Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Кларк Сюзанна (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
— Да-да! — прервал сэр Уолтер. — Я понимаю, что вам не терпится испытать все эти виды магии. Однако подумайте: что если Норрелл прав? Не всякая магия хороша в наше время. Перевоплощение и подобные приемы были уместны в прошлом — они очень оживляют историю. Но, помилуйте, Стрендж, не собираетесь же вы ими заниматься? Джентльмену не пристало менять обличье. Джентльмен должен выглядеть самим собой. Вряд ли вы захотели бы перевоплотиться в кондитера или фонарщика…
Стрендж рассмеялся.
— Ну, хорошо, — заметил сэр Уолтер, — а представьте только, как неприятно оказаться в обличье собаки или свиньи [116].
— Вы нарочно выбираете крайние случаи.
— Разве? Ну, хорошо, тогда, скажем, лев. Хотелось бы вам перевоплотиться во льва?
— Вероятно. Возможно. А может быть, и нет. Не о том речь! Не спорю, превращения — тип магии, требующий особо деликатного похода. И тем не менее нельзя отрицать, иногда оно оказывается очень и очень полезным. Спросите-ка герцога Веллингтона, не хотел ли бы он превратить своих разведчиков в лис и мышей и запустить их во французский лагерь. Уверяю вас, его светлость не стал бы долго сомневаться.
— Сомнительно, что вы бы уговорили Колхауна Гранта [117] стать лисой хоть на короткое время.
— О! Грант охотно согласился бы стать лисой — при условии, что это будет лиса в мундире. Нет-нет, нам необходимо обратить внимание на ауреатов. Надо изучать жизнь и магию Джона Аскгласса, когда же мы…
— А вот этого делать ни в коем случае нельзя!
— О чем вы?
— Я не шучу, Стрендж. Ничего не имею против ауреатов в целом. Больше того, считаю, что в общем вы правы. Англичане справедливо гордятся своей древней магической историей — Годблессом, Стокси, Пейлом и другими. Им больно читать в газетах, что Норрелл преуменьшает славу великих волшебников древности. Однако вы впадаете в другую крайность. Слишком частые разговоры о других королях могут нервировать правительство. Особенно сейчас, когда нам угрожают иоанниты [66+].
— Иоанниты? Что за иоанниты?
— Как? Боже мой, Стрендж! Вы никогда не читаете газет?
Стрендж слегка смутился.
— Занятия отнимают у меня массу времени. Вернее, все время, без остатка. Кроме того, как вы знаете, в последние месяцы меня отвлекало совсем иное.
— Я говорю не о последних месяцах. В северных графствах иоанниты орудуют уже четыре года.
— Хорошо, но кто же они такие?
— Ремесленники, которые под покровом ночи забираются на фабрики и разрушают собственность. Жгут дома фабрикантов. Подстрекают простых людей на бунты и грабежи [118].
— А, разрушители машин! Теперь понимаю, о ком вы. Меня просто сбило с толку странное название. Какое отношение имеют эти несчастные к Королю-ворону?
— Многие из них считают себя его последователями. На стене каждой разрушенной фабрики они изображают летящего ворона. Их вожаки носят с собой письма, якобы написанные самим Джоном Аскглассом, и утверждают, что скоро он вернется и восстановит свою власть в Ньюкасле.
— И правительство им верит? — изумленно спросил Стрендж.
— Ну, разумеется, нет! Мы не настолько глупы. Мы боимся куда более земных неприятностей — короче, революции. Знамя Джона Аскгласса реет по всему северу страны — от Ноттингема до Ньюкасла. Разумеется, осведомители постоянно держат нас в курсе событий. Я не хочу сказать, что все эти ребята верят в возвращение Джона Аскгласса. Большинство из них не менее разумны, чем вы или я. Тем не менее они прекрасно сознают, какую силу имеет его имя среди простых людей. Роули Фишер-Дрэйк, член парламента от Гемпшира, выдвинул законопроект, в котором предлагает запретить изображение летящего ворона. Однако мы не можем запретить людям поднимать собственный флаг, знамя законного короля [119].
Сэр Уолтер вздохнул и начал ковырять вилкой лежащую перед ним на тарелке гусиную ногу.
— В других странах, — заметил он, — надежды на возвращение королей в тяжелые времена относятся к области преданий. И только в Англии они — часть закона.
Стрендж нетерпеливо помахал ножом.
— Все это просто политика и не имеет ко мне ни малейшего отношения. Совершенно не собираюсь призывать к восстановлению королевства Джона Аскгласса. Единственное, чего я хочу, так это спокойно и разумно исследовать его достижения в области магии. Как мы возродим английскую магию, если не будем твердо знать, что именно предстоит возрождать?
