Поцелуй на счастье, или Попаданка за! - Арьяр Ирмата (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Почему?
— Оглянись. Видишь?
Распахнув глаза, я осмотрелась вокруг.
Мы стояли на невысоком утесе над бушующим морем. До озноба реальная буря, море, утес! И камни скользкие, недолго и упасть. Свистел в ушах ветер, которого я мгновение назад не ощущала. Он трепал подол моего намокшего от брызг платья так, что не выдерживали нежные кружева, рвал в небе темные тучи.
— Что это? Где мы? — Я невольно отступила от обрыва.
— Это гневаются Небеса, Тома. Мы перешли дозволенную нам границу.
Сердце ухнуло в разверстую под ногами бездну.
— Наш брак не благословлен? — спросила я, ежась от пронизывающего ледяного ветра. Дэйтар обнял меня за плечи, прижал к себе, защищая.
— Они показывают, что моя магия может тебя уничтожить. Пока нам запрещена близость большая, чем невинный поцелуй.
И хорошо, что запрещена.
И тут по наступившей в душе легкости я поняла, в каком была страшном напряжении до сих пор.
Не готова я пока к большей близости. То есть умом понимала, что придется разделить постель, и, наверное, это не так страшно, мне мои более просвещенные подруги чего только не рассказывали о своих отношениях с парнями. Но вот сердцем и душой еще не могла принять.
Хотя поцелуй мог быть и подольше.
И что не так с этим поцелуем? Он был такой короткий и такой… сводящий с ума! Так разве не это требуется от нас?
А с другими невестами как у Ворона было?
Не успела я подумать о других, как скала, на которой мы стояли, треснула с оглушающим шумом.
— Осторожно, Тома! — Ворон, обняв меня крепче, перепрыгнул через трещину подальше от обрыва. — О чем ты подумала?
Признаваться не хотелось, потому я решила увильнуть:
— Это не важно.
Край утеса с грохотом осыпался в бушующее море, и нас обдало холодной волной. Ворон, схватив меня за руку, отбежал еще дальше.
— Это важно, Тома! Здесь важна каждая мысль, твоя и моя. Каждое движение души!
— Где — здесь?
— Темные Небеса! — раздраженно воскликнул некромант. — Просто ответь!
Вспышка. Грохот.
Разряд молнии ударил в скалу совсем близко, отколов еще солидный кусок утеса, и я несколько мгновений стояла, не в силах произнести ни слова, ослепшая и оглушенная.
— Только не пугайся!
Ворон снова отступил, прижал меня к груди. И по закону подлости я испугалась до спазма в горле, когда, проморгавшись, увидела из-за его плеча, что и с той стороны, где недавно простирались цветущие холмы, к нам подступает бурлящее, вскидывающее огромные волны море.
Разрушающийся утес оказался крохотным островком!
— Прошу тебя, Тома, не бойся! Закрой глаза. Послушай меня. Закрой. Вот так. Вспомни, какую красоту мы только что смогли создать!
— Мы?
— Именно мы, милая Тома. Все, что вокруг, создано нашими душами. И твердь, и тучи, и ветер, и море. Это отражение наших душ в Небесах вечности. Тебе никто не объяснил таинства? — Он взял мое лицо в ладони, и я не смогла отрицательно покачать головой, и говорить не могла от страха. — Смотри мне в глаза и не бойся ничего. Хорошо? Я смогу удержать нас. Веришь?
— Верю, — прошептала я, глядя в потемневшие, встревоженные глаза некроманта.
— Спасибо, — улыбнулся он, и я правда поверила. — Тогда слушай. Только мужчина и женщина могут сотворить мир — свои маленькие небеса, свой купол, свой дом. И наполнить его. На первом этапе ритуала Небеса проверяют, смогут ли двое создать свой мир. И сейчас пока не важно, каким он будет. Главное — чтобы двое смогли созидать вместе. У нас получался дивный, ни на что ни похожий мир. Помнишь?
Прикрыв глаза, вспомнила струящиеся ленты ручьев, пахучую молодую листву, пухлые облака и парящих в пронзительной глубине небес птиц.
— Так это все иллюзии?
— Не совсем. Но сейчас лучше думай так. А теперь вспомни, от какой твоей мысли наш с тобой будущий мир, не успев родиться, начал разрушаться?
Я облизнула пересохшие губы.
