сознание, и тогда уже будет неважно, что со мной сделают».
– Сенара…
Гай непроизвольно дернулся, услышав знакомое имя. В следующее мгновение он попытался скрыть свою реакцию, но на него уже никто не обращал внимания. Откинув с лица вуаль, Эйлан шагнула вперед.
– Остановитесь! – четко произнесла она. – Я отвечу, к кому приходил римлянин. Ко мне!
«Что она такое говорит?» – Гай в ужасе смотрел на Верховную Жрицу. Наверное, она хочет защитить Сенару и, возможно, их сына, догадался он. В эту минуту Эйлан светилась неземной красотой, в сравнении с которой юная прелесть Сенары казалась лишь тусклой звездочкой на фоне сияющего великолепия полной луны. Как порой случалось с ним перед боем, Гай с пугающей ясностью увидел все, чем наполнено его сердце. Ему очень нравилась Сенара, но то была не любовь. В юной женщине он пытался вновь обрести Эйлан, ту чистую, целомудренную девушку, которая затерялась в далеком прошлом, стала недоступной из-за его же собственных ошибок.
Собравшиеся, потрясенные признанием Верховной Жрицы, замерли в напряженном молчании; слышалось лишь потрескивание костра. Глубокое душевное чувство, которому не было названия, исказило черты архидруида, но он мгновенно овладел собой и повернулся от Эйлан к Гаю.
– Ради нее и тебя самого, ответь, как подобает благородному человеку, правда ли это.
«Правда..» Слово зависло в сознании Гая пустым звуком. Душа его металась между Римом и Британией. В этот момент он точно не знал, кто он сам. Как же он мог сказать, кого он любит? Медленно, с трудом подчиняя своей воле истерзанные члены, Гай выпрямился и встретил устремленный на него ясный взор Эйлан. В глазах ее, казалось, застыл вопрос. Гай сделал глубокий вдох, и сердце, освободившись от точивших его сомнений, забилось уверенно и ровно.
– Правда, – тихо произнес он. – Я всегда любил Эйлан.
Эйлан на мгновение закрыла глаза. Голова кружилась от счастья: Гай понял ее, и он подтвердил ее слова не только для того, чтобы защитить Сенару. До этого она лишь раз видела у него на лице подобное выражение – это изумление от созерцания открывшегося ему чуда, – когда он держал ее в своих объятиях в праздничный вечер Белтейна много лет назад.
– Значит, все эти годы ты предавала нас? – нагнувшись, прошипел ей на ухо Бендейджид. – Ты солгала, поклявшись, что он и пальцем не коснулся тебя? Или это случилось позже, когда ты стала служительницей храма? Своей любовной болтовней и ласками он учил тебя лжи и предательству? Где ты отдавалась ему: в святилище или в Священной роще?
Эйлан ощущала кипевшую в отце ярость, но наблюдала за ним как бы сквозь стену из римского стекла. В конце концов все оказалось невообразимо просто. Долгие годы жила она в ожидании, когда приведут в исполнение нависший над ней смертный приговор, и успела смириться с уготованными ей ужасами. И теперь, когда пришла пора расстаться с жизнью, Эйлан не испытывала ни малейшего страха.
– Я лишь однажды лежала в объятиях Священного Царя, – спокойно промолвила она, – и имела на то полное право, потому что отдалась ему у костров Белтейна…
– Что ты говоришь? – воскликнула за спиной у Верховной Жрицы Миллин. – Ведь тогда из святилища отправили Диду, у нее родился ребенок!
– Неправда! – бросилась к архидруиду Дида. Эхо изумленных голосов мгновенно стихло. – Они заставили меня участвовать в этом обмане. Я исполняла ее обязанности, когда она ушла из обители, чтобы родить ребенка, а по ее возвращении они сослали меня! С тех пор она, якобы непорочная, как народившаяся луна, владычествовала в Лесной обители, но все это ложь!