— В таком случае изучайте ауреатов, но оставьте Джона Аскгласса в том темном углу, куда его спрятал Норрелл.
Стрендж покачал головой.
— Норрелл отравил ваши умы, настроив против Джона Аскгласса. Он всех вас околдовал.
Они замолчали, на некоторое время целиком сосредоточившись на еде.
— Я не говорил, что в Виндзорском дворце есть его портрет? — первым прервал затянувшееся молчание Стрендж.
— Чей?
— Аскгласса. Фреска некоего итальянского живописца на стене одной из парадных комнат. Прелюбопытная сцена — Эдуард III и Джон Аскгласс, король-воин и король-чародей, сидят бок о бок. Джон Аскгласс покинул Англию почти четыреста лет назад, и все же англичане до сих пор не могут решить — обожать его или ненавидеть.
— Ну, уж нет! — горячо возразил сэр Уолтер. — На севере точно знают, что о нем думать. Получи они такую возможность, завтра же сменили бы власть Вестминстера на его правление [120].
Первый номер журнала «Фамулюс» вышел примерно через неделю. Весь тираж разошелся за два дня, и все благодаря одной статье сенсационного свойства. Мистер Меррей, готовившийся в скором времени опубликовать первый том книги Стренджа «История и практика английской магии», уже предвкушал солидную выручку. Статья, так поразившая читающую публику, описывала, как волшебники вызывают умерших, чтобы получить от них ценные сведения. Этот скандальный (но крайне интересный) предмет вызвал такую сенсацию, что несколько молодых леди, по слухам, упали в обморок, лишь узнав о наличии «Фамулюса» в их доме [121]. Ясно было, что мистер Норрелл не одобрит подобную публикацию, а потому каждый его недоброжелатель поспешил купить экземпляр журнала.
На Ганновер-сквер мистер Ласселлз вслух читал статью мистеру Норреллу:
«…В том случае, когда волшебнику не хватает знаний и искусства — а это относится ко всем современным волшебникам, поскольку в этом вопросе наш национальный гений пришел в постыдный упадок, — ему можно посоветовать вызвать дух кого-нибудь из тех, кто при жизни практиковал магию или, по крайней мере, обладал магическим призванием. Если мы не уверены в пути, по которому идем, лучше обратиться за помощью к тому, кто обладает знаниями и способен протянуть нам руку».
— Он все испортит! — в дикой ярости вскричал мистер Норрелл. — Он твердо вознамерился меня уничтожить!
— Это действительно очень неприятно, — с ледяным спокойствием согласился Ласселлз. — Тем более, что после смерти жены он поклялся сэру Уолтеру оставить занятия магией.
— О! Мы все можем умереть — половина Лондона может опустеть, — но Стрендж не бросит заниматься магией. Он не сможет с собой совладать. И колдовство его будет во вред, а я не знаю, как этому помешать!
— Прошу вас, успокойтесь, мистер Норрелл, — сказал Ласселлз. — Не сомневаюсь, что очень скоро вы что-нибудь придумаете.
— Когда должна выйти его книга?
— Меррей обещает выпустить первый том в августе.
— Первый том!
— Конечно! Разве вы не знали? Работа состоит из трех томов. В первом томе читающей публике предлагают полную историю английской магии. Второй том представит подробное объяснение ее природы, а третий закладывает фундамент будущей практики.
116
Сэр Уолтер выражает здесь общую озабоченность. Магия перевоплощения всегда воспринималась с опаской. Ауреаты практиковали ее главным образом во время путешествий в Страну фей или других странах за пределами Англии. Считали, что волшебство подобного сорта особенно легко уязвимо. Например, в 1232 г. жена одного дворянина, Сесилия де Уолбрук, обнаружила, что в дверь ее спальни скребется очень красивый серый кот. Она приютила его и назвала сэр Лавдей. Он ел из ее рук и спал на ее постели. Что еще удивительнее, он неотступно следовал за ней по пятам, даже в церковь, где, мурлыкая, сидел у ее ног. Однажды на улице ее вместе с котом увидел чародей по имени Уолтер де Шеп. Он тут же заподозрил неладное и, подойдя к Сесилии, обратился к ней с такими словами:
— Леди, я подозреваю, что кот, который идет за вами, на самом деле вовсе не кот.
На консилиум призвали еще двух магов, и вместе с Уолтером они произнесли над сэром Лавдеем соответствующие заклинания. И что же? В тот же день он принял свой истинный облик, превратившись в волшебника средней руки, известного под именем Джоселин де Сниттон. Вскоре Сниттона судили в лондонском суде Малых Драконов и приговорили к отсечению правой руки.