— Я подумала… Ты ведь не первый раз видишь все это. Вспомнила о твоих бывших невестах. О том, как ты их целовал и получал благословение Небес. И мне стало неприятно от этой мысли. Прости.
Ворон пригладил мои растрепавшиеся волосы, улыбнулся.
— Всего-то? А я уж подумал, что вызвал твою неприязнь и даже ненависть, такую ты бурю подняла. Такое тоже бывает, тогда брак невозможен, у него нет будущего, и кто бы ни стоял у алтаря, им придется навсегда расстаться.
— И нам тоже?
— Еще не все потеряно, Тома.
Он глянул поверх моей головы, и я тоже приподнялась на цыпочки, чтобы его широкое плечо не заслоняло обзор. Море успокаивалось. Порывы ветра стихали, и хотя грозовые тучи висели низко, из них уже не били молнии.
— Да, я уже трижды проходил первый этап и дважды — второй, но клянусь, ни с кем и близко не было такого чуда.
— А как у тебя это было… с другими?
— Первый раз мы смогли создать лишь раскаленную пустыню. В нас обоих было слишком много иссушающего равнодушия. И лишь далеким миражом на горизонте зеленели верхушки оазиса. Только поэтому жрецы нас допустили ко второму этапу.
А здорово у них тут тестирование поставлено! Теперь понятно, почему нет разводов. Если главное — способность создать и поддерживать мир, то питать его вниманием и заботой уже не проблема.
— А второй мир? — Я умышленно не стала называть слово «невеста». Тут невеста только я.
— Горы. Гордые, неприступные, безжизненные. Но эхо доносило звук водопада, и Небеса сочли — где вода, там и жизнь. Не получилось. Более того, та девушка покушалась на мою жизнь. А в третий раз воды было даже слишком много. Стоячей болотной воды. Это была трясина.
Мне стало грустно, я вздохнула:
— Зато сейчас — лишь клочок камня посреди бездонного моря.
Эхом моих чувств вдалеке жалобно крикнула чайка.
— Мы еще можем все изменить, Тома. Верь мне. Верь себе. Ведь начиналось все божественно прекрасно. — Ворон снова обнял мое лицо ладонями и — нежно-нежно, едва-едва — прикоснулся к губам.
В небе сквозь рваные тучи ослепительно брызнуло солнце, заставив на мгновение закрыть глаза.
А когда я распахнула веки, вокруг уже стягивалась черно-белая воронка, закручивая в смерч бабочек, листья, цветы, волны и облака. Миг — и храм приобрел тот же графический, разделенный надвое, как костюм Пьеро, вид.
С той только разницей, что мы с женихом стояли, держась за руки, на границе черных и белых плит пола и когда-то успели поменяться местами.
Да еще появились два храмовника в одеждах своих Небес — темных и светлых.
— Наречение жениха и невесты состоялось, Небеса приняли их имена и благословили, — объявил служитель в белом.
Интересно, какое мое имя приняли их божества — родное, но иномирное Тамара, или местное Тиррина? Имя души или название тела?
— Но Небеса предупреждают, — произнес служитель в темном балахоне, — что темная сила некроманта может причинить вред невесте и миру между ними. Необходима адаптация невесты к черномагии жениха.
Ничего нового, собственно. Можно было и без тестов обойтись.
Сделав паузу, темный храмовник сказал:
— И еще Небеса предупреждают, что ментальная магия невесты может причинить вред жениху и миру.
Что? Какая магия? Ментальная? У меня? Не может быть! Тут какая-то ошибка!
— Что? — эхом донеслось из-за спины. — Она — менталист? Не может быть!
— Небеса не ошибаются, — был ему ответ.
Я оглянулась. Полюбовалась на изумленное лицо короля. И, отворачиваясь, скользнула взглядом по чеканному профилю Ворона. Вот кто даже не дрогнул, выглядел спокойным и безмятежным. Знал, наверняка знал, гад пернатый!
— Необходимо обучение невесты и адаптация жениха к ее магии, — завершил чернорясник. — Срок следующей церемонии — через год.
— Это слишком поздно! — воскликнул король.
— Это воля Небес, — развел руками темный служитель и слегка поклонился, одновременно демонстрируя и подчинение и превосходство: что вы, короли, перед вечными Небесами? Золотая пыль.
Дэйтар лишь бровь поднял и улыбнулся. Но так, что даже меня озноб пробил, хотя Ворон на меня и не смотрел.
