Попутный ветер - Горбунова Екатерина Анатольевна (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
— Три четверти — точно, — оглядев инструмент, ответил Курт.
Олаф усмехнулся:
— Не похоже на тебя.
— Не успел просто, — беззлобно отозвался на шутку музыкант.
— Тогда, как я скомандую, начинай играть как можно громче.
— И только? — удивился тэссерист.
— Остальное сымпровизируешь.
— Значит, попахивает заварушкой?
Проводник потеребил свой нос:
— Поверь, здесь не просто попахивает, здесь воняет крупными неприятностями.
— Серьезно? — Курт не стал острить на тему, что просто кто-то забыл вовремя помыться, а ведь ещё недавно от него вполне можно было этого ожидать.
— И даже не неприятностями, а чем-то большим, — юноша прищурился. — Ты давно здесь?
— Пятый день прохлаждаюсь. Решил устроить себе тихие каникулы.
— Ничего не заметил?
Тэссерщик только почесал в затылке вместо ответа и пожал плечами.
— А народу много было?
— До сегодняшнего дня только я и хозяин. Сегодня, вон, эти двое прибыли да вы ещё. Куда, кстати, все делись?
— Сейчас и узнаем. Давай, играй! — ответил Олаф, а сам нырнул под стол.
Курт удивился, а ещё, вполне понятно, струхнул немного, но забренчал первое, что пришло в голову, подпевая нарочито хриплым голосом. Это оказалось разухабистая и немного пошловатая ярмарочная песенка. Исполняемая на трёх струнах, она не имела сложной мелодии. Основное её достоинство заключалось в звучности. Олаф показал музыканту из-под стола большой палец и подмигнул.
Как и следовало ожидать, громкие звуки довольно скоро выманили ошеломлённых наемника и привальщика, явно не ожидавших, что тэссерщик так быстро придёт в себя, наверное, доза сон-травы была убойной. Смут вылез первым, за ним громила в плаще мага. За спиной у них остался тёмный проём потайного хода.
— Ты, это, потише, потише, — бормотал наёмник, доказывая свою полную несостоятельность на магическом поприще.
Смут же принялся оглядываться по сторонам, видимо, гадая, не разбудила ли музыка нечаянных гостей, а заодно выискивая, чем можно вырубить старательно прикидывающегося пьяным музыканта.
Дурман в голове Курта развеялся окончательно. А запах смелости вступил в противоборство с миазмами, источаемыми привальщиком и его напарником. Тэссерист забренчал ещё яростнее, терзая ни в чем неповинные струны своего инструмента. Голос молодого человека хрипел и срывался на низкий рык, ничем не выдавая того, что его обладатель учился у самых лучших учителей Империи.
Олаф прополз под столом и шмыгнул к потайной двери — отчаяние исходило именно оттуда. На миг ослепнув в полной темноте, юноша едва не покатился по крутой каменной лестнице вниз и удержался только благодаря перилам. Схватившись за них обеими руками, так крепко, что заломило в запястьях, он дал глазам немного привыкнуть. Прислушался. Сзади доносились обрывки ругательств и стоны разбиваемой тессеры — Курт импровизировал. Впереди раздавалось только клацанье и монотонный звук работы неизвестных механизмов.
Олаф спустился по ступенькам. И оказался в помещении, где работал механический насос, щедрыми плевками выкачивающий из недр земли перламутровую светящуюся массу, прямо в большой чан. Масса стоила бешеных денег, потому что служила для изготовления имперских сигментов.
Другой механизм, аналогичный работающему, простаивал без дела. Рядом с ним возился, позвякивая инструментами, ремесленник. Он покряхтывал, увлечённо прикручивая какие-то детали. А позади него, часто моргая тремя глазами, дрожало и жалось к стене забитое, испускающее тяжелые струи умирающей надежды, исхудавшее до невозможности, существо неопределенного пола и возраста. Истлевшие лохмотья не могли обогреть или скрыть следы побоев и незавидного существования.
И ремесленник, и трехглазый, услышав шаги, вскинули глаза на вошедшего Олафа.
— Пока ничего нельзя сделать, — проговорил рабочий, видимо, перепутав его с кем-то, — сопло чем-то забито. Спросите у этого урода, что он туда кинул.