117
Выше уже описано, как в 1812 г. приверженность красному мундиру привела подполковника Гранта к пленению.
66+
иоанниты — совпадение с названием рыцарского ордена случайно и объясняется происхождением от одного и того же имени Иоанн (в английском произношении Джон).
118
Простые люди Северной Англии считали — и не без основания, — что в последнее время они испытали огромные тяготы. К несчастьям, вызванным войной с французами, добавились бедность и безработица. Едва окончилась война, их благополучие вновь оказалось под угрозой. На сей раз угроза исходила со стороны новых замечательных машин, способных производить дешевую продукцию и лишавших их работы. Поэтому не приходится удивляться, что некоторые ремесленники, пытаясь сохранить прежний уклад, начали ломать машины и разрушать фабрики.
119
Трудно представить себе более яркий пример тех странных отношений, которые сложились между Лондоном и северной частью королевства. Правительство выступало от имени английского короля, но английский король правил лишь южной частью страны. Юридически он выступал сенешалем ее северной части до тех пор, пока Джон Аскгласс не соизволит вернуться.
120
Естественно, в разные эпохи появлялись самозванцы, объявлявшие себя Джоном Аскглассом и пытавшиеся прибрать к рукам королевство Северной Англии. Самым знаменитым из них стал молодой человек по имени Джек Фэроу, коронованный в соборе Дарема в 1487 г. Его поддержала немалая часть северной знати, а также нескольких эльфов, оставшихся жить в королевской столице — Ньюкасле. Фэроу был очень красив и отличался королевской статью. Он обладал начальными познаниями в магии, а приближенные эльфы в его присутствии неустанно трудились, приписывая сотворенные чудеса господину. Он был сыном четы бродячих магов. Еще ребенком на одной из ярмарок его заметил граф Гексхем, которому бросилось в глаза удивительное сходство с изображениями Джона Аскгласса. Гексхем за семь шиллингов купил мальчика у родителей, и больше их Фэроу не увидел. Гексхем спрятал мальчика в одном из потаенных уголков Северной Англии и начал обучать различным искусствам, необходимым королю. В 1486 г. граф представил Фэроу людям, и тот начал свое короткое царствование в качестве короля Северной Англии. Однако об обмане знали слишком многие. Вскоре Фэроу и Гексхем поссорились. В 1490 г. по приказу Фэроу Гексхема убили. Четверо сыновей графа заключили союз с королем Южной Англии Генрихом VII, напали на Фэроу и в 1493 г. в битве при Уорксопе разбили его. Самозванца заточили в лондонский Тауэр и в 1499 г. казнили.
Другими претендентами на роль Короля-ворона, более или менее успешными, стали Пирс Блекмор и Дэйви Саншоссюр. Последний получил известность под именем Летнего короля, поскольку его настоящего имени так никто и не узнал. Впервые он появился недалеко от Сандерленда в мае 1536 г., после того, как Генрих VIII упразднил монастыри. Существует версия, что он мог быть монахом одного из сильных северных аббатств — Фаунтинз, Риво [67+] или Хартфью. Летний король отличался от Фэроу или Блекмора тем, что не стремился к поддержке северной знати. Он обращался к простым людям. Его карьера во многих отношениях оказалась не столько магической, сколько мистической. Он лечил недужных, проповедовал почтение к природе и диким животным. Эти взгляды сближают его скорее с волшебником XII в. Томасом Годблессом, чем с самим Джоном Аскглассом. Неорганизованное войско этого самозванца не пыталось покорить Ньюкасл, да и вообще ничего не пыталось покорить. Все лето 1536 г. эти люди бродили по Северной Англии, повсюду приобретая сторонников. В сентябре Генрих VIII послал против них войско. Летний король не был готов к сражениям. Большинство его воинов разбежались по домам, однако некоторые все-таки остались и храбро сражались за своего короля. С ними расправились в битве при Понтефракте. Судьба самого Летнего короля неизвестна — он либо погиб в бою, либо просто исчез.
121
Общение с давно умершими волшебниками может показаться нам чем-то невероятным, однако эта процедура имеет весьма почтенную историю. Мартин Пейл утверждал, что перенял искусство магии у Екатерины Уинчестерской, которая, в свою очередь, была ученицей самого Джона Аскгласса. Екатерина Уинчестерская умерла за два столетия до рождения Мартина Пейла. О Джоне Аскглассе говорили, что он беседовал с Мерлином, Аэндорской волшебницей [68+], Моисеем, Аароном, Иосифом Аримафейским и другими почтенными и весьма древними волшебниками.