– Я всегда служила Великой Богине, а не римлянам! – вскричала Эйлан, потеряв самообладание от страха за свое дитя. Бендейджид повернулся к ней; в глазах не осталось и следа сомнений – они пылали яростью. Толпа придвинулась ближе, чтобы лучше слышать, о чем говорят на холме. Люди роптали – кто-то пытался дознаться истины, другие клеймили позором Верховную Жрицу. Слухи о неурядицах между римлянами придали смелости британцам. Они напоминали груду сухих сучьев, готовых вспыхнуть от малейшей искорки.
– Почему я должен верить тебе, потаскуха? – прорычал Бендейджид. – Вся твоя жизнь – сплошная ложь!
Он размахнулся, намереваясь ударить Эйлан. Из цепи друидов стремительно вырвалась массивная фигура – Хау, с занесенной над головой дубинкой, в последний раз поднялся на защиту своей госпожи. Но дорогу ему преградили жрецы. И прежде чем преданный страж успел добежать до Бендейджида, в отблесках пламени сверкнули бронзовые клинки; они взметнулись вверх, окрашенные густо-алой кровью, и снова вонзились в стража Верховной Жрицы. Друиды продолжали рубить Хау, а он, не обращая внимания на удары мечей, рвался к своей госпоже и наконец беззвучно повалился на землю.
«Хау убил бы дате архидруида, если бы видел, что он угрожает мне…» – тупо думала Эйлан. Именно это он сейчас и попытался сделать.
– Уберите его, – тяжело дыша, приказал Бендейджид. – Он был дураком и умер дураком. – Потом, резко повернувшись, схватил Эйлан за руку. – Если бы ты не погрязла во лжи, я просил бы тебя вымолить у Великой Богини благословение для нас. Но теперь мы принесем тебя Ей в жертву!
«Почему вдруг я испугалась? Вся моя жизнь – жертва», – говорила себе Эйлан, в то время как Бендейджид через кольцо друидов тащил ее к Гаю. Толпа глухо загудела. Люди, услышав, в чем обвиняют Эйлан, требовали немедленного наказания; другие считали, что карать Верховную Жрицу, каковы бы ни были ее проступки, – святотатство.
– Эйлан, простишь ли ты меня? – тихо спросил Гай. – Я недостоин твоей любви. Ты желала видеть во мне Священного Царя, а я – всего лишь человек…
Эйлан взглянула на Гая; лицо его, в ссадинах и кровоподтеках, дышало благородством и величием. То было незнакомое выражение. Эйлан хотелось обнять своего возлюбленного, но жрецы крепко держали ее. А потом она поняла, что Гай вовсе не нуждается в утешении. Он уже не казался беспомощным ребенком, потерявшимся в толпе. Гай прямо смотрел ей в лицо, наконец-то обретя душевный покой и равновесие.
– Я вижу в тебе бога, – горячо возразила Эйлан. – Я вижу в тебе вечный дух жизни. Мы сделали то, что от нас требовалось. Пусть нам не удалось выполнить свою миссию безупречно и до конца, но все же цель, поставленная Владычицей, достигнута. И в награду за это нам дозволено будет вместе пройти по Царству Вечного Лета, прежде чем мы снова вернемся на эту землю.
– Ты назвала его Священным Царем, – прохрипел Бендейджид, – пусть он и умрет, как Священный Царь.
Взор Гая, застывший в суровом смирении перед неизбежностью смерти, несколько смягчился; в глазах его промелькнуло удивление. На шею ему накинули петлю, и начали стягивать горло, но римлянин продолжал неотрывно смотреть на Эйлан. И прежде чем под ребра ему вонзился меч, глаза Гая остекленели, уставившись в какую-то невидимую точку за пределами реального мира. Когда Гая поволокли на костер, из груди у него фонтаном хлестала кровь.
– Поведай, жрица, какие знамения прочла ты в совершенном нами жертвоприношении?
Эйлан, смотревшая на языки пламени, перевела взгляд на отца, и, хотя она не шелохнулась, Бендейджид невольно сделал шаг назад, ошеломленный выражением ее лица.