— Я ничего, — прерывисто забормотал несчастный, — ничего не кидал, — по его морщинистым щекам струились слезы, и он безуспешно вытирал их шестипалыми руками. — Пожалуйста, я ничего…
Проводник невольно передернулся от происходящего. Так вот что за тайну скрывал привал, находящийся на отшибе, в безлюдной глубинке. Вот что приносило основной доход хозяину. Вот почему он не стремился завлечь к себе гостей особыми яствами или домашним уютом, не нанимал слуг и не заводил близких отношений.
Можно не сомневаться, в тайну Смута посвящены немногие. Возможно, только громила в плаще мага, поставляющий время от времени новых рабов. Привальщик свою тайну, наверняка, бережёт. За его беззаконные делишки ему грозит, по меньшей мере, заключение в темницу на долгие годы. И Смут не испугается испачкать руки в крови, чтобы этого не произошло.
Испугался ли юноша, когда это понял? Наверное. Парня сотрясала дрожь. Сердце бешено колотилось. Даже неожиданная вчерашняя встреча с недоедом не ужаснула его так сильно. Здесь поступками руководили не инстинкты, а жестокий расчет, жажда богатства и власти. И были это люди, а не звери.
Похоже, зверства творились в привале не первый сезон, потому что запах отчаяния буквально въелся в стены. В первое свое пребывание Олаф ничего здесь не почувствовал просто из-за сильного насморка. Хотя предшественник трехглазого едва ли мучился меньше.
— Как тебя зовут? — спросил юноша.
Его вопрос каждый отнес на свой счет:
— Януш, — ответил ремесленник.
— Угги, — простонал мутант.
У них обоих имелось имя. Почему бы его не назвать, если спрашивают? Наверное, у каждого так же есть мечты и надежды. Только суждено ли им сбыться?
— Я Олаф, — юноша боялся, что не успеет сказать всё, что хотел. — У нас слишком мало времени для объяснений. Я не товарищ Смуту и здесь оказался случайно. Януш, сколько тебе обещали за эту работу?
— Немало, — набычился мужчина, полагая, что спрашивают его не просто так и дальше последует что-то не слишком приятное.
— Могли бы и ещё больше пообещать, — гримаса превратила лицо юноши в злобную маску, — все равно не собирались платить.
— Да, кто ты вообще такой! — Януш вытащил из своих инструментов ключ потяжелее и замахнулся.
Выглядело это грозно, однако в движении читалась неуверенность. Едва ли мастеровой был недоумком, ведь он прекрасно видел, куда его привезли и уже прикинул, наверное, во что вляпался, и как из этого будет выбираться.
— Кто я — к делу не относится! Но воняет тут подсудным делом. — юноша старался говорить как можно доходчивее. — Ты понимаешь ведь, что тебя зароют прямо тут, под этой жижей?
Возникла долгая пауза. За это время Януш успел бы выскочить наверх и дать деру. Или громко крикнуть «Убивают» и привлечь внимание, а потом еще попросить доплату за предупреждение. Или обрушить ключ на нахального мальчишку, чтобы заткнуть ему рот. Олаф буквально читал мысли, рождающиеся в голове работяги. Но Януш ничего этого делать не стал, а лишь медленно кивнул.
— Дальше что?
— Предлагаю объединиться и повязать привальщика и мага. — Юноша заговорил быстрее, время утекало, как вода из дырявого кувшина. — Тогда появится шанс получить награду от Имперского Совета.
Проводник не знал точно, выплачивает ли Имперский Совет награды так же часто, как накладывает наказания, однако ремесленнику аргумент показался весомым. Тот кивнул и опустил руку с тяжелым ключом.
— Нас всего двое. Этот, — Януш пренебрежительно кивнул на трехглазого, — точно не помощник. А мы, явно, уступаем по силе привальщику и его знакомцу.
— Там наверху мой приятель. Трое против двоих. Если будем действовать сообща, есть неплохой шанс вывести Смута и его сообщника на чистую воду.
— Жизнеродящая нам в помощь, — буркнул Януш.
Пусть его вели не благие побуждения, а надежда на награду, но лучше уж иметь ещё одного на своей стороне.
Ремесленник не стал подбирать разложенные инструменты и рванул к выходу, со своим ключом в руках. Олаф запрыгал по ступенькам следом за ним, но шорох за спиной заставил его оглянуться.
